Броневой

Комментаторы замолчали. И тут, толпа у экранов ахнула второй раз.

«Мамонт-палач» Малярийкина выполз на скат и … почти перевернувшись в воздухе, что выглядело крайне сюрреалистично для многотонной машины … опрокинулся вперёд башней.

Примерно минуту после этого, командор Шапронов — а с ним ещё миллион человек у экранов КТОшного телешоу — сидели не дыша. Потом чемпион (а ведь он остался, чёрт возьми, ЧЕМПИОНОМ) отбросил от виска пистолет, задрал лицо вверх и что-то нечеловечески заорал, словно дикий, потрясая скрюченными от восторга пальцами.

Его враг, могучий и грозный, валялся в пятнадцати метрах под ним. Вниз головой и башней. Словно захмелевший майский жук, бессильно шевеля траками.

игра 3. хмель

Тихая музыка плыла из-за стойки бара. Бармен дремал на стуле после бессонной ночки. Левая рука валялась плетью поверх видавшей виды столешницы, правая, напряжённо, — у коленей, на прикладе спрятанного под столом доисторического, но по-прежнему эффективного ППД. Празднование великого всесибирского мегашоу — то есть отвратительная попойка со шлюхами, героином и вёдрами ханки — закончилась вчера (точнее — уже сегодня) около пяти часов утра. Тела вынесли примерно к одиннадцати. Некоторые — непосредственно в морг. Короче, праздник удался.

Пили и стреляли вчера в баре много — с радости (кто выиграл), с горя (кто проиграл), а остальные — просто за компанию в общей обстановке радостного, мрачного, стоического, варварского, но главное безудержного сибирского веселья, когда душа разворачивается гордо и широко. Но иногда настолько, что свернуть её потом можно только пулей и мордобоем.

Ныне, в тусклый полдень понедельника, в небольшом квадратном подвальном помещении на двенадцать столиков был занят только один. За столиком беседовали трое:

Лысый старик в навороченном камуфляже (то бишь, с кармашками и клапанами).

Молодой низкорослый парень с кривым носом, бородой и в очках с диоптриями.

А также усатый пожилой чёрт в бандане, возраст которого (как и возраст банданы) терялся где-то между ношеным и ношеным конкретно.

Все трое одновременно подняли стеклянные кружки, чокнулись и некоторое время молча сосали пиво, поглощая большими жадными глотками, словно от сильной жажды. К тараньке, покоившейся кладом в центре столика на деревянном подносе, никто не притрагивался. Разговор шёл как бы деловой.

Гойгу первым поставил кружку, вздохнул, расстёгивая верхние пуговицы камуфляжной крутки, и бросил:

— Ну, ваши манипуляции на игровом поле мне более-менее понятны. Сплошная игра в поддавки, кто кому подлижет. Шапронов не выстрелил первым из своей Рельсы, хотя вполне мог. И залёг в башне, ожидая выстрела. А товарищ Малярийкин, под командованием которого я так рвал себе волосы на ягодицах, нелепо перевернулся в овраге. Тем самым, позорно слив бой. В настоящей танковой бригаде, тебя, Маляр, за такое профанство в бараке в очко бы затолкали с головой. Собственные братушки. Да я сам бы и затолкал. Но в КТО всё другое. Игра! Насколько я знаю, большинство зрителей при твоём акробатическом маневре обделались от счастья. Так как большинство рядовых лохов все же ставили на Шапронова. Короче, повезло… Что же касается общей тактической композиции и бойни на тракте, которую устроил твоей колонне снайпер-ветеран Шапронов, то тут я вообще — просто в ауте. Ты, сынок, на мой взгляд, слишком увлёкся командованием. И тактикой. Самый умный, блин! Забыл, что у нас не настоящие боевые действия. Не война, а соревнования. Тотализатор! В танках побеждает не тот, кто оставляет за собой поле боя, а тот, кто смог выжить, сразив при этом соперника. Ставки делались на твой «Мамонт» и на «Викинг» твоего оппонента. А вовсе не на «малярийкиновцев» и «шапроновцев». Странно, да? Впрочем, тут надо отдать должное командору. Уж что-что, а мухлёж на локации — дело почти святое. Лишь бы хватало навыка и привычки. Красиво сработал! Впрочем, на площадках ВТО лет десять назад, я видел и симпатичнее выкрутасы … Одного сейчас только не уловлю: я то сейчас вам зачем нужен?

— Щас поймёшь, не сопи, — доступно объяснил Малярийкин, снимая очки. Стеклянные окуляры он использовал в виде дополнения к бороде — как средство немного изменить внешность. Средство было не слишком удачное, зато простое и необременительное.

Командор хмуро улыбнулся, глядя на собеседников, пригладил волосы под банданой. Кроме банданы и усов Шапронова в этот час украшали рваные джинсовые шорты и рубаха-гавайка — именно такая, о какой Шапрон мечтал последние десять лет. Образ сурового чемпиона КТО, танкиста в гермошлеме и кожаной крутке «пайлот» приклеился к нему как вторая кожа. На людях и даже оставаясь в полном одиночестве (например, с проститутками) — он всегда его соблюдал. Первый отпуск — первый отпуск в жизни, настоящий, полноценный и зависящий только от него самого, — наступал для Шапронова, возможно, только сейчас. Именно с этой, выпитой кружки пива, в окружении этих, прежде малознакомых людей. Почему то, к мозгу прилип старинный стишок:

Сундук, тук-тук. Алкашный глюк,

Стакан — за танк, мой юный друг!

— Так в чем же дело? — Настойчиво спросил Гойгу, прерывая шизофреническое ностальгирование чемпиона.

Маляр деловито переглянулся с командором. Тот кивнул.

— Я тебе уже рассказывал про нашу встречу перед моим недавним возвращением в КТО, — начал Малярийкин. — командор Шапронов, если помнишь, тогда сделал мне предложение. Но я не рассказал тебе, что случилось до этой встречи. Его предложение вовсе не было какой-то исключительной личной инициативой. Оно было продиктовано обстоятельствами. Причём, жёсткими обстоятельствами…

— Это точно, — тут же подтвердил Шапронов. — Ты старый танкист, Сергей Кожугетович, и наверняка знаешь, что как и все остальные игроки на площадке КТО, чемпионы рейтинга являются такими же марионетками, как и прочие участники этой отрасли бизнеса. Мы все подсажены на одну общую иглу — на бабло. Просто у нубов ставка меньше. У топов — больше. Но разницы то в целом никакой нет.

Впервые я вошёл в рейтинг двадцать пять лет назад. Тогда ещё желторотым юнцом вроде Юнги или вот, товарища Малярийкина. Не скрою, мне повезло. Я показал себя не плохим танкистом. Но дело, как тебе известно, не всегда состоит только в этом. С момента начала моей игровой карьеры, меня взяли под крыло чехи — одна их самых старых банд сибирского региона. И одна из самых жестоких. Никаких сделок с ними я не заключал. Мне говорили, что делать. Я делал. Тупо. Возможно именно поэтому, вот так, сочетая талант к игре и способность молча и чётко выполнять «игровые заказы» преуспевающих ОПГ, я и продержался в топе так долго. Так много лет. И дальше — сработали простые правила.

Играя в танки в одном и том же регионе больше двадцати годочков, сложно не стать популярным меньше дешевой водки или Аллаха. Очень долго я не становился чемпионом, отточено-аккуратно сливая бои, но даже в таком положении «вечно приближающегося к титулу» меня, спустя годы, знала абсолютно вся Сибирь. Знала — как отличного игрока, пусть и не слишком успешного, отличного механика, отличного стрелка, храброго бойца.

С течением лет руководители банды чехов менялись. Ротация шла постоянно, чехи мочили друг друга как и все прочие банды с завидным энтузиазмом. Но неизменным оставалось одно. Контроль за рейтингом осуществлялся бандитами крайне жёсткий. Ведь деньги там вертелись немыслимые. Более того, там вертелись главные деньги чехов. А все остальное — рэкет, наркотики и проституция были по сравнению с КТО просто мелочёвкой.

Контроль за букмекерами вёл обычно один из самых близких к чехам людей. Занимавшийся общением не только с игроками, но и с Администрацией, полицией, банками и всеми иными крупными инвесторами игровой отрасли, которые хотели присосаться к кормушке многомиллионных подставных боёв. На моей памяти пост неофициального куратора игр занимало человек десять, каждый из которых жил очень круто, купался в деньгах, но кончал всегда очень плохо — с перерезанным горлом. Резали собственных марионеток, конечно же, сами чехи. Эту привилегию — казнить собственных рабов — бандиты долгие годы не доверяли никому.