Диверсанты Хроноса (СИ)

   Штольц мог бы бросить самолет вниз, поймать в прицел пловца и отправить его на дно первой очередью. Но тогда он обидел бы недоверием молодого лейтенанта. Да и не рыцарское это дело, а Штольц считал себя настоящим потомственным тевтонским рыцарем.

   - Ладно, лейтенант, займитесь им. Но не слишком долго. Закончите, нагоняйте нас.

   С этими словами он добавил обороты двигателю и с набором высоты лег на курс к базе. Его ведомый в точности повторил его маневр, и два самолета помчались на юг, постепенно набирая высоту.

   Оставшийся в одиночестве самолет стал разворачиваться для того, чтобы произвести атаку на одинокого пловца.

   Заходить лучше с севера. Так солнце не будет бить прямо в глаза, мешая прицеливанию, и жертва будет видеть несущуюся ей навстречу смерть.

   Пилот улыбнулся своим мыслям. Ему нравилось чувствовать себя вершителем человеческой судьбы. Он уже почти забыл о своем страхе, когда пришлось лететь навстречу пулеметным очередям. Но теперь бояться нечего.

   Ободренный такими размышлениями пилот решил поддержать боевой дух своего борт-стрелка, пожилого, по меркам лейтенанта, унтер-офицера Германа Крюге.

   - Побьемся об заклад, Герман, что я прикончу его с одного захода.

   Борт-стрелок промолчал, похоже не поддерживая идею охоты за беззащитным противником.

   "Ладно, - обиделся на него пилот. - Вот вернется, попрошу, чтобы мне дали другого стрелка".

   Тем временем, самолет вышел на позицию, удобную для атаки, и пилот перевел его в пологое пикирование. Пловец был очень хорошо виден на фоне воды. Пилот мягко вогнал его в центр прицела и плавно нажал на спуск.

   Данг четко вошел в воду и вынырнул от корабля в добрых пятидесяти метрах, когда в "камбалу" попала бомба.

   Он едва успел обрадоваться, что его голова находится над водой, так как удар подводной акустической волны мгновенно достиг его тела, погруженного в воду, и, как показалось Дангу, раздавил его в лепешку.

   Мгновением позже воздушная ударная волна чуть не разнесла в клочья его слуховые перепонки, сотни больших и маленьких осколков с визгом вспороли вокруг него воздух, с чавканьем врезаясь в воду. И напоследок вызванный взрывом водяной вал накрыла его и, перевернув несколько раз нутрии себя, попытался утащить поглубже от поверхности.

   Но Данг все-таки вынырнул. Оглохший, контуженный, но живой. Сплюнул смешанную с собственной кровью воду и поплыл к берегу, стараясь не расходовать силы понапрасну.

   Вода была очень холодной, и это сейчас беспокоило Данга больше всего. Однако через пару минут он понял, что холодная вода для него пока не самая большая проблема.

   Один из самолетов заходил на Данга со стороны берега, видимо, решив довести дело до конца.

   Данг нырнул за мгновение до того, как палец пилота вдавил электроспуск пулеметов. Под водой он метнулся в сторону, уходя с линии огня, когда пулеметные очереди взорвали морскую гладь в том месте, где он только что плыл.

   Пули буравили толщу воды, оставляя в ней идеально прямые, серебристо-белые пузырьковые следы.

   Один из них возник на расстоянии ладони от лица, и Данг получил ощутимый гидравлический удар. Еще один белесый шнур коснулся его плеча, и вода окрасилась темным облачком крови.

   Остальные пули прошли дальше. Пронеслась тень самолета, и Данг вынырнул на поверхность, жадно хватая ртом воздух.

   Самолет разворачивался для очередного захода, а Данг уже выбивался из сил. Раненая под водой рука не болела, но слушалась все хуже. Он перевернулся на спину, отчасти потому что так было легче держаться на воде, а также, чтобы быть лицом к неприятелю. Если придется принять смерть, а похоже к этому все и шло, арнуг хотел встретить ее достойно.

   Бомбардировщик с крестами на крыльях уже вышел на курс атаки, и Данг приготовился увидеть на его крыльях вспышки работающих пулеметов.

   Внезапно тот, не открывая огня, резко отвалил в сторону и, форсировав двигатель, стал уходить на бреющем в сторону открытого моря. Пулемет все-таки открыл огонь, но это был оборонительный пулемет, защищающий самолет от атаки с хвоста. Борт-стрелок поливал длинными очередями какую-то цель за спиной арну.

   Данг, донельзя озадаченный, уже совсем, было, решил, несмотря на усталость, все-таки обернуться и посмотреть, кого так испугался пилот, что решил ретироваться, не закончив дела.

   Но в этот момент две стремительных тени промелькнули над пловцом, и тот увидел еще два самолета, которые бросились в погоню за бомбардировщиком.

   Дробно застучали авиационные пушки, и снаряды с самолета-пре-сле-до-ва-те-ля сначала заставили замолчать пулемет бортового стрелка, а затем и сам самолет с крестами на крыльях рухнул в море горящим факелом.

   Арну, продолжавший плыть к берегу, не знал, радоваться ему или же ждать неприятностей от своих спасителей. Но самолеты развернулись и, сделав горку прямо над Дангом, приветственно покачали крыльями.

   На крыльях арну разглядел знаки, состоящие из цветных кругов, вложенных один в другой. Самолеты набрали высоту и умчались к берегу. А до берега оставалось не меньше мили, а так как смерть, пожалуй, пока отменяется.

   Данг решил сделать все, чтобы добраться до берега. Он снова лег на спину и, гребя ногами и здоровой рукой, поплыл.

   Ему казалось, что он плывет уже несколько часов и что сил больше не осталось. Он даже пару раз погружался в воду с головой, но все же вызвав в памяти образ Великой Матери, находил силы еще на пару взмахов рукой и оказаться на поверхности.

   Совершенно отупевший от холодной воды и смертельной усталости, он не сразу понял, что лежит в полосе прибоя и пытается плыть в песке. Набегающие волны то подхватывали его и выносили дальше на берег, то, наоборот, стремились утащить назад в море. Дождавшись очередного отката, Данг попытался встать сначала на четвереньки, опираясь одной рукой, так как раненая рука не держала, а затем даже встал на колени.

   В следующую секунду очередная волна сбила его и утащила дальше к берегу еще на десяток метров.

   Данг успел ухватиться за торчащий из песка камень, и отхлынувшая волна не смогла утащить его обратно. Вторая попытка встать на ноги далась ему лучше, и он даже сделал пару десятков шагов и добрался до места, куда волны и брызги уже не достигали.

   Данг свалился на песок, который после морской воды показался ему почти горячим и потерял сознание.

   Сознание выплывало из мутного тумана медленно. Даже не само сознание, а чувство жажды.

   Данг попытался открыть глаза. Получилось, но помогло мало. От слабости он не мог сфокусировать взгляд и видел только расплывающиеся пятна.

   Жажда становилась невыносимой. Рисунок пятен перед глазами изменился, и тонкая струйка живительной влаги коснулась его губ и, смочив зубы, пролилась на пересохший язык.

   Данг жадно глотал простую воду, сейчас казавшуюся ему божественным нектаром. С каждой насыщавшей его каплей он чувствовал себя все лучше. Пятно перед его взором стало обретать все более четкие очертания, пока не превратилось в изрезанное морщинам лицо.

   Он не сразу понял, что это лицо женщины, а когда понял, его охватил священный трепет. В его родном мире, благодаря достижениям науки, люди физически не дряхлели. А женщины оставались молоды телом и привлекательны, даже достигнув столетнего рубежа.

   И даже когда наступал срок, они возвращались в лоно Великой матери не по немощи тела, а по зову духа. И лишь один древний образ самой Великой Матери всегда изображался исполненное мудростью лицо пожилой женщины с отпечатком безмерной доброты и перенесенных страданий.

   "В морщинах твоих все страдание мира", - будучи ребенком пел Данг святую песнь. Эти слова всплыли в его голове. Он смотрел на доброе, склонившееся над ним лицо, на серые внимательные глаза, и в душе его разлились покой и радость.