Цвет крови – черный

– Конечно, не помешаешь! Заходи, дорогой! Порадуй стариков интересным рассказом!

Фальшивые слова.

Натянутые улыбки.

Неискреннее гостеприимство.

Девять воров достигли столь высокого положения не по праву рождения и не по протекции сильных мира сего, а доказав остальным, что они – лучшие. Во всем. Будь то убийства, высокое искусство лжи, умение повести за собой людей или принятие непростого решения в трудной ситуации.

Зарвавшийся выскочка расправился с охраной, позволившей себя обмануть. Что ж. В будущем нужно более внимательно относиться к выбору телохранителей. Тысячу раз права народная мудрость: хочешь, чтобы все было идеально, не полагайся ни на кого, кроме себя. Поэтому сейчас придется самим разбираться с возникшей проблемой.

– Всегда рады новому человеку!

Словно великие актеры, давно играющие вместе, они понимали друг друга с полувзгляда.

Несвязный хор приветственных возгласов с одного края стола – и требовательный приказ с другого:

– Подождите!

В этом голосе было столько внутренней силы, что проигнорировать его, казалось, невозможно. Поэтому все дружно, как по команде, повернули головы в сторону говорящего.

Именно в этот момент Эфин атаковал.

Когда дело касалось метания ножей, никто не мог сравниться с одноглазым вором. Жертва не успевала даже подумать о чем-либо, а горло уже пронзало безжалостное лезвие. Эфин никогда не целился в корпус. Одна роковая ошибка в молодости стоила ему глаза. С тех пор он предпочитал действовать наверняка.

Доля секунды – и небольшой метательный нож падает из рукава в ладонь. Секрет успеха прост – никакого размаха. Одно неуловимое глазом движение кистью – и все кончено.

Сцена, призванная отвлечь внимание противника, была разыграна безупречно. Актеры второго плана прекрасно справились с ролью. Казалось, у молодого человека нет ни единого шанса, но…

Эфин промахнулся.

Раз.

Второй.

Третий.

Одноглазого вора поразило даже не то, что какой-то непонятный юнец расправился с многочисленными телохранителями, а три подряд броска, не достигших цели.

Это было немыслимо! С такого расстояния невозможно промахнуться. Также невозможно и уклониться за такое время. Даже начинающий метатель ножей с трех попыток поразит цель, а…

– Моя замечательная коллекция была бы неполной без столь роскошных экземпляров!

Никто не понял, каким образом незнакомец оказался за спиной у Эфина. Только что стоял у двери, а в следующую секунду каким-то чудом преодолел расстояние в несколько метров (в небольшой комнате стулья стояли почти вплотную к стене) и вынырнул в нужном месте.

– Вы позволите?

И, не дожидаясь ответа, как будто просил о не заслуживающем внимания пустяке, молодой человек опустил лезвие небольшого меча на стол.

Секунду назад это была обычная рука, а теперь пальцы от ладони отделяла узкая полоска стали.

Юноша выдержал эффектную паузу, прежде чем поднять меч и смахнуть окровавленные трофеи в сумку. Может, собравшиеся и вправду были неплохими актерами, но истинный гений сцены здесь оказался только один.

Судя по подавленному молчанию, большинство присутствующих по достоинству оценили красивый жест.

Даже Эфин не проронил ни звука, несмотря на страшную боль. И только у сидящего рядом Жеральда сдали нервы. Он попытался нанести удар в печень – и немедленно поплатился за свою глупость.

Казалось, ладонь слегка хлопнула по щеке – мол, не горячись, дружок, это лишнее. Но резкий хруст ломающихся позвонков и свернутая набок голова свидетельствовали о том, что в помещении стало одним живым меньше.

– Давайте оставим в стороне детские шалости и поговорим как нормальные взрослые люди. – Убийца просто-таки лучился радостью. – Мне известно, что вы планируете расправиться с нищими…

– Ты один из них?

Серьезный разговор подразумевает честные ответы.

– Конечно нет! Разве я могу быть одним из них? Какая немыслимая глупость!

В этой комнате было принято отвечать за слова. Тот, кто задал вопрос, а в ответ получил оскорбление, не мог проглотить обиду. Это понимали не только воры, но и незваный гость. Легкий взмах руки – и безжалостное острие дротика пронзило сердце.

Когда имеешь дело с легким оружием, лучше целиться в шею. Даже незначительная рана может привести к серьезным последствиям. Но актер, играющий на публику, не думал о целесообразности. Его задача – поразить, восхитить и напутать.

До смерти…

– Предугадать действия противника – значит победить. – Юноша перевернул большую сумку из акульей кожи, высыпав на стол страшный «улов» – множество отрезанных ушей. – И я победил! – Его лицо озарила самодовольная улыбка молодого выскочки.

«Пока нет, – подумал каждый из воров, – это еще далеко не победа».

Правда, вслух никто ничего не сказал. Все смотрели на гору кровавых обрубков, пытаясь понять, зачем они здесь.

Если хорошенько порыться в этой куче, Эфин мог бы найти свои пальцы, но одноглазый вор сидел, словно статуя. Кровь сочилась из раны, в голове стоял сплошной гул, тошнота подкатывала к горлу, и все же, несмотря ни на что, он держал себя в руках. Если понадобится целовать руки или лизать сапоги этому ублюдку, Эфин, не колеблясь, сделает это. Отныне он готов пойти на все ради того, чтобы в конечном итоге намотать на нож кишки недоноска. А потом…

Закончить начатую мысль не удалось – в горло вбили огромный кол. Дыхание перехватило, комната опрокинулась, и последнее, что успел заметить единственный глаз, – нежные ямочки на щеках улыбающегося убийцы.

– Эфин проткнул так много глоток, что было бы несправедливо умереть по-другому. Вы не находите, что я прав?

Шестеро мужчин подавленно молчали. Их давят, словно цыплят в курятнике. При этом зажравшийся наглый кот, чувствуя свою полную безнаказанность, еще и издевается.

– Разве я оскорбил память почившего вора? – На лице мясника появилось обиженное выражение ребенка, у которого нехорошие дяди забрали сласти.

В ответ – гробовое молчание.

– Вижу, вы не хотите разговаривать и не собираетесь выслушать мое предложение. – Усталый вздох и небрежный взмах рукой в сторону сидящего рядом.

Ребро ладони не просто сломало нос, оно вбило хрящ в череп. Быстрая, страшная смерть. Не издав ни единого звука, мертвое тело свалилось на пол.

У каждого человека есть определенный предел прочности. Четверо из пяти присутствующих в комнате его только что миновали. Они еще не сломались, но были, как никогда, близки к этому. Необъяснимая, нечеловеческая жестокость маньяка приводит в трепет. Это даже не страх, а всепоглощающий, затмевающий рассудок ужас.

– Я вижу, кое-кто не сделал выводов из случившегося. – Мелиус безошибочно определил по глазам решительного человека, готового продолжать борьбу до последнего.

Файт подошел к нему, взялся одной рукой за подбородок, а другую положил на затылок – и мощным рывком отделил голову от туловища. Не обращая внимания на хлещущую во все стороны кровь, несколько секунд постоял, любуясь делом рук своих, и лишь потом бросил страшный трофей в общую кучу на стол. Затем повернулся к стене и задул одну из ближайших свечей.

Будь это спектакль, а не жизнь, восхищенные зрители могли бы с уверенностью сказать, что финальная сцена затмила все представление.

Но это был не спектакль. И даже не страшный сон, после которого просыпаешься весь в холодном поту. А самая что ни на есть настоящая жизнь.

И те, что еще несколько минут назад считали себя хозяевами положения, вдруг оказались никем и ничем. Бессловесными жертвами, с ужасом взирающими на чудовище, небрежно облокотившееся о стул.

В конечном итоге Мелиус добился своего. Вселил страх в сердца не только обычных преступников, но и их главарей…

– Мне нужно повиновение. И ничего больше. – Юноша перестал улыбаться и сразу превратился во взрослого мужчину.

Впрочем, не исключено, что до смерти испуганным людям это просто почудилось.

– Ваши жизни подобны свечам. – Мелиус сделал широкий жест рукой, указав на четыре горящие свечи. – И для меня не составит труда задуть их. А все эти люди, – небрежный кивок на груду отрезанных ушей, – не только живы, но и до смерти напуганы. Так что у четырех сторожевых псов не возникнет проблем с управлением глупым испуганным стадом. Итак, мы договорились?