Сага о сотнике. Перстни легатов.

А Граф без выдумки работает. Шаг влево, вправо, потом три влево, у него такая связка вбита на тренировках. В поле это нормально, и на месте не стоишь, и от противника потихоньку уходишь. А здесь он через пять секунд в стенку упрется. К этому моменту надо готовиться. Мы пока не стреляем, смысла нет. Даже из автомата не попадешь.

Ощутил он препятствие за спиной, все-таки в «Долге» парень был, учили его, может даже друзья мои Штык и Мамонт с ним занимались, и смог он меня удивить. С места, кувырком в перекат ушел с линии огня. Я короткой очередью вслед протрещал, и тоже к стене метнулся. За балкой залег, все-таки защита. Ничья. Балл имею за колено Кактуса.

Изменилась слегка схема. Расположились мы точно по учебнику геометрии. Три вершины равностороннего треугольника. У них против меня был безотказный прием. Приподняться одновременно и начать по мне непрерывный огонь. Одного из них я бы свалить успел, но второй гарантированно убил бы меня. Бойцы «Монолита» даже не задумались бы, уже бы стреляли. А у этих ребят инстинкт самосохранения на месте, жить-то хочется, мне, кстати, тоже. Только мне еще надо, чтобы парни из аналитического отдела своим начальником имели право гордиться и девчонки не стеснялись признаться, что знают такого, и даже спали вместе. И это важнее, чем в живых остаться. В тишине на Арене каждый звук, как плеть. Так откуда вам знать, что я хочу уцелеть?

Кактус зашевелился. А у меня еще две гранаты к гранатомету остались. Решил я свою ношу облегчить, и выпустил их одну за другой. Меня тоже приложило не слабо.

Одним глазом смотрю, из второго слеза течет, из носа кровь, под собственную взрывную волну попал. Жалко, нет напалмовых гранат. У стены бы море огня полыхало, и в нем противник догорал, а у меня ни царапинки. Граф в полный рост встал, полностью ему мозги отбило. Мне не до игр в благородство, недавно на животных практиковался, не получилось. Я ему пулю в голову вгоняю, в верхний край маски, прямо в переносицу. Контрольный выстрел не нужен, в себе и наследстве Стрелка уверен. Если я взглядом мушку с целью совместил, то пуля ляжет точно. Один готов.

Тут еще выстрел треснул. Меня на землю мгновенно бросило. Лежу, не понимаю, куда попали. То, что не промахнулись, знаю точно. Чутье. На спуск нажали и попали. Боли нет. Неужели точно в позвоночник свинец всадили? Боюсь шевелиться. Начнешь ногу подгибать, а она не слушается. Досчитал до трех, согнул палец. Всеми пошевелил, уже легче, руки работают. На бок повернулся, автомат к бою, ногу тяну, работает!

Вскакиваю, к Кактусу бегу. Не подвело меня чувство. Не было промаха. Затруднительно это, когда ствол пистолетный во рту торчит. Он мне поверил, что смерть его будет не легкой, и решил схитрить напоследок. Сам застрелился и еще меня напугал на прощание. Да и черт с ним, а со мной свет Темной Звезды.

Выхожу с Арены, что-то зачастил я сюда, не к добру.

- Эй, родной, - говорю Удаву, - даже не думай моей добыче хвост отрезать.

- А то что?! – вскипел администратор спорткомплекса.

- Это будет неправильное решение, не взвешенное, - говорю и смотрю на него спокойно.

Как хочешь, так и понимай. Увял он тихо. На улице меня Филин поджидал.

- Пока не помоюсь, не отосплюсь и не поем, ни о каких изгнаниях слышать не хочу, - говорю ему сходу. – Даже не начинай.

- И не думал, - отвечает. – Капитан не стал нас ждать с вопросами. Ушел на Свалку, и судя по всему, с концами. Имей в виду.

- Что имею то и введу, - соглашаюсь. – У меня от всех болезней: наглости, тупости, жадности, одно лекарство. Оно же и от перхоти помогает и от мук совести. Пуля, короче.

Вздохнул он, на меня глядя жалостливо, видно плохо я выглядел после всех этих передряг, и разошлись мы с ним в разные стороны. Он на базу клана, моя дорога в бар лежала за гонораром.

Спускаюсь вниз, первое что вижу, на нашем столе поднос с деньгами. Горка из пачек в банковской упаковке. За нашим штабным столом сидят дружной компанией Информатор, Порох, Пират и Прапор. И «долговец» им песни поет о счастливой жизни бойцов клана. Типа, в жизни сразу смысл появляется.

- Зато, - говорю громко, - сразу исчезает свободное время. Будешь спорить? И откуда деньжата? Не говорите, что из леса вестимо, я взрослый мальчик и не верю в денежное дерево.

- Твоя доля со ставки, - Порох поясняет. – Как только букмекер Арены объявил на тебя один к трем против пса, я все наши деньги и поставил. Сейчас у них там траур. Зверек погиб и денег нет.

Сел я к ним и радостно захохотал. Понравилось мне, как мы Удава на монету раскрутили. Раскинул поднос на четыре кучки, все равно много.

- Я не возьму, - Пират голову склонил, исподлобья смотрит угрюмо.

- Мне тоже пса жалко, мы его похороним нормально, с воинскими почестями и салют дадим, - говорю, чтобы его успокоить.

Я не Плакса и не Кабан, но есть тоже могу часто и много. Принесли мне комплексный обед, стал его уничтожать. Как я по народу соскучился, одно утешает, все в безопасности, и парни и девушки. Опять шаги на лестнице, бойцы «Долга» бегут по мою душу, а я еще грязный. Сейчас схватят за руки и за ноги и выкинут с территории. Петренко вспомнил, что не взял с меня слово не разглашать, кто на одиночек охотился. Крикнуть, что ли, громко? Нет, не буду. Помутилось в голове у бойцов от чужих денег, понятия ценности человеческой жизни у нас у всех нет, не было и не надо. Побеждает сильнейший. Достаточно. Или всех грызи, или ляг в грязи. Решили заработать на жизнь беззаботную как умели. А их всю жизнь учили только одному – убивать. В нормальных странах военный специалист после контракта нарасхват, а если работать не хочет, пенсия у него достойная. Яхту не купишь, но арендовать сможешь. А у нас после пятнадцати календарных лет выслуги хватает на коммунальные платежи и еду. И они это знали. Вот и решили создать свой собственный пенсионный фонд. Если бы правильно выбрали цель и утащили у «Монолита» рабочую пару артефактов перемещения, я бы первый им аплодировал. Но они ошиблись. Бывают в городах такие разбойнички, на инкассаторов не кидаются, почтальонов, которые пенсию разносят по квартирам, грабят. Тоже деньги. У почтальонов пистолета нет. Один договор о материальной ответственности. Страшна жизнь за речкой. У нас в Зоне все же легче. Автомат всегда под рукой.

Я печальным раздумьям предаюсь, а челюстями работаю. Сейчас они с лестницы в зал выкатятся, засовываю в рот сардельку целиком с последней картофелиной в масле, и понимаю, чай уже лить некуда! Все застряло! Рот полный, и не туда, и не сюда.

Тут в подвал вихрь влетел и закружил.

Сначала меня схватили Штык с Пулей. Чуть руки не оторвали. Одно хорошо – когда трясли, еда в глотку провалилась. Потом черед Мамонта настал. Это не Арена, тут я смерти в лицо смотрел. Прижал он меня к широкой груди, из меня весь воздух вон.

- Бегите на болото за Доктором, - кричу, - скажите ему, что человека раздавили!

Осознал Мамонт свою ошибку, поставил меня на место. Тогда-то мне плечи и отбили. Ну, прямо домой вернулся. Тут я честно скажу, оплошность допустил. Взял у бармена термос с чаем и пошел в бочке плескаться. Не было меня всего час, но недооценил силу рекламы. А ведь известно, что если у тебя достаточно времени, можно даже санитарного врача уговорить купить партию дохлых кошек.

Вытерся насухо, белье после стирки уже принесли, оделся, в подвальчик возвращаюсь. А там пусто и приготовления к банкету идут.

- Что, - спрашиваю Информатора, - со «Свободой» объединяемся? Я «за». Вцепимся в «Монолит». Как он функционирует, понимаю. Трудно такие самоорганизующиеся системы уничтожать. Где-нибудь да уцелеет звено и опять превратится в полноценную организацию. Интересно, как он возник? Вопрос риторический, - уточняю.

- Нет, - отвечает, - твоих спутников повели присягу на базу принимать. Вернутся уже членами клана, будут с полным правом причинять добро.

Я дернулся было вдогонку, да сел на место. У них вход в сопровождении члена отряда, или по пропуску подписанному Петренко. Пока объясню, в чем дело, там уже все закончится. Еще и меня в строй попробуют поставить. То-то Филину радости. Трое убыло, трое прибыло. В тот же день. Нет, я лучше чаю попью с сахарком вприкуску.