Петропольский цикл. Дилогия (СИ)

Ожидаемого результата выступление перед журналистами не дало. Я предполагал, что кто‑нибудь из силового руководства выйдет со мной на связь, но телефоны в особняке на канале Беринга молчали, как отключенные. Кубинец хмурился. Стеблин изображал полоумного. Жизнь втекала в привычное русло. Дни отлетали с настенного календаря. Считаные дни до начала празднования юбилея города.

Вечером, накануне первого дня празднования, телефон, стоящий у меня на столе в кабинете на втором этаже, очнулся от молчания и заголосил. Я поднял трубку, но, к удивлению своему, услышал Ваню Дубай, о существовании которого и забыть уже успел.

– Приветствую тебя, Даг!

– И тебе привет, Дубай, – ответил я любезностью на любезность.

– Как продвигается наше общее дело?

– Пока заглохло, но в ближайшее время получит свое логическое завершение.

– Побыстрей бы. Мыслишками поделишься. А то Гоша Качели уже нервничать начал. – Голос Дубай был ледяным, но без тени угрозы.

– Пожалуй, поделиться можно. Идея в том, что нужно установить слежку за одним местечком в районе дамбы «Моисей», – произнес я заветное слово.

– Удар будет нанесен там? – догадался Дубай.

– Точно так. Истинно так, – вспомнил я любимую присказку господина Чистоплюя – Иеронима Балаганова.

– Укромно. И умно, – оценил Дубай. – Но дамба огромная. Где именно ждать удара?

Я назвал точный адрес грядущего теракта:

– Мы уже были там. Охрана приличная. Высокий забор. Пулеметные вышки. Собаки. Народу тьма.

– Есть предложения?

– Удар, по моим представлениям, будет нанесен двадцать седьмого числа. Штурмовать точку нужно ранним утром.

– Почему не сейчас? – недовольно спросил Дубай.

– Я знаю из верхушки заговора только Ульяна Мертвого. Но за его плечами кто‑то стоит. Если мы ликвидируем бандитов на дамбе, неизвестные шефы Мертвого уйдут безнаказанными. В то время, которое осталось до двадцать седьмого числа…

– Пять дней, – напомнил Дубай.

– Да. За эти пять дней нам нужно найти того, кто стоит за спиной Мертвого.

– Хорошо, – неожиданно согласился Дубай. – Как ты намерен это сделать?

– Пока не знаю. Для начала собирался завтра заглянуть на водную феерию. Ты сможешь раздобыть для меня, Гонзы и Ираклия билеты на VIP‑трибуну?

– Никаких проблем, – заверил Дубай. – Завтра к десяти часам билеты завезут вам на дом. Только что ты ожидаешь увидеть при таком столпотворении народа?

Я не заметил его вопроса:

– Мне нужны места поблизости от императорской ложи.

– Зачем? – удивился Дубай.

– Мне кажется, что шефа искать стоит именно среди высокопоставленных гостей, членов правительства и императорской фамилии.

– Высоко прыгнул, – оценил Дубай. – Может, тебе еще места на встрече императора завтра в аэропорту достать?

– А ты можешь? – обрадовался я, выказывая яркие верноподданнические чувства.

Дубай не ответил. Просто повесил трубку.

Билеты, как и обещал Ваня, нам завезли в десять часов утра. Я открыл дверь сам. Кубинец еще не спустился из своей комнаты. Вчера до двух часов ночи он где‑то шастал. Пришел явно навеселе, судя по шуму, который раздался в холле. Что‑то зазвенело. Упало с жутким грохотом. Я даже проснулся, но спускаться не стал, а через минуту услышал голос Кубинца, качаемый на волнах, подле двери. Гонза шел к себе.

Билеты принес мальчонка лет пятнадцати, одетый в растрепанные возле ботинок джинсы и легкую ветровку. Я взял у него конверт с билетами и выглянул из‑за двери, чтобы проверить, как добрался малец до нашего дома. Оказалось, что на такси. Странно, конечно, что Дубай прислал билеты с этим пацаном, а не с одним из братков, но, видимо, так было надо. Тем более браток возле нашей двери выглядел бы подозрительно, а светить связь Дага Туровского и Гоши Качели не стоило. Я не думал, что за нашим домом установлена слежка, но береженого и Бог охраняет.

Я закрыл дверь и, направляясь к гостиной, заглянул в конверт. Три билета, как и договаривались, в VIP‑ложу, как раз рядом с императорской ложей, так что при желании можно было доплюнуть до лица царя или подмигнуть первой леди города. И то и другое нельзя назвать отличной мыслью, поскольку чревато последствиями. Нежелательными последствиями. Но я ведь и не собирался этим заниматься. Не правда ли?

Все оставшееся время до семи часов вечера, когда мы втроем покинули наш особняк и отправились на водную феерию в акваторию Большой Невы, я потратил на кипячение сусла по «мюнхенскому способу». Работа, надо сказать, утомительная и заняла чуть больше пяти часов, но зато я знал, какое глубокое по вкусу пиво получится. Такое пиво варят только в Германии и Австрии. Да еще у меня можно попробовать. Изредка.

Мюнхенский способ кипячения сусла заключался в следующем: дробленый солод затирают с небольшим количеством холодной воды. Только: во‑первых, не переборщите с водой, ее должно быть в меру, во‑вторых, берите воду не из‑под крана, а очищенную, пропущенную через фильтры, лучше всего компании «Аквамир». Если вы позвоните им по телефону, что значится на каждой бутылке, и закажете большую бутылку на тридцать литров, то они привезут ее вам на дом. По‑моему, выгодное предложение. Остальную часть воды нагревают до кипения и вливают в полученный затир. Далее берут треть затира и опять кипятят и добавляют к основной массе, повышая тем самым общую температуру. Эту процедуру следует повторить несколько раз, пока весь затир не нагреется до семидесяти – семидесяти пяти градусов по Цельсию. Такие вот пироги! Утомительное, конечно, занятие, если в особенности учесть, что на него придется потратить пять часов, но оно того стоит. Поверьте специалисту!

Проведя весь день в Хмельной, я выбрался только к шести часам вечера, пропустив тем самым обед, на который, между прочим, меня никто и не позвал. Как выяснилось, Гонза провалялся весь день в постели. После гулянки накануне болела голова, да и подташнивало, так что ни о какой пище он думать не мог. Стеблин же в двенадцать часов отбыл в неизвестном направлении и прибыл домой за три минуты до моего подъема из подвала. Мы столкнулись с ним в холле. Ираклий снимал туфли и втискивал ноги в мягкие теплые тапки, а я вышел из лифта.

Пообедали мы вместе. Поздний обед прошел в приподнятом настроении. Я предчувствовал поездку и ощущал в воздухе призрак удачи и скорой развязки дела, начавшегося с исчезновения Романова. Гонза млел от наступившего облегчения. Уже не кружилась голова, да и тошнота отступила. Это читалось по его счастливой физиономии. Стеблин же весь светился изнутри. Даю руку на отсечение, что этот день он провел, нежась в постели с какой‑то дамой. За обедом я посветил их в план на предстоящий вечер.

– У меня есть билеты на водную феерию, – сообщил я.

– Даг, может, я тогда приглашу одну даму, – поймал волну Ираклий.

– Нет. Это исключено. Мы не гулять идем, а на работу. А дама, как известно, и работа вещи несовместимые.

– В чем суть? – спросил Гонза.

– Посмотрим. Понаблюдаем. Шефа Мертвого поймать надо. Дамба от нас никуда не денется. Сегодня с утра там находятся наши глаза. А вот шеф‑то нам пока не известен.

– И ты думаешь?

– Что он может находиться в окружении тех лиц, которые сегодня соберутся в императорской ложе, – закончил я мысль Гонзы. – Точно так. Истинно так.

Мы покинули особняк ровно в семь часов вечера. Заперли входную дверь и включили сигнализацию комбинацией цифр на кодовом замке. От идеи добраться до стрелки Васильевского острова на собственном катере я отказался. В такой день катер негде будет оставить, да и пробки в акватории Большой Невы отпугивали. Поэтому мы воспользовались услугами общественного транспорта и забрались в речной трамвай, который точно по расписанию отчалил от остановки, что находилась в двухстах метрах от нашего особняка. Втиснувшись в узкое, но длинное пространство салона, заполненное людьми, я в первый раз пожалел о том, что не договорился с Дубай о лимузине с пропусками. Как было бы удобно откинуться на спинку кресла и зажмуриться. И не видеть людей. Да, мы явно отвыкли от общественного транспорта. Кубинец кривился. Ираклий улыбался. Вот кто не успел еще привыкнуть к личному катеру. А меня раздражали люди, так и норовившие наступить на ногу или ткнуть локтем в бок. Я сжимал зубы до скрежета и молчал. Слава богу, что ехать пришлось недолго. И скоро трамвай причалил к остановке. В минуту он опустел. Пассажиры выплеснулись на улицу. Мы вышли вместе со всеми.