Последний рубеж

Обиженный связист пулей вылетел из отсека. Настолько быстро ретировался, что впопыхах забыл закрыть сейф с шифровальными матрицами. Связка ключей с металлической печатью так и осталась болтаться в приоткрытой дверке. Полковник осуждающе покачал головой – беспечная глупая молодость! – и дверку прикрыл. Замок запер, опечатал, сунул связку в карман. После чего уселся в оказавшееся немного узковатым для него кресло, нацепил гарнитуру и осмотрелся.

Интерфейс оказался интуитивно понятным, поэтому сообразить, что здесь к чему, особого труда не составило. Полковник быстро нашел и утопил кнопку отмены паузы. Машина отреагировала бодрым миганием индикаторов, но, прежде чем исполнить команду, запросила имя и личный код допуска к линии правительственной связи.

Харднетт ввел данные, машина отрапортовала:

После чего раздалось несколько мерзких звуковых сигналов, и на экране коммуникатора загорелось:

Затем, сменяя друг друга, промелькнули в красном круге цифры: «5», «4», «3», «2», «1» и «0».

Когда «зеро» исчезло, экран еще какое-то время оставался пустым, а потом Харднетт увидел хорошо знакомое лицо. Лицо Гомера Симпсона.

– Ну здравствуй, Вилли, – поприветствовал Старик голосом с детства знакомого мультяшного персонажа.

– Приветствую вас, шеф, – ответил Харднетт, подивившись тому, как точно совпадала артикуляция мультяшки со словами, которые произносил Верховный Комиссар.

– Удивлен?

– Немного. Но не вашим видом. Дело в том, что я только что вас… Впрочем, неважно. Что-нибудь случилось, шеф?

– Нет, Вилли. Все по плану. Просто несколько уточнений в связи с вновь вскрывшимися обстоятельствами.

– Понятно. Новые вводные. Видимо, шеф, это что-нибудь связанное со вчерашним покушением? Кстати, вам передали мой рапорт?

– Читал и плакал.

– Что-то не так?

– Да нет, отчего же, все так. Просто восхитился. Как тут не восхититься? Сначала ты ее… А потом ты ее… Хм. Силен!

Харднетт несколько смутился, но спросил:

– А вы бы, шеф, предпочли, чтобы я ее сначала… А потом… Да? Нет, шеф, я не извращенец.

– Спасибо, Вилли, успокоил.

– Шеф, расследование что-нибудь дало?

– А как же! – воскликнул Старик, – Конечно же, дало. Контора сухари не сушит.

– И что там?

– Интересует?..

– Еще бы!

– Девчонка была подвязана на сеть «Возмездие». Причем напрямую.

– На «Возмездие»?! – не поверил Харднетт.

– Ну да, – сказал Старик. – Официально говоря, она была связана с объединенной единой идеологией, единой целью, единым руководством, иерархически построенной экстремистско-террористической сетью, известной под самоназванием «Возмездие».

Харднетт пропустил мимо ушей процитированное из преамбулы Антитеррористической доктрины определение. Он думал о девушке.

– Даппайка, выходит. Я, честно признаться, думал, что из каких-нибудь повстанцев.

– Даппайка, – подтвердил Старик. – Сомнений нет. Самая что ни на есть настоящая даппайка.

– Вот же!.. – Харднетт с трудом сдержал возмущение. – И чего ей спокойно-то не жилось? Молодая, умная, красивая… Очевидно, что на Даппайе во время Известного Инцидента не проживала, значит, попала под амнистию Райдера – Чуева. Чего, спрашивается, еще надо? Живи и радуйся. Цвети и пахни. Зачем нарываться?

Терпеливо выслушав его пламенную тираду, Старик поинтересовался:

– А тебе знакомо такое понятие – «вендетта»?

Харднетт стушевался.

– Думаю, знакомо, – сделал вывод из его молчания Старик. Но полковник на больную тему разговаривать не желал принципиально. И Верховный это понял.

– Не думай о ней больше, – сказал он. – Сам знаешь, собирание империи – дело кровавое, грязное и подлое, но…

Старик замолчал, предлагая Харднетту закончить мысль. И тот закончил:

– Безальтернативное.

– Верно, Вилли.

– Шеф, скажите, а…

– Выяснили ли мы, как она на тебя вышла?

– Ну да.

– Обязательно.

– Крот?

– Не совсем. Но что-то вроде того. Сдали тебя.

– И кто эта гнида?

– Вообще-то я…

Харднетт поперхнулся:

– Не понял, шеф?

– А чего тут, Вилли, не понять? – вздохнул Старик. – Это я тебя сдал.

– В смысле?

– Догадайся с трех раз.

– Плановый контроль эффективности агента? – предположил полковник.

– Именно, – подтвердил Верховный. – Ты уж извини, Вилли, старого дурня. План этих мероприятий на полугодие я подписал еще в декабре, ну и тут же выкинул это дело из головы. Забыл начисто. Знаешь, как оно всегда бывает?

– Знаю. Очень хорошо знаю. Сам иногда… того-самого. Подписал и обнулил.

– Если бы помнил, конечно же, прервал бы проверку. В свете текущего мероприятия. Еще раз извини, что так вышло.

Харднетту показалось, что Старик сокрушается вполне искренне, поэтому принялся успокаивать:

– Да что вы, шеф! Ерунда. Зато я в тонус себя привел. Взбодрился. После года кабинетной работы – самое оно.

– Это-то да… Но если бы она тебя завалила, не простил бы я себе… срыва операции по Тиберрии. Но, как говорится, хорошо все то, что хорошо кончается. Да, Вилли?

– Это точно, шеф.

– А теперь вот что… Связался я с тобой, Вилли, не из-за вчерашнего покушения. Там-то все как раз ясно: объект ликвидирован, квалификация твоя подтверждена, акты подписаны и сданы в архив – можно дальше плыть. Дело совсем в другом.

– А в чем тогда, шеф? – поторопил Харднетт.

– Не терпится узнать? Копытом бьешь? Ну, хорошо. Скажи, Вилли, ты, наверно, уже измучил себя вопросом: «Зачем Старик именно меня отправил на эту чертову Тиберрию?» Да? Есть такое дело?

Полковник опешил и начал было юлить:

– Ну что вы…

– Не лги мне, Вилли! – резко оборвал его Верховный.

– Ну, хорошо, шеф. Не буду врать – задумывался.

– Еще бы ты не задумывался. Голова-то не без мозгов. Ну так вот, Вилли, настало время объяснить, почему мой выбор пал на тебя.

– Я весь – внимание.

– Дело, Вилли, вот в чем. Несколько дней тому вышел со мной на связь наш человечек на Тиберрии – Элан Грин. Знаешь такого?