Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу» (СИ)

Игорь высмотрел избу штаба, почти напротив её на дерево влез. Отлично двор виден даже без бинокля. Пятьдесят — семьдесят метров дистанции всего. Но вести себя надо тихо и скрытно. Часовой у штаба сменился в шестнадцать часов, значит следующая смена в двадцать. У немцев наряды летом по четыре часа стояли, зимой по два. Через время успевший вздремнуть Николай занял место Игоря на дереве. Брать надо вечером, все постройки во дворе должны быть изучены. Вдруг писарь штабной в сараюшке спит? Всю операцию сорвать может.

Немцы к полевой кухне потянулись, за столы расселись. Едой запахло. Разведчики только слюни сглатывали. Одна партия самоходчиков сменяла другую. Насытившиеся курили в сторонке, разговаривали, хохотали над шутками. Николай зло прошипел.

— Как на учениях у себя в фатерлянде.

Вроде не война, а прогулка.

Игорь палец к губам приложил. Он прислушивался, о чём самоходчики говорят. Ветерок лёгкий периодически звуки в сторону относил, дистанция до немцев велика, а тут ещё Николай мешает. Но по отрывкам понял — завтра батальон выдвигается. Вопрос — куда? Самоходки мощные, сильная пушка 88 мм, как на «Фердинандах», ходовая часть от танка Т-IV. Но двигатель и водитель спереди, боевая рубка сзади. По компоновке и внешнему виду смахивает на советскую СУ-76 или «сучку», как её звали в войсках, только крупнее. Использовалось, как средство борьбы с танками. На фронте были случаи, когда «Насхорны» удачно отбивали атаки танков с дистанции в пять тысяч метров. Если такой батальон займёт позиции близ передовой, может сорвать наступление на участке фронта или наши танкисты заплатят многими жизнями.

Когда самоходчики поели и ушли, Николай спросил у Игоря.

— О чём они болтали?

— Завтра убывают на фронт.

— Хреново. Видал, какие у них пушки?

— Ага.

До вечера изучили расписание смены караулов, состав штаба. Три офицера, пара младших командиров типа фельдфебелей и несколько рядовых. К вечеру рядовые и младший комсостав из штаба ушли. Как и предполагали разведчики, офицеры собирались ночевать в штабной избе.

— Гранату бы им в окно. Сразу убрали бы всю верхушку, — помечтал Николай.

— Завтра бы к вечеру замену прислали. Или командование взял на себя один из командиров роты. Приказ есть и его надо исполнять.

— Тогда одного взять, других…

И Николай большим пальцем чиркнул поперёк шеи. Обозначало — вырезать. Игорь сердцем его понимал, однако разум запротестовал. По — тихому взять офицера и уйти. Одно плохо, в сортир с оружием, а тем более картами не ходят. А наболтать на допросе можно всё, что угодно. Карта нужна!

Игорь мысленно проигрывал разные варианты. Даже склонялся к мысли Николая. Снять часового, ворваться в избу. Одного офицера взять, других пустить в расход. Опасно и рискованно. Если с часовым не всё гладко пойдёт, крикнет или упадёт, загромыхав оружием, офицеры проснутся. Даже если удастся удачно войти, немцев трое.

Очухается один, крикнет, пиши пропало. Можно ждать у туалета, но тогда карты не будет. Дилемма!

Постепенно жизнь в селе замирала, затихала. Немцы, войдя в любой населённый пункт, сразу стреляли собак. Разведчикам сейчас это на руку. У псов хороший слух и нюх, учуяли бы, залаяли, подняли тревогу.

Разведчики начали совещаться. Решили — брать языка у сортира. Была бы группа из четырёх человек, можно было попытаться войти в избу.

ГЛАВА 2. «ЯЗЫК»

В темноте перемахнули плетень, переползли к туалету, залегли. Ждать пришлось долго, уже нервничать начали. Время уходит, смена караула скоро. Наконец послышались шаги, появилась тёмная фигура. Немец был слегка под шофе, напевал вполголоса Лили Марлен, любимую в вермахте. Ещё в лесу разведчики договорились о действиях. Брать языка было решено после выхода из туалета. Когда немец зашёл в дощатое строение, разведчики встали по обе стороны. Немец вышел, застёгивая ремень. Николай ему въехал кулаком в поддых. Немец от боли согнулся, рот разинул, сипит, пытаясь вдохнуть. Николай ему кляп в рот сунул, Игорь сделал подсечку, свалил немца, заломил руки назад, удерживал, пока Николай верёвкой связывал. Прислушались. Никто не услышал возни. Игорь пощупал погоны на немце, фонарик зажигать нельзя. Рядовой или офицер? Повезло, пальцы ощутили на погонах квадратики. Гауптман, по — нашему — капитан.

Николай прошептал.

— Что ты его щупаешь как бабу? Тащим.

Немца подхватили с обеих сторон, подтащили к плетню, аккуратно перевалили через ограждение, перепрыгнули сами. Теперь надо как можно быстрее уходить. Игорь, подхватив немца под локоть, стал уходить по лесу вдоль околицы. Николай из заранее припасённого узелка щедро сыпал табак в смеси с чёрным молотым перцем на следы, чтобы собака не смогла взять след. Немцы в войсках широко использовали служебных дрессированных псов. ГФП держала ищеек, натасканных на поиск по следу, охранники всех мастей для караульной службы. В СССР до войны собаки были только на погранзаставах и в лагерях для заключённых. А во время войны стали использовать как подрывников для борьбы с танками. Подвешивали на собаку взрывчатку, сверху штырёк взрывателя. Обученный пёс кидался под танк и ценой своей жизни подрывал вражескую бронемашину. Были ещё собаки — санитары, но в исчезающе малых количествах.

Игорь тащил немца, как буксир. То ли пьян был сильно, то ли упирался. Когда уже отбежали метров на триста от села, остановились отдышаться. Николай кляп изо рта немца вытащил.

— Переведи ему. Будет сопротивляться, прирежу.

В доказательство Николай повертел финкой перед глазами пленного. Гауптман стал бормотать о правах военнопленного, о гуманном обращении, о нецивилизованных методах ведения войны русскими.

— О чём это он?

Игорь перевёл.

— Заткни фонтан, немчура!

И вставил кляп в рот. Николай пригнулся, набросил на себя накидку, зажёг фонарь, чтобы сориентироваться — где они? По компасу сверился. Но компас хорош днём. По стрелке засёк дальний ориентир — высокое дерево, трубу, холм и топаешь к нему. Ночью с этим сложнее. На карте после села ручей обозначен, а в реальности его не было. Спросил из-под палатки.

— Поинтересуйся у немца, в каком селе они стояли, как называется?

Игорь про себя чертыхнулся. Он сразу понял, что Николай спрашивает не просто так. Заплутали они немного, ошиблись при выходе. И, скорее всего течением их отнесло дальше. Игорь вынул кляп.

— Как называется село, где стоит твой батальон?

— Клемятино, эти трудные русские названия!

Николай название понял. Село на карте нашёл, выматерился сквозь зубы. На карте сёла недалеко друг от друга, на самом деле между ними десяток километров. И не по дороге идти надо, а по лесу, да ещё осторожно, чтобы гитлеровцам на глаза не попасть.

Да ещё пленный как гиря на ногах. Он потушил фонарик, накидку свернул.

— Далеко от намеченного места попали?

Спросил Игорь.

— Плюс десять.

Игорь не сдержался, сплюнул. Это по своим тылам десять километров — два часа хода, а по немецким и в темноте, можно и в три часа не уложиться. Это только до Засижье, а от него до болот ещё час. А времени… Игорь посмотрел на часы. Стрелки фосфорицировали, без подсветки видно. Половина первого ночи. В лучшем случае к половине пятого к болотам подойдут. Как раз светать начнёт, как всегда летом рано.

Стоит случиться маленькой заминке в пути, рассвет застанет их на открытом месте. Рисковать пленным и своими шкурами ни за понюшку табаку? Так и сказал Николаю.

— Не успеем к болотам выйти.

— Сам так же думаю, — буркнул Николай

Стало быть — часам к четырём надо подбирать место для ночлега.

Игорь припомнил карту. По другую сторону Днепра уже в этом месте болота идут до передовой. А как через Днепр с пленным перебраться? Высказал Николаю.

— Предлагаешь к реке выйти? Вдруг лодка или бревно где-нибудь у берега обнаружим?

— Я только озвучил мысль.

— Нет, пусть дольше, но без риска. Болтаем много. Вперёд!