Печать Тьмы (СИ)

— Жрец Тьмы, — простонал маг, опираясь на стену и поднимаясь на ноги, — Только тебя нам здесь не хватало.

— Предпочитаю называть себя Восхваляющим Госпожу, — отозвался Темный, — Как я вижу, у вас здесь тоже свой жрец имеется. Забавная у тебя плеть, зеленокожий выродок. Хочешь проверить, чья окажется быстрее и смертоноснее?

Повинуясь движению ладони черного жреца, висящее в воздухе щупальце Тьмы начало расправляться. Он вскинул левую руку, и из ее ладони появился темный лепесток еще одного щупальца.

— Твоя сильно злой и сильно нечестный, человек, — угрюмо пробормотал гоблин, плеть которого снова кольцами свернулась в ладони, но конец ее, увенчанный змеиной головой, лежал на плече жреца Моако и едва слышно шипел на врага.

— Жрец Тьмы против жреца Спящего Змея. Силы зла против сил зла… Забавная и очень неожиданная картина, — задумчиво прошептал вор, помогая Мэту встать.

— Некогда любоваться, уходим! — с этими словами геомант хлопнул в ладоши, выпуская заклинание, которое готовил все это время. Дернул Айвена за руку, и вдвоем они бросились прочь из комнаты. Хныга остался один против двоих.

Позади громыхнуло. Сначала в спины беглецам ударила волна жара, потом раздался пронзительный свист, отозвавшийся болью в ушах, а потом сверкнуло, да так, что юноша на несколько мгновений ослеп, и дверь открывал на ощупь.

По лестнице вор и маг скатились комом. Выскочив на улицу, они бросились к стене казармы, прижавшись к ней по обе стороны от двери.

— Что… что это было? — спросил, отдышавшись, юноша у своего приятеля. В ушах шумело так, что он едва услышал собственный голос.

— Заклятие Подавления. Их использовали лет сто назад для усмирения бунтов и мятежей. Ослепляет, оглушает и, главное, перекручивает мана-потоки такими петлями, что ни одно заклинание не будет работать как положено. Очень полезно против магов, но подготавливать нужно очень долго, десять раз убить успеют.

— А как же Хныга?

— Справится. Заклинание вреда не наносит, к тому же, наш жрец знал что я его применю, а вот темный — нет.

Словно в подтверждение его слов дверь казармы с противным скрежетом открылась, и из нее шатаясь вышел гоблин. Взгляд у него был ошалелый, а черный балахон покрыт какими-то светлыми пятнами, но в целом выглядел он здоровым.

— Где этот проклятый колдун с цветными усами? Сейчас Хныга будет его бить-колотить, совсем мудрым делать. Зачем гром-заклиание говорить и ничего Хныге не сказать?

— Или наш тоже не знал, — сильнее вжался в стену геомант.

Повернув голову, разъяренный гоблин наткнулся на испуганный взгляд Айвена. Несмотря на свой нелепый внешний вид, выглядел он вполне грозно, и юноша пальцем указал на Мэта, вжавшегося в стену по другую сторону от выхода из казармы.

— Десять серебра сверху, — вместо оправданий заявил тот.

— Твоя хочет купить Хныгу, человек? Твоя плохо знает Хныгу! — гордо задрав свой длинный нос, заявил жрец Моако.

— Пятнадцать, — не стал спорить геомант.

— Хм. Твоя хорошо знает Хныгу, — поразмыслив всего пару мгновений, согласился гоблин. — Надо быстро-быстро бежать, пока злой колдун не очнулся.

Друзья бросились бежать к лошадям, привязанным неподалеку.

— Я так понимаю, капитан отказался подписать нам разрешение, — вскочив на своего Каббра, подытожил вор.

— Твоя не бояться, человек, потому что теперь рядом Хныга, — гоблин уже устроился в своей люльке, и вытащил из рукава какую-то бумагу.

— Ах ты маленький паршивец! Неужели ты стащил со стола этого подонка подписанный пропуск? — усмехнулся Мэт, — Иди-ка сюда, я тебя расцелую.

— Хныга не хочет целовать усатый человеческий колдун. Хныга хочет целовать глупый зеленый гоблинский самка. Твоя давай к воротам быстро-быстро скачи, если не хочет в лапы плохим человекам попасть…

Уже знакомый стражник у ворот встретил их с немым вопросом в глазах.

— Все в порядке! Капитан Огрим оказался весьма любезен, и с удовольствием подписал пропуск, — помахал бумагой геомант.

Стражник недоверчиво нахмурился, но ничего не сказал. Он лишь долго вглядывался в разрешение, стараясь отыскать какой-нибудь подвох.

— А почему нет имен? В бумаге должны быть указаны имена тех, на кого она выписана. С указанием чинов и намерений.

Айвен закусил губу. Они специально задержались по пути, чтобы вписать свои имена, вот только, как справедливо заметил геомант, стражники наверняка знали почерк своего капитана и заподозрили бы неладное. Поэтому они ограничились минимальным количеством символов, по которому вряд ли можно было разобрать почерк писавшего.

— Семь листков испортил, пока мое имя писал, — пожаловался юноша, — Матушка очень любила эльфийские баллады, и сдуру решила назвать меня Айвенилернлье. В честь имен героев сразу четырех старинных легенд. А бумага-то она не простая, а казенная, хитрым узором тесненная. Вот господин капитан и решил обойтись без имен, чтобы напрасно не переводить столь ценную бумагу. Мудрейший, должен заметить, человек, этот ваш капитан Огрим!

— Ну, и что здесь написано? "3 чел." Это что значит?

— Как что? Три человека, разумеется! Вот, нас как раз трое.

— Эй, Хныга, ты это с каких пор в люди затесался, а? — хихикнул один из стражников.

— Моя мамунга была пополам человека, — угрюмо отозвался жрец Спящего Змея.

— Лошади ведь тоже с вами? А почему они в бумагах не указаны?

— Послушай, служивый, ну ты же видишь, что бумага настоящая? Если уж тебе так не верится, то посмотри, признает ее ваше защитное заклятие, или тревогу поднимет.

— Заклинание не обманешь, и гоблина с человеком оно ни в жизнь не спутает, — предупредил стражник, и положил бумагу на специальный столик.

Символы, нанесенные на его поверхность, тускло засветились. Воин поднял голову и пристально уставился на ворота. Путники и остальные стражники тоже смотрели на магический рисунок и ждали, что произойдет. Лица у всех были напряжены, особенно у геоманта. К счастью, никто не заметил, что одна рука его шевелится внутри мешочка, из которого доносился шорох камней. Он то и дело бросал быстрые взгляды в сторону неприметного стражника с выгравированным символом глаза на доспехе, который старался держать в тени поодаль: это был специально приставленный к воротам чародей. И сейчас тот внимательно следил, не балуется ли кто-нибудь из присутствующих магией.

Наконец, символы погасли, и створки ворот вздрогнули, любезно распахиваясь. "Глаз тигра" на краткий миг окрасился в зеленый цвет: подлинность документа была подтверждена. Айвен высокомерно смерил подозрительного стражника взглядом с ног до головы, и первым ударил пятками в бока Каббра, подгоняя его. Мэт и гоблин, сидевший в своей люльке, проследовали за ним в ворота.

Перед ними раскинулся Мурлок. Место, в которое не отважился бы сунуться без крайней в том необходимости даже хорошо снаряженный полк боевых чародеев…

— Эй, лейт, глянь-ка, уж не тот ли это самый кобель, который твою шкуру спас? — Рик ткнул своего командира в бок и указал на группу воинов, окруживших несчастное животное.

Пес, поджав хвост, юлой вертелся в кругу смеющихся людей и лишь глухо рычал на них, не разжимая зубов. Воины изнывали от жары и скуки, поэтому появление ободранной собаки, с завидным упорством стремившейся попасть к командирской палатке, отнеслись как к развлечению.

— Слушай, и впрямь, он и есть. Мне показалось, или у него что-то в зубах?

— Наверное, стащил что-нибудь с кухни, — пожал плечами Рик.

— Ну-ка, отгони ребят и отведи спасителя к повару, пусть его накормит, — распорядился лейт.

Денщик соскочил с телеги, на которой они сидели, однако не успел сделать и шага: пес, то ли унюхав, то ли заметив командира, совершил отчаянную попытку прорваться через окруживших его людей, и ему это удалось! Животное устремилось прямиком к лейту Беримеру и ловко вскочило на телегу. Лишившиеся забавы воины с интересом наблюдали за происходящим, тихо переговариваясь.