Темные звезды

— У меня условие, — подняла она руку, как в школе. — Совсем не трудное для ан Эриты.

Ан-эредита напряглась. С союзами на клятве шутки плохи. Союзницы могут навязать новенькой что-нибудь невыносимое. Она ждала, что Лара выкрикнет: «Поклянись на ан Лисси и Оке, что никогда — ты слышишь, никогда! — не подойдешь к моему парню!» И придется выполнять.

— Охранную грамоту еще для двоих.

У Эриты отлегло от сердца.

— Два медиума из сети принца — Шельма и Ласка. Чтобы их взяли в Гестель и не судили за вещание для Цереса. Пата будет их лечить. У Ласки, — пояснила Лара, — сожжено лицо, а Шельма болеет печенкой.

Поднявшись, Эрита внимательно и удивленно поглядела на Лару.

— И все?..

— Да, больше ничего.

«Наверно, я о ней думала хуже, чем следует», — про себя раскаялась Эрита.

— Обещаю, ан.

Чуть позже принцесса поняла, что каяться не стоило.

Дочь кровельщика ничего не упустила — она знала клятву и лукаво улыбалась, когда ан-эредита повторяла за всеми слово в слово: «…чтобы один помогал другому, и никто никому не делал подлостей».

Под одной крышей

Юбки газет не читают и наук не знают — это для благородных и тех, кто хочет получить профессию. Но в Гестеле юбки особые. Граф Бертон так прямо и сказал:

— Завтра же в класс, учиться наравне со всеми. Чтобы наверстать, наставник будет с вами заниматься после уроков. В библиотеку привозят газеты — надо читать «Западный вестник» и «Коронную почту», а на другой день кратко пересказывать наставнику, что там пишут.

— Можно спросить, ваше сиятельство? — робко подняла руку Лара. — Я в политике не разбираюсь…

— У вас, ан Ларита, память медиума, ее следует развивать.

— Ласка не видит, как ей быть?

— Читайте вслух.

Ласка, едва ее привезли, нашла Лару, вцепилась ей в руку и почти не отпускала. Ночью проверяла раза по три — здесь ли Ласточка?

Голову она обвязывала платком по самые ноздри, как при игре в жмурки — боялась, что засмеют за страшное лицо.

— Ты не забивайся в угол, — наставляла ее Лара. — Кто станет обзываться, сразу мне скажи, я за тебя любой шею намылю.

Расписание уроков привело Лару в тихий ужас. Что это — стенография? А физика, о чем она? Биология — вообще страх божий. Дядька Рудис говорил: студенты-биологи — это которые живых лягушек режут.

Старший класс во все глаза смотрел на новеньких, шептался и шушукался. Почему сюда малявку привели? Ведь точно посвящение не проходила, ей к младшим надо. Вдобавок слепая.

А биологию тут вел священник, вот так чудо! Молодой, высокий, долгогривый, с вытянутым бритым лицом и большими — словно у Лисси, — глазами.

— Барышни, с нынешнего дня у нас учатся Ласточка и Ласка. Пожалуйста, встаньте и покажитесь… спасибо. Так вот, здесь все друг к другу обращаются по позывным. Мой позывной — Отец Конь. — Назвавшись, он снял с головы священнический обруч и положил перед собой на кафедру.

«Медиум!.. Как его в церкви терпят? Почему он не расстрига?»

— Чтобы ввести новых учениц в курс дела, я расскажу о живом электричестве.

Лара жадно слушала, стараясь понять и запомнить.

По словам Отца Коня, всесильный Громовержец, сотворив людей, устроил их тела как электрические батареи, правда, слабенькие — людской ток улавливают только чуткие приборы. А своим избранникам Господь дал способность слышать чужие токи на расстоянии, порой даже видеть их.

— В теле ток передается по нервам, словно по проводам. Медиатор усиливает его и посылает в эфир. Вот суть эфирной связи. Сегодня тема моей лекции — нервная система.

Было увлекательно, хотя половина слов наставника звучала загадочно, как та «вивисекция» у Эриты. Лара записала его рассказ, как могла, посадив в тетрадке пару клякс. С чистописанием у нее слегка не ладилось.

— Есть вопросы по уроку?

Потянулась и Лара, чтобы разобраться со своими страхами:

— А мы будем резать лягушку?

Священник посуровел:

— Ласточка, я с вами дополнительно займусь Законом Божьим. Вам известно, что такое «обет непролития крови», обязательный для моего сана?

Класс захихикал, а Ласка в утешение незаметно погладила ее по ноге.

— Лягушку мы возьмем в кабинете анатомии.

Она умерла давным-давно и уже выцвела в желтоватом растворе, замаринованная злыми студентами, которые, наверно, успели стать докторами и профессорами. К виду вскрытой квакушки Лара кое-как притерпелась и вместе со всеми смотрела, как внутри тела идут ниточки-нервы. Порою ей вспоминались слухи, ходившие в сумасшедшем доме — об ученых, которым отдают на растерзание бедных безумцев.

— Вот это — головной мозг. У человека он гораздо больше.

— Не у всякого… — прошипели сзади.

— Вы о себе, Ветка?.. — рассеянно бросил Отец Конь, не оборачиваясь. — Наука позволяет просвечивать череп катодными лучами. Об этом вы услышите в свое время на уроке физики.

История, география — медиум все должен знать. Ларе открывались удивительные вещи — скажем, в средней Кивите, где начинается поповская земля, раньше была страна язычников. Оттуда появились мудрость и алфавит, а еще старые боги, которым нельзя поклоняться. Оказалось, Мориор — имя древнего бога войны, а владыка волн Мананта — бог моря.

Клякс в тетрадке Лары прибавлялось, промокашка покрылась пятнами.

Здесь богато содержали за казенный счет — ручка, запас перьев, чернильница-непроливайка, карандаши. Лампы больше керосиновые — весь ток маленькой электростанции уходил в лаборатории и главный корпус, а газовые трубы сюда далеко тянуть. Кастелянша выдала Ларе и Ласке темно-охристые камлотовые платья с белыми фартучками и со шнуровкой на спине, белье и постельные принадлежности.

Кое-что даже получше, чем в Дворянском институте: вместо общих спален на тридцать коек — келья на двоих. Остальное как в хороших пансионах — прачечная, поход строем на обедню в храм, потом вкусный суп, котлета с кашей, хлеб с маслом и чай.

Ласка на занятиях устала, начала тихонько ныть. Осовев после обеда, в библиотеке она положила голову на пюпитр, как на подушку:

— Я буду тебя слушать!

И задремала. Еще бы, за день так наволновалась.

Лара читала «Коронную почту». На первой странице жирный заголовок: «ДЕВЯТАЯ ЗВЕЗДА УПАЛА В ЭНДЕГАРЕ!»

— Граф велел читать газеты? — не утерпела белобрысая Ветка, заподозренная Отцом Конем в недостатке мозга; она сидела за соседним пюпитром и делала вид, что штудирует учебник, а на самом деле искала, как завязать разговор с новенькими. — А твоя слепушка дрыхнет. Чего ее в старший класс взяли?

— Чтоб я о ней заботилась. Она сообразительная, все поймет.

— Вы сестры, да?

— Нет, мы в эфире познакомились.

— У вас были дела в нелегале? вас батальон выловил? — лезла в душу Ветка.

— Нам сказано — помалкивать. Я не строю из себя, не думай, просто тайны — не мои.

— Да, я тоже кое в чем была замешана, пока сюда попала, — похвалилась Ветка. — А кто с вами приехал — ты их знаешь?

— Так, наглядно — нас вместе везли. — Лара слукавила, чтобы не открывать своих знакомств. Она решила про себя, что о падении звезды, Бургоне и кротах лучше держать язычок за зубами. Статс-секретарь на прощание верно сказал: «Говорить в эфир — ценный дар. Но дар молчать куда важнее».