На грани победы 2: Возрождение

Нен Йим хотела ответить уверенно, но вместо этого из её рта вырвались лишь молящие нотки:

– Я готова умереть, если вы желаете того, Владыка.

– Ты еретичка, Нен Йим. Ты – порождение еретиков.

– Я усердствовала лишь во благо йуужань-вонгов. Вы вправе покарать меня за моё неповиновение.

Шимрра издал громкий булькающий звук, который она с трудом опознала, как заливистый хохот.

– Ты видела восьмой кортекс.

– Да, мой Лорд, я соприкасалась с ним.

– И что ты там видела? Говори!

– Я видела… конец всему. Конец протоколам. Конец секретам. Если не считать тех нескольких чудес, которыми боги одарили нас после вторжения в галактику неверных, багаж наших знаний практически исчерпан.

– Это так, – подтвердил Шимрра. – И ты – единственная из всех формовщиков, кто знает это. – Нечто, похожее на руку, но не рука, выбралось из тени и указало на Каэ Кваада. – Оними. Открой своё истинное лицо.

– Да, могучий Лорд.

Каэ Кваад – нет, Оними – вдруг заметался, словно бешеный. С жутким скрипом мёртвые руки формовщика сползли с его запястий, открывая всеобщему взору обычные йуужань-вонгские пальцы. Он сбросил с лица маску, и желчь подступила к горлу Нен Йим, когда она увидела, что под ней скрывалось.

Лицо существа, которое она до поры до времени считала мастером-формовщиком, было обезображено настолько, что трудно было даже передать те чувства, которые испытала на себе Нен Йим. Оно не было разукрашено шрамами и татуировками, что считалось восхвалением богов, оно было просто уродливым, словно те самые боги прокляли его при рождении. Один глаз располагался намного ниже другого, часть черепа была сильно раздута, будто какой-то организм был специально имплантирован под него. Рот существа представлял собой искривлённый разрез. Его длинные худые конечности подёргивались от какого-то сумасшедшего удовольствия.

– Оними – мой шут, – заговорил Шимрра. – Он развлекает меня. Иногда даже бывает полезен. Я послал его приглядывать за тобой, а после пригласить тебя сюда.

– Ты видишь, моя сладкая Нен Тсуп? – прокаркал Оними. – Ты видишь?

Но Нен Йим не видела. Она вообще ни на что не могла смотреть.

– Тише, Оними. Преклонись и веди себя тихо.

Шут распростёрся на коралловом полу и захныкал, словно напуганная зверюшка.

– Йун-Йуужань создал эту вселенную из своего собственного тела, – произнёс Шимрра, его голос звучал нараспев, словно священная молитва. – В дни, последовавшие за великим сотворением, он сильно ослаб, и Йун-Харла воспользовалась этим, обманом заполучив у него некоторые секреты. Позже они перешли к её прислужнице – Йун-Не'Шель, а потом и ко мне. Теперь я владею ключом к знаниям. Но Йун-Йуужань не расстался со всеми секретами. Множество таинств он по-прежнему держит при себе, скрывает от обманщицы Йун-Харлы. И эти тайны ждут, пока мы придём за ними. Я видел это в своих снах.

– Я всё ещё не понимаю, Владыка. Восьмой кортекс…

– Молчать! – оборвал её грохочущий голос Шимрры, и Нен Йим обнаружила, что, как и Оними, пала ниц перед могучим Лордом. Она приготовилась к смерти.

Но, к её удивлению, когда Шимрра продолжил говорить, и его голос вновь стал ровным.

– В моих видениях, Нен Йим, тебя повысили до ранга мастера. В моих видениях ты отправилась за великими знаниями к Йун-Йуужаню. Он согласился отдать их тебе, но взамен затребовал жертвы, тяжкого труда во славу его величия. Он хотел, чтобы ты продолжила путь ереси.

Боясь вымолвить хоть слово, Нен Йим затаилась на коралловом полу, но смысл слов Владыки начал медленно доходить до неё: она понимала, что смерть ей сегодня не грозит.

– Прочие формовщики – поборники Йун-Харлы, – продолжал тем временем Шимрра. – Они никогда не познают этих таинств. Ты, Нен Йим, ты будешь работать здесь, со мной. Ты получишь в своё распоряжение всё необходимое для творения. Вместе, ты и я, мы извлечём все глубочайшие секреты из пробуждающегося разума Йун-Йуужаня, и народы неверных падут перед нашим безграничным могуществом. – Он сделал паузу. – Теперь ты можешь говорить.

Нен Йим собралась с мыслями.

– Могучий Владыка, но жители «Баану Миир"…

– Они – ничто. Трупы. В их смерти ты можешь винить только неверных, осквернивших корабельную матку, уничтоживших наш новый «летающий мир». «Баану Миир» стар и он умрёт. Большинство формовщиков – тоже древние старцы. Ты же молода, ты встала на новую тропу, самую священную из всех, мастер Нен Йим. Забудь обо всём, что уже ушло.

Они – ничто. Неверные убили их, всех, кто был на «Баану Миир», на любом другом «летающем мире», слишком древнем и обветшалом, чтобы иметь возможность преодолеть рубеж скорости света. От этой мысли Нен Йим на мгновение почувствовала острый приступ ярости и мысленно дала себе торжественную клятву. Прежде неверные были для неё просто интересным объектом изучения, чем-то абстрактным, ирреальным. Теперь все они стали её личными врагами, олицетворением её ненависти. Она будет работать не покладая рук в ожидании часа расплаты.

И через мгновение, подавляя эту безмолвную ярость, подавляя даже богоподобный лик Шимрры, Нен Йим охватило странное безудержное ликование.

С этой секунды я начинаю по-настоящему творить, пронеслось у неё в голове. И вся вселенная содрогнётся от того, что я создам.

ЭПИЛОГ

Люк осторожно разглядывал голографическое изображение Борска Фей'лиа, главы Новой Республики.

– Так, как вы говорите, я волен в любое время вернуться на Корускант? – обратился мастер-джедай к уменьшенной фигурке кремово-шкурого ботана.

– Это как пожелаете, – отвечал Фей'лиа. – Я хочу, чтобы вы поняли: истинный приказ о вашем аресте исходил от Сената, не от меня. Это заняло некоторое время, но я оказал на Сенат необходимое давление, чтобы это распоряжение было аннулировано.

– Я высоко ценю вашу заботу, правитель. Но я всё ещё помню, как именно вы грозились арестовать меня несколько месяцев назад. Как я могу быть уверенным, что это не очередная хитрость с целью заманить меня на Корускант в ловушку.

– На самом деле, – произнёс Фей'лиа, – я очень надеюсь, что вы не станете возвращаться.

– Почему это?

– Не принимайте меня за дурака, мастер Скайуокер. Я осведомлен о некоторых ваших деяниях. Многие из них, возможно, даже очень полезны для блага Республики. Однако в Сенате по-прежнему существуют элементы – могущественные элементы – которые считают вас и ваших джедаев повинными в нарушении перемирия с йуужань-вонгами. К каким бы словам не вынуждала меня политическая необходимость, мы с вами всё равно прекрасно понимаем: перемирие было разорвано лишь потому, что захватчики всего лишь желают покорить все до единого миры в нашей галактике. Но, хотя я аннулировал распоряжение о вашем аресте, я всё ещё не поддерживаю ваши незаконные действия и не собираюсь давать на них санкцию.

– Иными словами, вы собираетесь отрицать любую связь, имеющую место между нами.

– Так и происходит, мастер Скайуокер. Но я просто хочу всё оставить, как есть. – Он сделал паузу. – Со временем ситуация изменится.

– Думаю, что понял вас, правитель, – сказал Люк. Со временем джедаи могут остаться вашей последней надеждой на спасение.

– Хорошо. В таком случае желаю вам доброго дня. Или доброй ночи, не знаю уж, что у вас сейчас там. И, мастер Скайуокер?

– Да, правитель?

– Надеюсь, у вас там хорошо всё прошло с рождением ребёнка?

– В общем-то, да, – сказал Люк. – Теперь у меня есть сын.

– От всей души поздравляю вас и вашу жену, – с пафосом проговорил Фей'лиа.

– Премного благодарен, – ответил Люк. – Да пребудет с вами Сила.

Ботан мрачно кивнул, и его голографический образ рассеялся.

– Как ты мог так спокойно разговаривать с этим самолюбивым слизнем? – удивилась Мара. Она полулежала на кровати, малыш Бен наконец-то заснул и теперь почивал у неё на руках.

Люк пожал плечами.

– Было бы слишком легко разозлиться на него, учитывая, что его распоряжения едва не лишили меня самого ценного. – Он сел рядом с ней на кровать, и Мара с ребёнком на руках умостились у него под боком. – Но теперь ведь всё в порядке, правда? Так зачем растрачивать на него свою злость? Помимо всего прочего, если есть возможность подлатать орбитальный дворец вместо того, чтобы окончательно разбивать его ударом о поверхность, мы не должны упускать её.