Бесконечная война

— И что же — сейчас на Земле все вот такие, как ты? — спросила я.— Означает ли это, что сохранился только один вид людей?

— Нет, кое-где во Вселенной еще существуют изолированные участки, где длится Вечная война. Там есть такие же, как вы,— ответила мне женщина.— А вообще-то существует лишь один Человек, так как я могу быть по желанию и мужчиной, и женщиной. И есть лишь один таурианин. Я создана (или создан) по образу и подобию реального человека — его звали Кхан. А я зовусь Человек.

Вот какая штука, значит, получилась: считалось, что мы сражаемся за спасение человеческой расы, а оказалось, что она уже заменена новой и улучшенной моделью.

Где-то справа и слева от меня послышались звуки, напоминавшие отдаленный гром. Однако мой личный коммуникатор молчал.

— Ваши люди атакуют,— сказал Человек,— несмотря на то что я предупредил их о бессмысленности подобных действий.

— Дайте мне поговорить с ними! — закричал Моралес.

— Не получится,— ответила ему женщина.— Они собрались под полем стазиса сразу же, как только увидели, пользуясь вашими глазами, тауриан. В действие приведено их автоматическое оружие. Когда они поймут, что оно не работает, то попытаются прорваться сюда с помощью поля стазиса.

— Такое случалось и раньше? — спросила я.

— Не здесь. В других же местах бывало. Результаты неоднозначны.

— Ваше поле стасиса,— вмешался таурианин,— было нам хорошо известно уже сотню лет назад. Мы воспользовались его улучшенной моделью, чтобы помешать вашей стрельбе.

— Вы сказали, что результаты неоднозначны,— обратился к женщине Моралес.— Значит ли это, что иногда сражение выигрываем мы?

— Даже если вы убьете меня, это не будет победой. Теперь некого побеждать. Нет, единственная неопределенность заключается в том, какое число ваших людей выживет.

— Вполне возможно, что нам придется уничтожить ваш крейсер «Боливар»,— снова вмешался таурианин.— Насколько я понимаю, там следят за нашими переговорами. В настоящее время он находится в нескольких световых минутах от нас. Если они не выскажут намерения кооперироваться с нами, у нас не будет другого выбора.

Гарсия ответила через минуту. Ее изображение возникло за спиной таурианина.

— А почему бы нам не призвать вас действовать в духе дружбы и доброжелательности? Если ни один из наших людей не пострадает, то и с вами случится то же самое.

— Это не в моей власти,— отозвался Человек.— Ваше автоматическое оружие атакует. Мое — защищается. Я полагаю, что ни то ни другое не запрограммировано на милосердие.

Женщина продолжила:

— То, что ваши люди еще живы, ясно говорит о мирном характере наших намерений. Мы ведь могли бы деактиви-ровать прямо отсюда ваше поле стасиса.— Туг раздался мощный звуковой удар, и стол Человека подпрыгнул на несколько дюймов.— И тогда большинство ваших погибло бы в одно мгновение.

Гарсия помолчала.

— Тогда объясните, почему вы этого не сделали.

— Одна из моих директив,— ответил ей Человек,— требует минимизировать число жертв среди вас. Существует программа диверсификации генофонда, подробные сведения о которой вы можете получить на Старгейте.

— Ладно,— решилась Гарсия.— Поскольку я не могу связаться со своими людьми напрямик, я разрешу вам де-активировать поле стасиса, но вам придется одновременно отключить свои автоматические средства защиты. Иначе все наши погибнут.

— Значит, вы предлагаете, чтобы вместо них погибли мы? — отозвался Человек,— Я и двое ваших представителей?

— Я прикажу своим немедленно прекратить огонь.

Весь этот разговор происходил с перерывом между фразами в двадцать секунд, следовательно, слово «немедленно» означало, что приказание будет выполнено в пределах этого лага.

Не произнеся ни слова, оба таурианина исчезли, а сорок человеческих дубликатов двумя цепочками покинули зал переговоров.

— Хорошо,— сказал Человек.— Возможно, нам удастся преодолеть этот двадцатисекундный лаг. Кто из вас двоих старше по званию?

— Я,— ответила я.

— Большинство моих индивидуальностей вернулись в подземное убежище. Я отключу ваше стазисное поле и наши оборонительные вооружения одновременно. Скажите своим сотоварищам, что они должны прекратить огонь немедленно. Если мы погибнем, то оборонительные установки включатся автоматически, а у ваших солдат уже не будет защиты в виде поля стасиса.

Я переключила коммуникатор на командную частоту, чтобы оказаться автоматически в прямом контакте с Кэт и сержантом Хенкеном, когда поле стазиса исчезнет.

— Мне это не нравится,— сказал Моралес.— Вы что же — можете включать и выключать вооружение с помощью мысленного приказа?

— Верно.

— Но мы же так не умеем! Когда Поттер отдаст свой приказ, сержантам потребуется какое-то время, чтобы понять его и начать действовать.

— Но ведь для этого нужно только повернуть выключатель, не так ли?

Раздался еще один громовой удар, и слева от меня на стене появилась паутина трещин. Человек поглядел на нее, но не выказал никаких эмоций.

— Значит, сначала полдюжины людей должны разобраться в приказе, а потом согласиться выполнить его?

Человек и женщина поглядели друг на друга и кивнули головами.

— Готово!

Крошечные — размером с ноготь большого пальца — лица Кэт и Карла возникли на экране коммуникатора рядом с таким же изображением Моралеса.

— Кэт! Карл! Немедленно отключите автоматы! Немедленно!

— Что происходит? — орал Карл.— Куда исчезло наше поле стазиса?

— Они его отключили. Война кончилась!

— Точно! — раздался голос Моралеса.— Прекратить огонь!

Кэт уже отдавала приказ своим отделениям, а Карл, все еще смотревший на нас с непомерным удивлением, наконец обратился к своим.

Поздно! Левая стена взорвалась, на ее месте возник водопад кирпичей, известки и кусков металлической арматуры. Оба Человека превратились в кровавые лохмотья плоти, разлетевшиеся по комнате. Моралеса и меня сшибло с ног обломками стены. Мой скафандр где-то порвался, но сигнал тревоги звучал лишь секунд десять — столько времени потребовалось для автоматического устранения повреждения.

Вакуумная тишина. Светильник на противоположной стене потускнел, потом погас. Через дыру размером с доброе окно, проделанную нашим снарядом, можно было видеть залитое звездным светом безмолвное поле боя.

Три крошечных изображения на экранчике коммуникатора исчезли. Я снова переключилась на командную частоту.

— Кэт? Карл? Моралес?

Потом я включила фонарик на шлеме скафандра и увидела, что скафандр Моралеса распорот, а лохмотья легких и сердца торчат между ребрами — серые, покрытые уже высохшей кровью.

Я стала искать хоть какую-нибудь работающую частоту и услышала с десяток голосов, которые орали что-то невразумительное.

Значит, Кэт, скорее всего, убита. Карл — тоже. Или у них разбиты коммуникаторы.

Какие-то секунды ушли на обдумывание этой мысли. Я то надеялась, то тут же теряла надежду, прислушиваясь к звукам все еще длившегося сражения. И только тогда сообразила, что если я слышу этих капралов и рядовых, то и они должны услышать меня.

— Это Поттер,— сказала я. И заорала: — Капитан Поттер! — Оставаясь на той же частоте, я попыталась объяснить сложившуюся дикую ситуацию. Пятеро решили остаться снаружи, а остальные встретили меня под желтым светом, светившим с верхушки мощной черной двери, торчавшей из пола под углом сорок пять градусов, совсем как в нашем домашнем убежище от торнадо — где-то там, тысячи лет назад и сотни световых лет отсюда. Дверь скользнула вверх, и мы вошли внутрь, неся четыре боевых скафандра, чьи хозяева не отвечали нам, но, на наш взгляд, не были безнадежно мертвы.

Одной была Кэт. Я узнала ее сразу же, как только мы оказались на свету в закрывшемся воздушном шлюзе. Затылок ее шлема обожгло взрывом, но мне все же удалось разобрать надпись — «Вердо».

Выглядела она ужасно. Не хватало ноги и руки, оторванной у плеча. Они были ампутированы самим скафандром, точно так же, как моя рука на Тет-2.