Бухта надежды. Испытание прочности (СИ)

Никитин оценил две артустановки на борту: стоявшая на нижней палубе была побольше, с длинным стволом. Такой если шарахнет, то мало не покажется. Какой у нее калибр? Виктор начал припоминать то, что давненько читал. Вроде, ракетный корабль на воздушной подушке оснащался двумя артиллерийскими установками: АК-176 – именно она-то и обладала длинным стволом. Такая если шмальнет, то шмальнет. Калибр у нее приличный 76 и 2 мм. Как раз для поражения морских, воздушных и береговых целей, коими сейчас и являлись люди на длинном причале. Вторая установка – чуть поменьше и с более коротким стволом, находилась на второй палубе, повыше. Но сам ствол таил в себе сюрпризы. Для противника неприятные. Там был не один ствол, а шесть. Прямо как у Шварцнеггера во втором «Терминаторе». Вот эта-то штуковина и начала разворачиваться в сторону берега, где бегали туда-сюда вооруженные люди. Калибр у этой установки тоже был не детский – тридцать миллиметров, а учитывая длину выпускаемой очереди в двести или четыреста выстрелов в зависимости от перерыва, то вообще положение казалось все более плачевным.

- Они орудие разворачивают! – снова заметил глазастый Кузин. – Всем в укрытие!

Это конечно было правильно, только где это укрытие было искать? Хорошо хоть парни сидели в самом закутке причала, где начинались опоры грузовых кранов и стояли какие-то контейнеры. Но что-то подсказывало Виктору, что эти самые контейнеры будут прошиты насквозь, как масло горячим ножом.

По ушам ударил громкий звук выстрелов. «Ударил» было слабо сказано – все внутренности перевернулись, словно кишки взболтали огромной ложкой. Никитин инстинктивно присел и прикрыл голову руками, словно это могло его защитить. Рядом что-то кричал Парков, но что именно было не разобрать – все его слова просто тонули в звуках выстрелов, поэтому Сергей был похож на гигантскую рыбу, выброшенную на берег, беззвучно открывающую рот.

Парков замолчал и что есть силы рванул Никитина за рукав в сторону крана, едва не порвав куртку. Виктор все же последовал за Сергеем, выглянув из-за контейнера, чтобы оценить опасность, щурясь от бликов садящегося солнца, отражающегося от бочек зернового терминала на противоположной стороне бухты.

«Бора»[«Бора» - ракетный корабль на воздушной подушке, с бортовым номером «616»] уже перестал стрелять по превратившемуся в спаханное поле причалу и довольно споро обходил заметно выпирающий в бухту причал, возле которого размеренно раскачивались на волнах приватные яхты.

- Идиоты… - когда все закончилось, вышел из укрытия Коля Кузин, приложив ко лбу руку, словно козырек, и разглядывая корму уходящего корабля, движущегося вдоль берегоукрепительной дамбы по правому борту и приближаясь все ближе и ближе к закрывающим вход в бухту молам, на одном из которых виднелся нефтеналивной причал.

- Почему???

- Да потому что на этой посудине не получится обойти Европу без дозаправок. На «Москве», что сдернула почти сразу, еще получилось бы – при экономном ходу. А эти где заправляться будут? В Варну заходить? Встанут посреди Средиземки, ну или максимум в Атлантике и ага… Ну хотите вы домой отбыть, да валите на все четыре стороны. А они тут бунтовать вздумали! Офицеров захватили! Хочешь бунтовать – да вперед! Любой флаг на удочку и бегай по плацу, а там или соратники следом побегут или санитары. А сейчас что? Говорю же – идиоты.

- Кстати… На счет Средиземки: не встанут, - возразил Виктор, тоже вглядываясь в даль.

- Встанут-встанут… Я тебе говорю – горючки не хватит. Ну если и пройдут Средиземное, то в Атлантике встанут точно, а там шторма ого-го… Наши осенние детской шалостью покажутся.

- Коля, смотри! – капитан показал на выходящий из-за топливных резервуаров хранилища силуэт корабля, двигавшегося наперерез захватчикам.

- Это кто? – подошел к парням Володин, отряхивая штаны и куртку от пыли.

- Не знаю… «Керчь» наверное, - попытался узнать силуэт корабля Кузин. – Й-о!

«Бора», понимая, что ему идут на перерез и вот-вот заблокируют выход, открыла огонь по попытавшейся перехватить его «Керчи». Со стороны правого борта образовалось огромное облако дыма и пламени, и ракета ушла вперед, издавая пронзительный шум, который даже здесь, на причалах, больно бил по ушам. Что уж говорить о тех, кто был на борту?

Все замерли, ожидая, что же будет дальше – ничего другого не оставалось делать. Повлиять на морской бой с берега не было никакой возможности.

Но попадания не случилось – то ли на «Керчи» предприняли контрмеры, то ли взбунтовавшиеся мореманы где-то просчитались, но ракета «Москит» прошла мимо БПК[БПК – большой противолодочный корабль]. 

Досмотреть окончание поединка Виктору не удалось, его внимание привлекли какие-то суетливые движения на причале, где находилось командование.

- Мужики, давайте туда. Там помощь нужна, - дважды хлопнул по плечу Кузина Никитин и бегом бросился туда, где некогда ровное бетонное покрытие было разворочено следами крупнокалиберных пуль.

Вояки, сами присыпанные крошкой цемента и бетона, отчего приобрели сероватый налет, эвакуировали своих раненых и упокаивали убитых. Вернее то, что от людей осталось, но даже те ошметки тел, будь то разорванное пополам туловище с торчащими грязно-бурыми кишками или только голова, все равно умудрилось обратиться и обрести вторую жизнь. Вернее, не-жизнь.

Мерзкое зрелище…

Кровавое месиво на причале не вызывало никаких чувств, кроме омерзения. Совсем. А вот лежащий на полу Смирнов заставил Виктора забеспокоиться.

Капитан подскочил к нему и начал судорожно осматривать на предмет ранений, но видимых повреждений на его теле не было – полковник только хватал ртом воздух, силясь что-то сказать, но у него это не получалось.

- Мужики, давайте сюда! Сергей Сергеич, что? Куда вас ранило?

Виктору показалось, или пожилой мужчина еле заметно качнул головой.

- Сер…дце, - прошептал Смирнов побледневшими губами, которые на фоне посеревшего лица казались восковыми.

- Парни, его нужно доставить домой. Там есть лекарство! Быстрее!

Никто и слова не сказал, что полковника забирают и увозят. Да если бы кто-то и рискнул что-то возразить, то у Никитина нашелся бы аргумент в ответ.

Весть о том, что Смирнова хватил сердечный удар, взбудоражила всех обитателей дома и в первую очередь жену и дочь Сергея Сергеевича. Зинаида Максимовна, на удивление, паниковать и причитать не стала, только попросила позвать Аню, которая как раз собиралась в медсанчасть. Из-за множества пострадавших вызвали всех, кто был не на дежурстве. Даже непрофильных медсестер.

Аня тут же нашла нитроглицерин и приказала положить полковника на кровать с кучей подушек, чтобы он полулежал.

- И окна откройте - пусть свежий воздух заходит. Сергей Сергеич, потерпите, сейчас полегчает… Давайте расстегнем ворот, вот так…

- Анна Михайловна, - наконец проговорил Смирнов. – Вы со мной возитесь как с ребенком.

- Ну что вы, Сергей Сергеич, все нормально. – Улыбнулась Аня. - Как ваше самочувствие? Полегчало?

- Спасибо, Анечка, уже легче. Зина, ну чего ты воешь, как белуга?

- Да что ж ты, Сережа, себя не бережешь-то… ведь уже не раз ты жаловался на сердце, а теперь вот… - Зинаида Максимовна, вытирая слезы, подошла к окну, чтобы шире распахнуть его и впустить свежий воздух.

- Знаешь, Зиночка, надо бы к Сашке наведаться, - негромко перебил ее Смирнов, глядя на жену, старающуюся не рыдать, чтобы еще больше не расстраивать мужа. – Как он там?

- Наведаемся, наведаемся, - обернувшись, закивала головой Зинаида Максимовна. – Вот ты поправишься и все вместе и поедем. Может, уговоришь его сюда перебраться. А то он никого кроме тебя и не послушается – упертый…

- Так есть… кхе-кхе… в кого, - вновь заулыбался искривленной улыбкой Смирнов, чувствуя, как новая волна боли появляется из груди и разливается по всему телу, не давая сделать и вдоха.

Наверное, Зинаида Максимовна что-то почувствовала, потому что не успел еще Сергей Сергеич захрипеть, стараясь что-то сказать то ли ей, то ли сидевшей возле его кровати зарёванной Ксении, как она стремглав кинулась к нему, не смотря на все свои габариты, но не успела… Подхватила уже обвисшую и безжизненную руку в свои ладони, начала целовать ее, что-то быстро шепча.