Звездное братство

Но каждый последующий шаг давался все труднее. Роланд чувствовал, как мурашки бегут по спине, а ноги стали ватными и не послушными. И еще ему казалось, что это не он приближается к камню-трону, а трон медленно приближается и разворачивается к нему. Внезапно пронесся быстрый шепоток, словно где-то очень далеко тысячи летучих мышей разом снялись с насиженных мест и поднялись в воздух. Роланд быстро произнес заклинание оградительного круга, и вокруг него во тьме вспыхнули тысячи маленьких искорок.

«Сработало!» – с облегчением выдохнул Роланд. Но в этот момент раздался глубокий вздох, такой низкий и протяжный, что у Роланда содрогнулись внутренности. Земля под ногами чуть дрогнула. Роланд почти дошел до трона (или трон до него) и застыл в нерешительности. Он уже не сомневался, что этот камень перед ним – трон, и его хозяин сейчас поднимется ему навстречу, что бы оказать достойный прием непрошеному гостю. Снова в воздухе послышался шепот миллионов губ, и где-то вдалеке раздались гулкие удары, словно с места соскочил и стал перекатываться огромный камень, прыгая со ступеньки на ступеньку. Роланд сделал несколько шагов навстречу этому звуку и увидел расположенное перед троном горное озеро. Его воды застыли черным зеркалом у подножия трона. Теперь Роланд ясно видел, что трон вытесан из гладкого черного камня с отполированными подлокотниками из зеленого малахита. Кто-то большой и властный любил сидеть здесь в одиночестве и, отражаясь в темном зеркале воды, наслаждаться своим созерцанием в видимом только ему свете. И Роланду вдруг захотелось того же. Ему захотелось сейчас же взобраться на трон и заглянуть в темные глубины озера. Узнать, что же за вековечные тайны скрывают эти черные неподвижные воды и увидеть в них отражение того, кто сидит на троне.

Он с трудом подавил в себе это желание, зная, что некоторые силы только и ждут от него, чтобы он нарушил установленный порядок, и у них появился повод разобраться с ним. Грань, разделяющая явленный и неявленный мир, очень тонка, а мир, установившийся между ними, весьма хрупок и ненадежен.

Нельзя было нарушать покой этого места. Он посмотрел направо и увидел: озеро уходит в глубину пещеры и теряется под изящной аркой, выложенной голубым камнем. Нависла тяжелая тишина, прерываемая только чмоканьем капели о камни. Роланд обратил внимание на надпись, идущую по изголовью трона. Странные символы и буквы светились красными огоньками, как догорающие угольки в костре. Что было написано, он не понял. Он прошел чуть дальше за трон, в тридцати шагах от него чернела дыра глубокого провала, по обе стороны которой застыли свечи горного хрусталя. Роланд прислушался, и ему показалось, что из этой пещеры доносятся низкие рокочущие звуки. Стало страшно, и он оступил назад. «Все, на сегодня довольно, пора возвращаться домой», – подумал он.

И вдруг что-то тяжелое с шумом упало в воду под сводами арки. Вода взметнулась фонтаном. Взволнованное озеро вышло из равновесия, и ноги Роланда окатило волной. Холодная вода вывела его из оцепенения и он увидел, что на него накатывается волна, словно кто-то могучий идет по дну озера, двигая мощным телом массу воды.

Адреналиновый душ ошпарил Роланда, и он кинулся прочь с этого места. Перепрыгивая через высокие ступени, сделанные для исполина, он перевел дух только когда, споткнувшись о последнюю ступеньку, вывалился в центральный проход. Он лежал, тяжело дыша, без сил, чтобы подняться, и вслушивался, не слышны ли сзади тяжелые шаги. Но все было тихо, и только его взбудораженное сердце молотом стучало по каменным стенам, отдаваясь эхом в висках. Через какое-то время, почувствовав на теле корку ледяного пота, он поднялся и решил больше никогда не спускаться в эту пещеру. Он взял кусок мела и нарисовал на стене большой, хорошо видимый трезубец, поставил дату, написал: «ВХОД ЗАПРЕЩЕН!» и подписался своими инициалами.

Роланда очень заинтересовал этот случай, и впоследствии он переворошил все книги, посвященные истории замка и лабиринту, но о подземельях в них было сказано на удивление мало. Только лишь очень старый документ, отчет о строительстве замка трехсотлетней давности, мог бы немного пролить свет на эту тайну, но и он содержал в основном сведения хорошо известные: чертежи наземной части и фортификационных сооружений, план подземного хода и систему знаков – то, что Роланд и так хорошо знал.

Старый король Филипп не был охотником до подземелий, его, как и слуг замка, охватывал необъяснимый страх перед подвалами и, более того, то, что полагалось знать королям о путях к подземному ходу, старый король не знал. Сколько ни спрашивал Роланд отца в свое время о подземельях, король Филипп только бурчал что-то о страшных троллях, живущих в пещерах, и что он в жизнь туда не сунется.

Роланд решил никому не рассказывать о случае в подземелье. Он обследовал еще несколько ответвлений от центрального хода, не обозначенных на карте, но все они оказались либо скалистыми тупиками, либо были наглухо засыпаны землей. Второй же раз спуститься в этот помеченный им тоннель он не решился. Таким образом, Роланд был единственным из королей Монтании, кто имел о подвалах наиболее полное представление. И в тайну лабиринта Роланд никого, кроме сына, не хотел посвящать. Оставалось только дожидаться взросления принца Квентина.

И теперь ведя девятилетнего Квентина по подземному ходу, он показал ему трезубец и надпись и строго-настрого запретил даже приближаться к этому проходу, пообещав рассказать всю историю чуть позже, когда Квентин станет постарше.

Сейчас же их цель состояла в том, чтобы выйти к подземному ходу кратчайшим путем, избегая ловушек, подобных той, что была обозначена трезубцем.

– Может, отдохнем, сынок? – спросил Роланд.

Мальчик уже изрядно устал, но не хотел показаться отцу слабаком.

– Нет, давай пройдем еще немного.

Они двинулись дальше, и Квентин, держась за сильную руку отца, чувствовал себя в безопасности в этом темном и сыром подвале. Он внимательно смотрел себе под ноги, боясь оступиться, зацепившись ногой за осколок какой-нибудь горной породы.

Когда они подошли к двери подземного хода, Квентин уже изрядно устал от путешествия по изломанному лабиринту. Роланд достал из кожаной сумочки, притороченной к поясному ремню, тяжелый ключ и передал его сыну. Квентин вставил ключ в замочную скважину, ключ повернулся достаточно легко, и мальчик всем телом навалился на тяжелую железную дверь. Дверь поддалась с трудом, но двигалась спокойно, без скрипа, на хорошо смазанных петлях.

Перед ними открылась большая подземная пещера. Слева от входа гремел водопад, мельчайшими брызгами распыляя в воздухе свежесть. Вода с шумом и гулом уносилась вниз, в раскрытую пасть пропасти, и там разливалась вначале в озеро, а затем в вытекающую из него реку. Вдоль правой отвесной стены вниз к горному озеру вела крутая каменная лестница. Роланд покрепче взял сына за руку, и они стали осторожно спускаться вниз – малейшее неосмотрительное движение на лестнице, нависающей над пропастью, могло стоить им жизни.

Вскоре они были у подножия горы. Здесь уже был виден солнечный свет в конце тоннеля, выпускающего горную речку на свободу. На небольшой площадке у конца лестницы была привязана лодка. В лодке был фонарь, пара весел, лук со стрелами и еще кое-какое снаряжение. Они сели в лодку и погребли к выходу. Через некоторое время тоннель закончился, и солнечные лучи заставили их крепко зажмуриться. Течение в этом месте было не слишком быстрое, и они спокойно достигли противоположного берега реки, полого и зеленого от покрывающего его хвойного леса.

– Вот, сынок, теперь ты знаешь одну из основных тайн де Монтана, основателя нашего рода. Храни ее бережно. Все остальное узнаешь чуть позже, когда подрастешь, – Роланд улыбнулся и потрепал сына по голове. Они с удовольствием развалились на земле, устланной мягкой опавшей хвоей. Чудесно было вдыхать этот воздух, настоянный на ароматах свежей воды и хвойного леса. Августовское солнце предзакатной половины дня мягко ласкало их продрогшие в подземелье тела. По небу плыли неторопливые облачка, рядом тихо плескалась речка, и не было ничего лучшего в этот час, чем, забыв обо всех тяготах и заботах, откинуться на спину и долго смотреть на облака, проплывающие в высоком голубом небе.