Тайная служба (СИ)

— В Бейцзине тоже землетрясение, — потрясая телеграммой ворвался в салон капитан, – разрушений немного, но последовавшие за этим ливни залили половину империи, везде очень серьёзные наводнения, оползни, сели, много жертв, началась эпидемия холеры.

– Ну, здесь такое приключается довольно часто, -- вздохнул Эрик, – идём на юг в Оумунь, император там?

– Император остаётся у себя во дворце, в стране неспокойно, бунты и смуты, – покачал головой капитан, – нам рекомендуют не посещать Империю Чжунго, соответствующие документы с извинениями уже направлены.

– Жаль, интересно было бы посетить эти края, – вздохнул советник, – прокладываем маршрут до Мерлиона?

– Да, это самое логичное, туда можно добраться надземным маршрутом, жаль только, что сделали такой крюк, могли пройти прибрежным и очень комфортным путём, – кивнул капитан, – погостим пару дней в Мерлионе, парилка конечно, затем небольшой перелёт до Имперских островов и далее в бесконечно далёкую когда-то, а теперь близкую Ауссию.

– А что за Мерлион? – спросил Сергей.

– По сути, город-государство на небольшом острове, – рассказал Эрик, – однако влияние на здешние земли оказывает превеликое, с ними даже Империя Чжунго вынуждена считаться, хотя у них нет ни армии, ни флота, но деньгами они владеют виртуозно.

– А, понял, финансовая столица, заводы-фабрики и всё такое, – кивнул Сергей.

– Да, старинный рассадник пиратов, потом колония, а затем государство совершившее прыжок из каменного века прямо в будущее, – подтвердил Эрик, – единственная проблема, жара там несусветная, ливни тропические, а так очень правильное место.

– Мы будем проходить над Дьенбьенфу, – сказал капитан и вопросительно посмотрел на Эрика, но тот промолчал.

Внизу лежали коричневые пустоши, иногда поросшие деревьями, виднелись невысокие горы, над местом сражения дирижабль завис и построенные в грузовом трюме гвардейцы и экипаж в парадных мундирах, принесли венок в честь погибших в этой бойне. Эрик и капитан, как единственные свидетели тех жутких событий, молча спустили его в люк и отдали честь, так же молча поступили все присутствующие. По традиции требовалось рассказать о событии, чтобы молодые знали о почитаемом бое, капитан, глянув на Эрика вышел вперёд, но тот покачал головой, советник говорил, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль.

– Мы шли на учебном картографическом розьере, пятьдесят шесть человек экипажа и двадцать восемь студентов-кадетов четвёртого курса университета, летняя практика от военной кафедры. Рядом проходили два рейдера восьмого авиакрыла, один штабной, второй десантный, без каких-либо причин они нас обстреляли, ни флаг, ни сигналы не помогли, они двинулись на абордаж, поднятые по тревоге мы приготовились к атаке, чтобы их упредить. Капитан был суровым офицером, не гнушавшимся подбодрить замешкавшегося добрым пинком, команда ему под стать, а мы сопливые девятнадцатилетние прыщавые юнцы, нас привели к абордажной присяге и сказали, что нужно отбить судно любой ценой, сами понимаете, это имперский дирижабль. Мы дрожали все, нас тренировали высадке на тренажёре, но реально прыгать не доводилось, капитан сделал вид, что подаёт трапы, но как туда ступила призовая партия, резко ушёл вверх и мы десантировались.

Абордажа там не ожидали, но восьмое крыло элита королевского воздухоплавательного флота, была жуткая перестрелка, всё заволокло дымом, я вообще мало помню эти минуты. Мы ворвались в рубку, ошеломлённый капитан и рулевые даже не успели обнажить сабли, гранатами закидали грузовой трюм, дирижабль начал стремительно падать, повсюду ещё шли стычки, мы обороняли рубку. Выжившие из нашего экипажа пытались стабилизировать судно, но падение было стремительным, лишь у самой земли, им удалось сбросить балласт, поэтому удар прикончил не всех. Второй дирижабль развалился от взрывов, там никто не выжил, имперский дирижабль еле смог приземлиться, тоже ударившись и развалившись на части, большинство лежали без сознания.

Вскоре подошли разведчики на «Стреле-15», они вытаскивали нас из-под обломков, было много тяжёлых раненых, забрали самых тяжёлых к себе, еле взлетели, большая часть экипажа осталась с нами. Дирижабль обещал вернуться, но был сезон дождей, погода совершенно нелётная, с помощью местных жителей мы двинулись по джунглям к ближайшему порту. Половина имела переломы или раны, некоторых вскоре пришлось нести, мне повезло больше всех, отделался сабельным уколом в плечо и ушибами. Помню с остановками выбирались больше месяца, ночевали в джунглях и местных деревнях, сплавлялись плотами, ехали на маленьких волосатых элефантах, половина раненых умерло по дороге, некоторые позже от заражений и клещей, даже здоровенный сигнальщик из экипажа слёг, его потом смыло с плота. Не забуду запах, преследует до сих пор, гниющие джунгли, одежда влажная, носилки с ранеными неделя за неделей.

– Мне повезло быть вторым пилотом на дирижабле, – сказал капитан, – довезли живыми меньше половины, но выжило трое, все рвались в спасательную партию, но погода была жуткая, вылетать чистое самоубийство, а потом мешало восьмое авиакрыло. Пока дипломаты перекидывались нотами, мы сидели и ждали, совершенно бессильные помочь, на теле одного из раненых мы нашли флаг восьмого авиакрыла и поняли, отчего они так суетятся, его переправили в столицу, целая войсковая операция. А через полтора месяца на пароходе они сами добрались, тощие как скелеты, обросшие, жуть, но несломленные. Слава имперским воздухоплавателям!

– Слава! – выдохнул Эрик.

Вскоре миновав узкий Джохорский пролив, розьер без особенных церемоний приводнился неподалёку от здания правительства в заливе Марина бей, их встречали тысяч десять жителей и сотня чиновников, во главе с президентом, однако по здешним меркам это была скромная церемония. Натянуто улыбаясь, имперская процессия быстро вошла в здание под холодные струи кондиционеров, потому как Эрик чувствовал, что в сапогах похлюпывает, вообще строить города в парилке ему показалось странной выдумкой. Президент был невысок, с широкой улыбкой на шафрановом лице и богатой вышивкой на мундире, он бесконечно кланялся и говорил любезности. Бал, как и положено, собрал весь цвет общества, не забывая и пустоцвет, было довольно забавно смотреть, как низкорослые местные жители подражают имперским традициям, рядятся в мундиры с шитьём, волочат длинные для них сабли и говорят на своём языке с «имперским акцентом».

– Сколько стоит ночь с этой вашей княжной? – дохнул перегаром и дымом от громадной сигары пожилой и толстый тип, хлопнув Эрика по плечу.

– Я ослышался? – с каменным лицом спросил Эрик, заметив, что многие слышали вопрос, включая княжну.

– Я Дин Си Ян, самый богатый человек в мире, – развёл руками тип, выпуская клубы дыма, – всё покупается и продаётся.

– Могу доставить удовольствие вашим наследникам, свернув вашу шею немедленно, – с улыбкой и лёгким поклоном сказал Эрик, взяв типа за локоть, отчего тот громко взвизгнул и задёргался.

– Ладно, ладно, – вырвался тип из захвата, вернее советник его отпустил и тот едва не упал, – пойду, поищу герцогиню или графиню на худой конец.

Бал продолжился, как ни в чём не бывало, посол, вздохнув, сказал, что Дин Си Ян бесцеремонный делец на бирже и только от него зависит поставка жизненно важной для острова нефти, потому он чувствует здесь себя некоронованным монархом. Ему спускают любые выходки, часто не просто хамские, а уголовные, даже президент не может с ним ничего поделать, дела тот ведёт рискованно, не соблюдая правил, но весьма удачливо, несколько раз разорялся и все вздыхали с облегчением, но буквально за месяцы восстанавливал состояние. Сейчас ему принадлежит половина производств страны и все местные нефтяные скважины, кроме того он перекупил все контракты и фьючерсы от крупных поставщиков.

– Я бы такое на вашем месте без внимания не оставила, – прошипела княжна, вырвавшись наконец из протокольных мероприятий.

– А что мы можем? – вздохнул посол, – напишу я императору, тот президенту и кроме лёгкого скандала ничего не будет, этот проходимец в своих газетах обольёт всех грязью, нужно ли это перед свадьбой.