Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв

Снова перед глазами Илара встало лицо Тины. Создатель, ну как же все-таки она похожа на Иллинель... Хотя вряд ли только это сходство привело к тому, что Тина встала рядом и подставила свое хрупкое плечо под самые трудные и неподъемные дела. Как-то совсем незаметно деревенская девочка стала одной из самых близких, самых доверенных, самых любимых. Командор изо всех сил старался не показывать им своего особого отношения, да только не всегда получалось. Понятно, что Илар не давал ни Тине, ни какой другой из девочек никакой надежды на что-нибудь большее, и все они были свято уверены, что Мастеру вообще не нужны никакие иные, кроме искренней дружбы, взаимоотношения. Но дело ведь совсем в другом – он слишком боялся снова влюбиться в смертную. А потом столетиями тосковать по ней. Воспоминания о боли той потери слишком свежи, как будто и не прошло этой тысячи лет. Смерть каждого из детей несла ему боль, но если к этому прибавится еще и смерть возлюбленной... Да и неправильно это – предпочесть одну всем. Ведь каждая из девочек его любила и была бы счастлива близким отношениям с ним. Он не раз ловил их мысли об этом, и каждая страшно сожалела, что обожаемому Мастеру ничего такого не нужно.

Да, он просто не имеет права, избрать одну – обидеть остальных. А так они искренне верят, что Командор слишком велик для такого, и ни одна не решается даже заговорить о чем-то подобном. И ни одна не боится подойти со своей заботой или проблемой, знают, что Мастер всегда во всем разберется и обязательно поможет. Они не знают, как ему, «несгибаемому» Командору, порой горько и одиноко ночами. Его щит их эмпатия пробить не в состоянии, и это очень хорошо. Незачем им знать о его боли.

Илар прислушался к себе и тихо улыбнулся – Аарн Дварх уже смещал пространства, Первозданные Тьма и Свет начинали вздыматься в душе мага, скоро он снова сольется со Вселенной в единое целое.

Рас все еще разговаривал с Ференом, когда защитное поле вокруг Командора исчезло. Рядом стояла сияющая Рада, глаза девушки, казалось, светились. Светились от счастья. Рас только изумленно покачал головой – этот невероятный человек, похоже, приходит на помощь любому, кому плохо и больно. Как он это делает? Как находит тех, кому сейчас хуже всех? Как находит правильный подход к каждому? Впрочем, Рас еще не испытал чувства общности, надо подождать, может позже сумеет понять. Он все больше хотел ощутить это всеобщее взаимопонимание. Парень осмотрелся – новички снова столпились вокруг Командора и снова поток невероятной, нечеловеческой любви лился на них из его глаз.

– Сынок! – донесся до него вдруг женский голос, и Рас резко обернулся.

На него смотрела очень худая молодая женщина с чертами лица его матери. Молодая?! Да она же вчера выглядела седой старухой! Парень ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать. И на ней была форма ордена.

– Мама?.. – с трудом выдавили непослушные губы.

– Да... – она улыбнулась знакомой с детства, неуверенной, нервной улыбкой. – Я утром проснулась вот такая... Разве так бывает?

– Здесь бродят чудеса, мама... – прошептал Рас, из глаз его текли слезы, которые он не в силах был сдержать. – Но ты в форме... Как?

– Когда меня вынули из этой розовой ямы, то попросили три слова повторить, – смущенно улыбнулась женщина. – И вот...

– Твоя мама, малыш, сохранила чистоту души несмотря ни на что, – донесся сбоку голос, и Рас увидел ласково улыбающегося им Командора. – Теперь я понимаю как смог в той обстановке сохранить эту чистоту и ты. С такой мамой – неудивительно.

Женщина отчаянно покраснела и опустила голову.

– Какая там чистота... – с болью сказала она. – Я же проституткой была... Просто старалась, чтобы хоть мальчик мой зла в мир не нес, как его отец. Всего лишь.

– Спасибо тебе и за тебя саму, и за твоего сына, сестра моя, – обнял окончательно смутившуюся женщину Командор. – Ты даже не представляешь, как это много – просто не нести в мир зла.

Тут он обратил внимание на миниатюрную девушку лет пятнадцати, прячущуюся за спиной матери Раса. Ее синие глаза были просто огромны, и в них прятался бездонный ужас. Бедный ребенок... Илар понял, что это та несчастная девочка, которую Тина вчера вытащила из логовища Томорроя уже мертвой. Он вслушался и вздрогнул. Дитя всего боялось, его боялось, всех людей вокруг боялось, только к матери Раса почему-то испытывало доверие. Та как будто ощутила тревогу Командора, обернулась и обняла всхлипнувшую в ее объятиях девочку.

«Целитель Душ... – восхитился про себя Илар. – Почти ничего еще не умеет, сама едва жива, а уже готова отдавать себя всем...» Действительно, женщина очень быстро свела на нет смертельный ужас девочки, и та, осмелившись поднять глаза на Командора, увидела в его исполненном любви взгляде, что неожиданно исполнилась ее самая заветная мечта – отныне у нее есть дом и семья.

Ана была дочкой одинокой учительницы, преподававшей в школе для бедных на южной окраине Ран-Форта. Книги с детства стали ее единственными друзьями. Как-то не получалось у девочки подружиться хоть с кем-нибудь, хотя она очень хотела и не раз пыталась. Но другие дети на улице почему-то только дразнились, и Ана в слезах убегала домой. И нескоро осмеливалась снова появиться во дворе... Ее интересы со временем все больше расходились с интересами окружающих, замыкались на книгах, легендах и собственных фантазиях.

У матери не находилось времени на дочь – она страшно выматывалась, зарабатывая на кусок хлеба. Да и была весьма жестким, даже жестоким в чем-то человеком. Тепла и любви девочка от нее, считай, и не видела... Да, она знала, что ее отец когда-то бросил маму беременной, но она-то здесь причем? Иногда девочке казалось, что мама ненавидит ее... И она старалась поменьше показываться той на глаза, знала уже, что кроме окрика, а то и затрещины, ничего не получит. А того раза, когда Ана попыталась поделиться с мамой своими мечтами, она, наверное, не сможет забыть и до конца жизни. Мать жестоко посмеялась над ней, настолько жестоко, что девочка потом проплакала не одну неделю.

Только книги и служили ей с тех пор хоть какой-то радостью. Жили они очень бедно, и счастье Аны, что доступ в инфосеть для учителей был бесплатен, а то бы и этого утешения у нее не осталось. Вот и проводила девочка день за днем у старенького терминала, даже в школу приходила только экзамены сдавать, детям учителей это позволялось с согласия родителей. Мама только пожала плечами и разрешила, потребовав отличных отметок на экзаменах. Это не составило для Аны особого труда, учебные программы в бесплатных школах для бедных были на удивление примитивны.

Главную часть ее жизни составляли книги, инфофильмы и мечты о невероятном и несбыточном, о том, чего в этом мире боли и горя быть не может. Прекрасные принцы и звезды на крыльях крейсеров снились каждую ночь. Она, конечно, читала про Аарн, много читала. Каждую инфограмму ордена ждала, как ждут пришествия мессии – ведь правительство Моована очень редко разрешало их показ. Как же девочка мечтала оказаться среди этих звездных странников... Как же часто по ночам, уткнувшись лицом в давно уже мокрую подушку, шептала слова Призыва. Никто не приходил за ней, и Ана этому не удивлялась. Была искренне уверена, что такие, как она, никому не нужны. Если даже дети во дворе ее чураются, то что говорить о людях ордена, могущественных магах и звездных адмиралах? Им-то на что сдалась какая-то Ана с окраины Ран-Форта?

А потом, буквально несколько дней назад, умерла мама. Неожиданно умерла, упала прямо на уроке и больше не встала. Ану должны были определить в приют, и, ожидая этого, она тихонько плакала в своей убогой комнатенке. Пока не услышала с неба грозный голос Командора того самого легендарного ордена, о котором столько читала. И этот голос почему-то грозил гибелью ее родному миру, в котором девочка не была никому нужна. Сама не зная, зачем, она вышла из дому и пошла куда глаза глядят. Вокруг носились толпы людей, и Ана с ужасом увидела, как какого-то пытающегося убежать человека забили камнями с воплями: «Это эсбешник! Бейте паскуду!» Она попробовала вернуться домой, но не смогла прорваться сквозь толпу.