Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

Но была Вишня, в присутствии которой экипаж невольно подтягивался и гнал прочь хандру и уныние. Был корабельный робот Умник, непревзойденный мастер приготовления лучшего в мире лекарства от гиперпространственной тоски – коктейля «Милый Джон». Были, в конце концов, опыт и мужество.

Не было только одного – выхода из этой безнадежно скучной и, в конечном счете, смертельно опасной для здоровья и жизни ситуации.

– Хороший коктейль, – сказал Механик, отхлебнув из бокала. – Впрочем, он всегда хороший. Все-таки наш Умник – удивительный робот. Второго такого нет на всем космофлоте.

– Плохо только, что все кончается, – заявил Оружейник. – Продуктов-то у нас до фига, а вот как обстоят дела со спиртным? Безалкогольный «Милый Джон» – это все равно что любовь без секса.

– Вечно ты паникуешь, – сказал Доктор. – Спирт можно выгнать практически из любой органики растительного происхождения, которой у нас, как ты справедливо изволил заметить, навалом…

Механик захохотал и поперхнулся коктейлем.

– В чем дело? – не понял Доктор.

Капитан, сдерживая улыбку, показал ему глазами на Вишню, которая с невозмутимым видом изучала содержимое своего бокала.

– Э-э… а-а… я вовсе не имел в виду госпожу Вишню… – начал было Доктор и умолк, потому что теперь хохотали все. Включая госпожу Вишню.

Настроение поднялось. Быстро оправившийся от смущения Доктор поведал собравшимся историю о том, как лет пятьдесят назад экипаж грузопассажирского корабля «Танаис», совершавшего регулярные рейсы между Землей и колонией Нова Слава, в течение долгого времени постоянно обогащался, продавая колонистам запрещенный на Нова Славе контрабандный алкоголь.

– Собственно, это нельзя было назвать контрабандой, – рассказывал Доктор. – Потому что никакого алкоголя с Земли не везли. Тщательные осмотры таможенной службой корабля на Земле и еще более тщательные в порту Нова Славы ни разу не обнаружили ни единого контрабандного грамма спиртного. И тем не менее спиртное на продажу у «Танаиса» было. И в больших количествах. Экипаж гнал спирт прямо на борту во время пути, который занимал вместе с разгоном и торможением ровно сорок два дня. Трудовые декалитры прятали в запасных баках аварийных модулей, горючее из которых, разумеется, предварительно сливали. Ну а потом, когда «Танаис» торчал в порту на разгрузке, профилактике и погрузке, а контроль над кораблем и экипажем значительно слабел, скачать из баков и вывезти драгоценную влагу за пределы порта было делом техники. Самое забавное же заключается в том, что все это совершенно случайно раскрылось уже после того, как на Нова Славе был отменен жесточайший сухой закон.

– Поучительная история, – заметила Вишня, когда Доктор закончил. – Она говорит, по моему мнению, о том, что человек, равно как и любое другое разумное существо, всегда найдет выход из положения… О, простите, господа, я не хотела намекать на наши печальные обстоятельства.

– Ничего, – пожал плечами Капитан, – намекай, не намекай, а обстоятельства все равно никуда не денутся. В нашем положении поиски выхода уже вряд ли к чему-нибудь приведут. Тридцать восемь дней уже ищем… Хотя искать, конечно, надо. Пока живы.

– Опять же и делать все равно больше нечего, – сказал Штурман.

– Эх, не знаю, как вы, – воскликнул Оружейник, – а я надеюсь на чудо! Вдруг случится чудо, и мы все будем спасены?

– Это на какое же такое чудо ты надеешься? – с подозрением осведомился Доктор.

– Ну, не знаю… – покосился на Доктора Оружейник и, помолчав, негромко добавил: – Например, на Человека-Т.

– Опа, – сказал Механик, – начинается. Умник, срочно двойной усиленный «Милый Джон» Оружейнику!

– А что, – умиротворенно заметил Капитан. – Почему бы не помечтать? Я Оружейника как раз очень хорошо понимаю. Сам уже мозги сломал на всем этом. И ведь как было бы хорошо! Появился Человек-Т и всех спас. Эх, жаль, право, что он всего только легенда.

– Кто это – Человек-Т? – заинтересованно спросила Вишня. – И что за легенда? Расскажите, пожалуйста, мне очень интересно.

На пороге кают-компании появился Умник с одним бокалом «Милого Джона» в манипуляторах и спросил:

– Кому, говорите, двойной усиленный?

– Отставить двойной усиленный, – махнул рукой Капитан. – А принеси-ка ты нам, дорогой, еще по одному обычному. На всех.

– Не много вам будет? – осведомился Умник. – Как-никак триста миллилитров в каждом бокале. При тех градусах, которые….

– Р-разговорчики! – сделал вид, что рассердился, Капитан. – Выполнять. Кру-гом!

– Мое дело – предупредить, – сказал Умник и величественно удалился на камбуз.

– Бокал оставь! – запоздало крикнул вслед Оружейник, но ответа не получил.

– Итак? – закинула ногу на ногу Вишня, поудобнее устраиваясь в кресле. – Дама ждет рассказа, между прочим.

– Все-таки вы делаете поразительные успехи, – заметил Доктор. – Вас теперь совершенно невозможно отличить от человека.

– А сразу было возможно? – Вишня отпила из бокала и поставила его на стол изящным точным движением.

– Сразу – да. То есть внешний вид идеальный. Но движения и, я бы сказал, общая повадка… Чувствовалась в ней некая скованность и наигранность. Особенно когда вам приходилось садиться, вставать или просто подолгу сидеть. Для человека сидеть и лежать – естественное состояние, для вас же, лируллийцев, наоборот. Вот и видно было, как вам трудно.

– Я старалась, – сказала Вишня. – И должна заметить, что мне даже стали нравиться эти положения вашего тела. Действительно, очень удобно. Но вы зря пытаетесь уйти от темы, все равно я не забуду, и не надейтесь.

– Да я уже знаю, что рассказывать все равно мне придется, – притворно вздохнул Доктор. – Хотя эту легенду знают все.

– Как же, все… Я, например, не знаю. А вам разве не хочется рассказать ее для меня?

– Хочется, хочется, – подмигнул Вишне Механик, – просто так у прирожденных рассказчиков принято испокон веков. Сначала нужно как бы дать себя уговорить, понимаете? А то получится, что он сам напросился, а это неправильно. И самооценка страдает, и у слушателей меньше уважения.

– Эй! – воскликнул Доктор. – А ну-ка прекращай выдавать профессиональные тайны!

– Подумаешь, тайна! – весело фыркнула Вишня. – У нас, лируллийцев, то же самое.

– Ну, раз то же самое, – сказал Доктор, – тогда слушайте. Есть у нас, космонавтов, древняя легенда о Человеке-Т. Этой легенде уже лет, наверное, двести с лишним. То есть столько же, сколько активному освоению человечеством космического пространства. Первые упоминания о Человеке-Т, насколько я знаю, восходят еще к тем временам, когда мы начали путешествовать по Солнечной системе. Легенда гласит, что безнадежно терпящий бедствие космолет всегда может рассчитывать на помощь Человека-Т. Когда умирает последняя надежда и космонавты понимают, что уже никто и ничто их не спасет и пора готовиться к смерти, непонятно откуда на борту появляется Человек-Т. Никто никогда не видел его лица, потому что он всегда облачен в древний скафандр с зеркальным шлемом. Он спрашивает у капитана или у тех, кто пока еще жив, что именно случилось, и после этого спасает корабль и людей. Причем спасает по-разному, в зависимости от обстоятельств. Иногда он доставляет на борт несколько баллонов с жидким кислородом, чтобы экипаж и пассажиры, если они есть, могли продержаться те самые несколько часов, за которые успеет прийти помощь. Иногда говорит, что сходит за помощью сам и исчезает. А помощь через некоторое время действительно приходит. При этом некоторые члены экипажей спасательных кораблей потом иногда проговариваются (по официальной-то версии, они получают от терпящих бедствие вполне обычные «мэйдэй» и SOS), что перед ними вдруг из ничего появлялся вполне осязаемый человек в древнем скафандре с зеркальным шлемом и приводил неопровержимые доказательства того, что в таком-то сегменте погибает такой-то корабль и не может сам попросить о помощи. Обычно это была запись на пленку, которую перед этим человек просил сделать капитана гибнущего корабля. В общем, чего только не рассказывают. Я, например, слышал историю о том, как Человек-Т спас четверых оставшихся в живых космонавтов после взрыва реактора на космолете «Гермес». Эти четверо были на момент взрыва в скафандрах и находились за бортом, производя какой-то мелкий ремонт. Сам «Гермес» крутился на высокой орбите вокруг кислородной и малоисследованной планеты, будущей потенциальной колонии Земли. Погибли все, кроме этих четверых. Но и они бы отправились вслед за своими товарищами немногим позже, потому что в обычном скафандре, как вы понимаете, даже с ранцевым двигателем за плечами совершить посадку на планету с плотной атмосферой и приличной силой тяжести невозможно даже теоретически. Этих четверых разбросало на приличное расстояние друг от друга, и они как раз занимались тем, что по рации каялись друг другу перед смертью в грехах (кислорода в скафандрах оставалось на пару часов), когда появился Человек-Т. Он-то их и спас. Дело в том, что после взрыва уцелел космокатер, на котором, разумеется, был запас кислорода и установка дальней связи. Но четверо наших везунчиков об этом не догадывались. А если бы и догадывались, то… где они и где тот катер? В общем, не видели они его. А Человек-Т увидел. И транспортировал всех по очереди к этому самому катеру. Ткнул, можно сказать, носом прямо в переходной шлюз. Ткнул, дождался, пока все перебрались внутрь, и пропал. Они ему даже спасибо сказать не успели. Натурально, когда прибыла помощь, четверка отважных не стала распространяться о случившемся, а просто сообщила, что в момент взрыва как раз и находилась внутри катера и проводила очередные профилактические работы…. Психически ненормальным никому не хочется показаться, верно? Это потом уже, через годы, у людей развязываются языки. Да и как не рассказать при случае да за хорошим стаканом захватывающую байку своему же брату-космонавту?