Бригады призраков

– Неужели? – усмехнулся Бутэн. – И ты утверждаешь так, исходя из своих богатых обширных познаний об обинянах? У тебя огромный личный опыт, ты долгие годы изучал этот вопрос? Защитил докторскую диссертацию, посвященную обинянам?

– Ни одна разумная раса не начнет войну только потому, что кто-то попросит ее об этом, – продолжал настаивать Джаред. – А уж обиняне ради кого-то постороннего и пальцем не пошевелят.

– Совершенно верно, – согласился Бутэн. – Однако эта война будет иметь определенную цель – обинянам нужно то, что я могу предложить.

– И что же это?

– Я могу наделить их душой.

– Не понимаю.

– Это все потому, что ты совершенно не разбираешься в обинянах, – объяснил Бутэн. – Эта раса создана искусственно: обинян сотворили консу, просто чтобы посмотреть, что получится. И, несмотря на разговоры о совершенстве консу, это далеко не так. Им тоже свойственно допускать ошибки. В частности, они совершили огромную ошибку, создав обинян. Консу наделили их разумом, но вот что они не смогли сделать – просто потому, что у них нет такой возможности, – так это дать обинянам сознание.

– Но обиняне обладают сознанием, – возразил Джаред. – У них есть общество. Они поддерживают сношения друг с другом. У них есть память. Они думают.

– Ну и что? – поморщился Бутэн. – У термитов также есть общество. Все живые виды общаются между собой. Для того чтобы помнить, сознание не нужно – достаточно иметь в голове компьютер, который будет запоминать все, что с тобой было, при этом разума у тебя будет не больше, чем у камня. Ну а насчет мыслительного процесса… Можно сотворить расу существ, которые покорят космос, но у которых при этом способностей к самоанализу не больше, чем у простейшего одноклеточного. И обиняне являются живым доказательством этого. Коллективно они сознают, что существуют. Но ни у одного из них по отдельности нет ничего, что можно было бы считать личностью. Ни самолюбия, ни собственного "я".

– Но это же полная бессмыслица, – растерянно пробормотал Джаред.

– Почему? В чем проявляется самолюбие? И есть ли оно у обинян? Задумайся, Дирак, обинянам неведома культура. У них нет ни музыки, ни литературы, ни изобразительных искусств. Умом они понимают концепцию искусства, однако не могут им восторгаться. А что насчет общения, так обиняне контактируют между собой только для того, чтобы передать друг другу что-то конкретное: куда они идут, что находится за тем холмом или сколько врагов надо убить. Они не могут лгать. Причем не потому, что им это запрещают какие-то моральные устои, – в действительности у них нет никаких моральных устоев. Однако обинянину сформулировать ложь так же невозможно, как мне – мысленным усилием поднять в воздух материальный предмет. Человеческий мозг просто не приспособлен к этому; точно так же мозг обинян не приспособлен ко лжи. Лгут все. Все существа, обладающие сознанием, которым требуется поддерживать собственный образ. Но не обиняне. Им это не нужно. Они и так совершенны.

– Не сознавать собственное существование – я бы никак не назвал это "совершенством", – возразил Джаред.

– Обиняне совершенны, – настаивал Бутэн. – Они не лгут. Они прекрасно взаимодействуют между собой в рамках своего общества. Все разногласия и споры решаются в четко регламентированном порядке. Обинянам чужды зависть и месть. Они строго соблюдают моральные принципы, потому что для них моральные принципы имеют силу абсолютного закона – они заложены в них на органическом уровне. Им неведомы тщеславие и честолюбие. У них нет даже сексуального самолюбия. Все обиняне являются гермафродитами и передают друг другу генетическую информацию с такой же легкостью, с какой мы обмениваемся рукопожатиями. И они не знают, что такое страх.

– Чувство страха знакомо всем живым существам, – возразил Джаред. – Даже тем, у кого нет сознания.

– Не совсем так, – поправил его Бутэн. – Все живые существа обладают инстинктом самосохранения. Это чувство похоже на страх, но это не одно и то же. Страх – это не стремление избежать боли и смерти.

Корни страха в сознании, что тот, кого ты олицетворяешь собой, перестанет существовать. Страх определяется сознанием. А обинянам это чуждо. Вот почему они никогда не сдаются в плен. Вот почему они никогда не берут пленных. И вот почему Союз колоний их боится. Потому что обинян невозможно напугать. Какое же это замечательное качество! Оно настолько ценное, что, если мне когда-либо снова поручат создавать людей-солдат, я обязательно предложу лишить их сознания.

Джаред поежился. От Бутэна это не укрылось.

– Ну же, Дирак, не упорствуй. Уж ты-то никак не можешь сказать, что сознание сделало тебя счастливым. Сознание того, что ты появился на свет с какой-то целью. Сознание того, что ты обладаешь чужими воспоминаниями. Сознание того, что в своей жизни тебе лишь суждено убивать тех, на кого укажет Союз колоний. По сути дела, ты оружие, обладающее чувством собственного "я".

– Вздор!

Бутэн усмехнулся:

– Что ж, вполне справедливо. Не могу сказать, что я хотел бы быть существом, абсолютно лишенным самосознания. А поскольку ты вроде как должен быть мной, признаю, меня нисколько не удивляет, что ты полностью разделяешь мои чувства.

– Если обиняне совершенны, не могу представить, зачем им понадобился ты.

– Разумеется, потому, что сами они не считают себя совершенными, – сказал Бутэн. – Обиняне понимают, что лишены сознания, и, хотя для каждого в отдельности это не имеет особого значения, для них как вида живых существ это очень важно. Они ознакомились с моими работами – в основном посвященными проблемам переноса сознания, но также с моими ранними заметками о записи и хранении сознания. Захотели получить то, что, на их взгляд, я мог бы им дать. Очень захотели.

– И ты дал им сознание? – удивился Джаред.

– Пока что нет. Но я близок к этому. Близок настолько, что их желание превратилось в одержимость.

– Одержимость, – повторил Джаред. – Весьма сильное чувство для существ, лишенных способности чувствовать.

– Известно ли тебе, что означает слово "обин"? – вдруг спросил Бутэн. – Каково его значение в обинянском языке, от которого и произошло название всей расы?

– Нет, – признался Джаред.

– Оно означает "лишенный", – радостно склонил голову набок Бутэн. – Ты не находишь это любопытным? У большинства разумных видов, если заглянуть достаточно далеко в этимологические корни их самоназвания, получится та или иная вариация на тему "народ". Потому что каждый вид начинает со своего маленького родного мирка, убежденный в том, что является абсолютным центром вселенной. Но только не обиняне. Они с самого начала знали, кто они такие, и слово, которым они назвали себя, показывает, что им недостает чего-то, что есть у всех остальных разумных видов. Обиняне лишены сознания. По сути дела, это чуть ли не единственное описательное существительное в их языке. Ну и, конечно, "Обинур" означает "дом тех, кто лишен". Все остальное пресно, как пыль. Так, "Арист" – это всего лишь "третий спутник". Но слово "обин" очень примечательно. Представь себе, что каждая раса называла бы себя по своему самому большому недостатку. Человечеству, конечно, в таком случае следовало бы назвать себя "заносчивостью".

– Но какое обинянам дело до того, что они лишены сознания? – спросил Джаред.

– А какое дело было Еве до запрета есть плод с древа познания? – ответил вопросом на вопрос Бутэн. – Не должно было быть никакого – ан нет, поди же. Ева подверглась соблазну. Если верить во всемогущего Бога, значит, он умышленно наделил ее этим чувством, Что, на мой взгляд, с его стороны было очень грязной шуткой. У обинян нет никаких оснований желать сознание. От этого им не будет ничего хорошего. Но тем не менее они стремятся его получить. Полагаю, вполне возможно, что консу не сели в лужу, создав разум без самосознания, а, наоборот, умышленно сотворили обинян именно такими, после чего запрограммировали в них стремление к тому единственному, что им недоступно.