Антивирус Логинова

Вот поэтому повторный контроль прибывшего к Табриору форса отличался от первого куда меньшей дотошностью, тем более что тот и на сей раз не преминул продемонстрировать тайную руну. Будь иначе, едва заметные изменения ауры Терона ни за что не ускользнули бы от внимания Индара. А ему следовало бы обратить на них внимание. Предупредив принципа, что ожидаемый гость прибыл, форс отвернулся от Терона, предоставив ему свободно шествовать в направлении дома Табриора по дорожке, проделанной хозяином в своих защитных полях.

Будь на месте Индара какой-нибудь менее опытный и испытанный боец, тут бы ему и конец пришел, но особое чувство опасности, с юных лет культивируемое во всех представителях воинской элиты светлых Вторых, предупредило его об атаке сзади и заставило резко дернуться в сторону. В результате черное энергетическое «копье», вылетевшее из руки «Терона», миновало сердце форса и пронзило его левую руку, парализовав ее от плеча до запястья. Стиснув зубы, Индар без звука вынес жуткую боль, упал на землю и перекатился, избегая нового удара исчадия Пустоты, нацепившего в качестве оболочки тело форса Терона. Глаза, полные бездонной тьмы с зеленоватыми проблесками, сверлили бойца тайной стражи, а черная энергетическая «плеть» уже взвилась в воздух, чтобы рассечь его тело пополам.

От ошеломления Индара не осталось и следа: форс вошел в боевой режим. Конечно, первичная оплошность дорого обошлась ему, обернувшись полной неподвижностью левой руки. Зато правой он крепко сжимал «расщепитель». Мощное оружие вмиг нейтрализовало «плеть» кромешника. Следующий удар «расщепителя» наверняка уничтожил бы материальную оболочку харра вместе с его сущностью, да только времени на это у Индара уже не оставалось: на сцене появились новые действующие лица. Он еще успел обернуться, чтобы их увидеть, – женщину и трех мужчин. Увидеть, удивиться и умереть. Магический импульс женщины, в которой угадывалась криганка высшей касты, на пару секунд сковал правую руку форса с «расщепителем», а черное «копье», выпущенное мужчиной азиатской внешности, пронзило тело Индара насквозь, форменным образом пригвоздив его к земле.

Не обращая больше внимания на мертвого форса, кромешники двинулись к дому, а выпавший из его руки «расщепитель» как-то незаметно скрылся в рукаве криганки.

Табриор никогда не имел обыкновения выглядывать в окно, ожидая визитера, материализовавшегося у внешних границ охранных кругов: ведь почти всегда именно он был нужен посетителям, а не наоборот. Солидность, свойственную касте начал, следовало блюсти. Да и какой смысл смотреть? Ведь от этого гость раньше до дома не доберется. Однако на сей раз он сделал исключение, хотя и сам не знал, по какой причине. Что-то словно подталкивало его взглянуть на приближающегося форса. Возможно, дело было во вполне естественном нетерпеливом ожидании сногсшибательных новостей, которые нес с собой Терон. А возможно, сработал дар предвидения, частенько прорезающийся у многих хранителей знаний.

Табриор так и не смог идентифицировать причины, потянувшей его к окну, однако через несколько секунд это было уже и не так важно. Обширная безлесная равнина, окружавшая его дом, давала превосходную возможность для обзора. Принцип сразу увидел Терона: тому осталось пройти не более двухсот метров. Но не это заставило Табриора похолодеть: следом за форсом шагах в пятидесяти двигались еще четыре фигуры. Подробно разглядеть их с такого расстояния не представлялось возможным, но уже сам факт того, что чужаки, о которых Терон и не подумал его предупредить, проникли в зону охранных кругов, говорил о многом. Но как охранник мог их пропустить? Такое могло произойти лишь в одном случае – если он был мертв. Терон же, в свою очередь, не мог не заметить подобной свиты. Вывод напрашивался сам собой: к дому приближался враг в обличье или, что еще страшнее, в теле Терона.

Внутри принципа все сжалось. Забыв об осторожности, он напряг свое маги-зрение, анализируя ауры пришельцев. Черные прожилки в них явственно указывали на самое худшее – кромешники. Выходит, связывался с ним уже не Терон, а вселившееся в него и завладевшее всем содержимым его памяти исчадие Пустоты. И в довершение всего в одном из незваных гостей принцип опознал высшего крига.

Отпрянув от окна и пытаясь совладать с накатывающими волнами отчаяния, Табриор лихорадочно пытался сообразить, как спастись. Он мог поздравить себя с тем, что избрал уединенный образ жизни: находясь вдали от людей, да еще поблизости от точки пересечения линий магической энергии, он имел возможность нагородить столь мощные и смертоносные охранные чары, которых не могли себе позволить хранители Осколков, живущие в густонаселенных местах – в Лондоне, Москве и даже тибетском монастыре с кучей монахов. Может, активировать их сейчас? Нет, не стоит: если враги выживут после срабатывания чар, они тут же переместятся к нему, и он даже охнуть не успеет, как окажется в их власти.

Пока же, идя по ловушечному полю и полагая, что он о них еще не знает, кромешники поостерегутся предпринимать экстренные способы перемещения, которые им наверняка доступны благодаря оккупированным телам анхоров. Криг тоже вряд ли станет телепортироваться, так как телепортация из зоны охранных кругов мигом активирует защитные системы дома. А в этом случае телепортирующийся, распавшись на атомы, рискует затем не собраться вновь. «Прямой переход» через активные экраны сулит врагам не менее пагубные последствия. Значит, небольшая фора по времени у него есть. Ее должно хватить, чтобы забрать Осколок и переместиться «прямым переходом». А чтобы враги не отследили его маршрута, напоследок можно громко хлопнуть дверью, активировав охранные чары. Помимо некоторой занятости, которую этот хлопок обеспечит кромешникам и кригу, он еще и здорово взбаламутит энергофон окружающего пространства, в результате чего след его «перехода» окажется полностью утерянным.

Приняв такое решение, принцип метнулся к своему кабинету.

Почувствовав чужой маги-взгляд, Лилит внезапно остановилась и подняла руку, призывая спутников последовать ее примеру. Те тоже замерли, вопросительно глядя на криганку. Лишь тот, что пребывал в теле форса и существенно опережал остальных, продолжал двигаться к цели прежним темпом.

– Нас обнаружили, – спокойно произнесла Лилит. – Перемещаться прямо в дом нельзя: охранные купола наверняка активированы и разорвут в клочья всякого, кто решится на телепортацию или «прямой переход».

– Что же, тогда мы просто сотрем его с лица этого мира, – скрипучим голосом проговорил тот, что был в теле принципа Лунтара.

– Не торопитесь, – предостерегла криганка. – Пусть он сначала заберет Осколок из тайника, иначе потом нам придется искать его в развалинах, поминутно ожидая прибытия ударной группы анхоров, которые наверняка примчатся на устроенный нами шум. Идем, как шли. Только теперь надо сканировать дом на предмет излучения Осколка, благо у нас уже есть три образца. Как только почувствуем его, нанесем удар.

Несколько секунд харры в три пары черных с прозеленью глаз испытующе сверлили Лилит, но затем, видимо, ее предложение было принято, потому что кромешник в теле Лунтара молча кивнул и двинулся дальше. Остальные последовали за ним.

Они успели сделать шагов десять, прежде чем замер харр в теле форса Терона. А пять секунд спустя все остальные создания Пустоты знали то же, что и он: Осколок извлечен из тайника, стены которого до сих пор блокировали излучение артефакта, делая невозможным его обнаружение с расстояния. Медлить было нельзя, ибо кромешники понимали: коль скоро Осколок покинул свое хранилище, значит, его хранитель готовится к бегству. С удивительной синхронностью из рук всей четверки харров ударили черные лучи, вонзившись в одну и ту же точку окружающего дом невидимого защитного энергетического купола. Такого массированного удара он не выдержал, практически мгновенно прекратив свое существование. Сразу же последовал новый залп – уже непосредственно в точку, где в данный момент находились Осколок и его хранитель. Кромешники не опасались ненароком уничтожить часть Ключа, ибо знали: подобное не в их власти. Тут потребовалась бы объединенная мощь как минимум трех Иерархов Пустоты: ведь в свое время, чтобы разбить Ключ на девять Осколков, постарались все двенадцать Демиургов.