Приговор судьи

– Призраки здесь изменяются, превращаются в этих красных тварей, а мы, после перехода остались прежними. – Мы мчались навстречу врагу, по сути были в шаге от смерти, а непробиваемый чекист еще мог о чем-то там рассуждать. – Двигатель работает, а вот оружие ни к черту… – Леший продолжал с завидным упорством горланить мне в спину.

К сожалению, поддержать разговор у меня не было ни малейшей возможности. Следовало пробираться к Базе, прятаться от энергопоглощающего луча, да еще по возможности давить то и дело выползающих из красного песка призраков. Цирк-зоопарк, какие тут к дьяволу разговоры!

– Это так кто-то задумал! – Загребельный сделал вывод и без моей помощи. – Этот мир искусственный. Его кто-то построил для себя. Подогнал как пиджак, чтобы было удобно и комфортно.

– Думаешь головастые? – на этот раз я не мог промолчать.

– Больше некому.

– Черт, тогда кто же они такие, раз могут строить целые миры?

– Вот-вот! Такое под силу лишь Создателям.

– Значит, Мурат был прав. Ханхи где-то здесь, рядом. Прячутся за спинами головастых. Да и База их оказалась не где-нибудь, а именно под Могилевом.

После своих же собственных слов мне стало жутко. Сразу почувствовалось глухое одиночество, навалилась убийственная безнадега. Сомнений не оставалось, нас предали! Договор с ханхами оказался колерованной ложью, как впрочем и слова Главного. На удивление последнее меня задело куда больше. Черт побери, как он мог?! Для чего?! Чтобы затащить нас сюда? Зачем ханхам или головастым потребовался я, Андрюха, Олег…

Стоп! На этом месте рассуждений меня пробил ледяной озноб. Цирк-зоопарк, а ведь мы привели с собой Грома и его лучших людей! «Серые» уже давно были у головастых, словно кость в горле, и сейчас мы их по сути сдали, подали, так сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Неужели именно в этом и кроется истинная причина всего нашего похода? Неужели не существует никакой благородной миссии по спасению человечества, а имелась лишь небольшая операция по зачистке Железного моря? Тогда получается, что Главный вовсе не наш бог, а просто подлый провокатор!

В этот миг накатил такой гнев, что я буквально обезумел. Хотелось убивать, крушить все на своем пути, мстить за обиду и попусту загубленные жизни своих товарищей. Для этой цели я даже попытался рвануть к Базе напрямик, прямо через барханы. Однако по глазам тут же резанул ослепительный голубой луч, а «шестьдесят четверка» будто завязла в вязкой болотной трясине. Так что со словами проклятия мне уже в который раз пришлось улепетывать к спасительному подножью бархана.

Опасность слегка остудила голову. Наверное, благодаря именно этому я и смог понять, вспомнить: а ведь Главный искал полковника Ветрова задолго до того, как в пещерах под брюхом «Джулии» поселились упрямые повстанцы. Он расспрашивал обо мне Олега, и было это, когда плавучий остров все еще спокойно покачивался на волнах Балтики. Кроме того память воскресила лицо умирающего ханха, его последние слова… Черт, почему-то поверить в ложь Главного было невероятно сложно.

– Луч погас! – в трубном басе Лешего слышались бравурные нотки самоубийцы.

– Призраки отстают! – это был уже Кальцев.

– Макс, мы приближаемся! Мы почти у ворот Базы!

«…у ворот Базы», – повторил я в уме слова друга. – Что ж, тогда, наверное, стоит постучаться в эти самые ворота и прямо с ходу задать все интересующие нас вопросы.

Глава 22

Насчет «постучаться в ворота» это я, кажется, погорячился. Ворота на Базе, конечно же, имелись, и притом даже не одни, только вот что-то мне в них сразу не понравилось. Знакомый, тускло отсвечивающий металл цвета светлой бронзы. Отлитые из него толстые пластины наползали друг на друга, словно зубы с неверным прикусом. Все это значительно утолщало и усиливало конструкцию, правда не думаю, что до такой степени, чтобы противостоять напору сорока тонн стали, разогнанных до полусотни километров в час. Хотя, это лишь при условии, что Т-64 таки доберется до этих самых ворот. А вот как раз насчет последнего у меня и имелись очень серьезные сомнения.

Настораживали странные литые арки, установленные перед каждым из входов. На дизайнерское извращение они походили мало, скорее на какую-то защитную систему. Видал я у ханхов такие штуки. Они вполне способны расплавить «шестьдесят четверку» еще до того, как та испытает на прочность хваленый золотистый сплав ворот.

Дойдя до этого момента, я вдруг подумал о Кальцеве. Помниться он заслужил место в танке при помощи всего одного нехитрого вопроса. «А танк может проломить бетонную стену?», – поинтересовался одинцовец. Проломить стену… Интересно, это просто красивое выражение, метафора или Нестеровский птенец действительно располагает информацией о материале и толщине стен инопланетной Базы? И почему бетон? Что-то не верится, чтобы купола были отлиты из нашего простецкого бетона.

Все это пронеслось у меня в голове, когда до гигантских конструкций оставалось метров сто, не более. Расспросить Кальцева я уже не успевал. Купола неслись, наваливались на нас словно настоящие горы. Кто-нибудь когда-нибудь пробовал таранить гору, ну или, к примеру, тридцатиэтажную громаду Московского университета? Нет? Что ж, а вот полковник Ветров, кажется, был готов к этому безумию. Странно, но страха не было. Я с горечью думал лишь о том, что танку настанет полный капут. Жалко, да только по-другому внутрь не попасть, никак не попасть.

Я и впрямь уже начал подбирать подходящий участок для удара, когда из-за спины послышался крик Лешего:

– Максим, давай к ближайшему входу! Скорей!

– Нельзя! Там…

– Кальцеву кажется, что защита крайнего купола отключена, – Андрюха не дал мне договорить.

– Креститься надо, когда кажется! – прорычал я самому себе и тут же изменил курс.

Теперь мы неслись в направлении здоровенной, не менее двадцати метров в ширину, двери. Наверняка это был въезд для транспорта. По крайней мере, именно на это намекали ведущие к нему широкие, хорошо утрамбованные полосы красного песка. Антигравитационная подвеска, – я сразу узнал эти следы, движитель боевых модулей и одновременно страшное оружие, при помощи которого ханхи крушили как города, так и упрятанные под землю военные объекты.

Однако в данный конкретный момент технологии пришельцев должны были послужить человеку, вернее трем людям и их видавшему виды танку. Спрессованный антигравом песок превратился в настоящий камень, в цельный гладкий монолит, который спокойно мог выдержать два или даже три веса «шестьдесят четверки». Таким образом, мы получили великолепную разгонную полосу. Как раз то, что и требовалось для тарана. Ну, значит, так тому и быть, – подумал я и до отказа вдавил педаль газа.

Когда до ворот оставалось менее двадцати метров, глаз царапнула цепочка тусклых голубых огней, которые побежали по боковой поверхности зловещей арки. Защитная система! Включается, зараза! Внутри меня все похолодело. Отвернуть уже не получалось, затормозить тоже. В обоих этих случаях «шестьдесят четверку» все равно занесет под огромное полукольцо. Так что оставалось лишь одно – со всей силы давить на газ и надеяться, что удастся проскочить раньше, чем защита наберет мощность.

В том, что этот план – полное дерьмо, стало понятно еще до того, как я домыслил его до конца. Голубые огни полностью окутали арку, и в тот же миг впереди вспыхнула густая паутина, сплетенная из невероятного количества тонких извивающихся змеями молний точно такого же небесно-голубого цвета.

– Че-е-рт! – заорал я, готовясь даже не к смерти, а к чему-то куда более ужасному.

Упоминание нечистой силы сработало. Похоже, как раз оно и являлось тем кодовым словом, которое отключало смертоносный голубой наждак. По крайней мере, именно об этом я тогда и подумал.

Огни защитного комплекса мигнули и погасли. Вместе с ними пропала и преграждающая путь завеса. Правда справедливости ради стоило заметить, что система еще раз или даже два попыталась запуститься, но только дальше конвульсивных всполохов голубых светляков, которые длились буквально долю секунды, дело не пошло.