Избранные произведения. Том 6. Проклятые (сборник)

- Васарих - оспариваемый мир, - говорил Т’вар. - Ваши знакомые земляне участвовали в боях за эту планету.

- Что?! - вскричал Уилл.

Картинка звездного неба в один миг рассыпалась у него перед глазами, как в игрушечном калейдоскопе.

- Они согласились пройти обучение и прошли его.

Уилл потрясенно заглядывал с’вану в глаза.

- Как вы могли?! Как вы могли пойти на это?! Втянуть в кровопролитие группу непрофессионалов, среди которых были дети и пожилые люди... Я знаю, что вам необходимо было определить уровень военного потенциала земной расы, но...

- Очевидно, - продолжал невозмутимо Т’вар, - когда им объяснили положение вещей, все вызвались участвовать в боевых операциях добровольцами. Никого не принуждали. Неужели по прошествии всего времени нашего знакомства вам еще нужно объяснять и доказывать это?..

- Добровольцами?! - растерялся Уилл. - Все?

- Да.

Это было очень любопытно - наблюдать за реакцией землянина. Заместителю командира экспедиции прекрасно известно было отношение Уилла Дьюлака по вопросу сотрудничества его народа с народами Узора. Известие, которое принес ему сейчас с’ван, было для Уилла неприятным. Что ж, ему можно было посочувствовать. Если бы спросить у самих с’ванов, то они больше всего на свете хотели бы выйти из вооруженного конфликта и жить в мире и покое. Но Амплитур продолжал надвигаться, и его необходимо было остановить. И участвовать в этом должны были все, включая и тех, кто, мягко говоря, без энтузиазма относится к войне. Включая с’ванов. Стоило ли сюда включать и человечество? Это еще было вопросом. Замаскированный челнок появился над лагуной внезапно и неслышно, сразу закрыв своим силуэтом несколько созвездий. Он совершил посадку на мелком месте, неподалеку от притопленной базы пришельцев и едва освещенного катамарана композитора. От корпуса отстегнулся и перекинулся трап. В иллюминаторе у выходного люка зажегся свет. Из челнока стали появляться безмолвные фигуры, которые направились к встречающим, которые находились на маленьком островке и ожидали их с горячечным нетерпением. Кальдак перестал ходить туда-сюда и остановился у основания трапа. Ему трудно было при свете луны узнать тех, кто шел ему навстречу, но по крайней мере двое из них были массудами. Яруселка... Их встреча ознаменовалась бурным потоком взаимных ласк, которые выражались как в словах, так и в объятиях. Впрочем, Уилл едва заметил это. Он также мало обратил внимания на приветствия, которыми обменивались прибывшие гивистамы со своими соотечественниками, которые были в группе контакта. В другое время с жадностью наблюдал бы за этим, делал заметки в уме, искал вдохновения... Но не теперь.

Все его внимание было приковано к цепочке землян, которые сошли с трапа на твердую землю пляжа. На фоне белого песка и морского горизонта их фигуры отчетливо выделялись. Все были одинаково одеты. Спустя минуту пристального изучения их силуэтов, он понял, что это модификация обычного одеяния массудов: темно-коричневые комбинезоны, перекрещенные на груди желтыми лямками.

Группу землян возглавляло трио из Новой Англии. Трио, потому что Тэйми Марковиц несла на руках ребенка. Уилл потрясенно наблюдал за тем, как она бережно опустила спеленутого малютку на песок. Ее муж присел на корточки рядом с женой и тут же увидел композитора.

- Дьюлак, никак вы? Уильям Дьюлак?

- Да, совершенно верно, Дьюлак.

Кен Вудс обратил ласковый взгляд на сына.

- Это Роберт. Симпатяга, не правда ли? Первый землянин, появившийся на свет за пределами своей родной планеты. - Он улыбнулся. - Если бы мы тогда знали, что Тэйми беременна, то наверняка никуда не поехали бы. Но так получилось даже лучше. Когда гивистамы узнали, что у нас будет малыш, они чуть не обалдели от восторга. Обеспечили нам такие условия, каких мы не имели бы даже в "Маунтин Синай Дженерал"!

Тэйми Марковиц подняла с песка ракушку и сунула ее малышу в ладошку.

Маленькие пальчики сомкнулись вокруг раковины.

- Да, маленький, ты прилетел домой. Это твой дом. Земля.

Уилл еще некоторое время наблюдал за тем, как они что-то ласково шепчут ребенку, потому переключил свое внимание на остальных землян, которые собрались небольшой группой неподалеку. Перемена, произошедшая в братьях-подростках, которых он подобрал возле трущоб Белиз-сити, была просто поразительной. И дело не в том, что они повзрослели на один год. К ним пришла зрелость и во всех других отношениях. Молодые тела заметно окрепли, обросли мускулатурой. От неуверенности, настороженности и испуга, которые запомнились Уиллу, не осталось и следа. Их движения и жесты были четкими, уверенными. Спустя минуту они отделились от остальных и направились вдоль пляжа, сопровождаемые третьим, который был чуть постарше их. В нем композитор узнал одного из австралийских студентов. Уилл тут же стал искать глазами его соотечественницу.

И он увидел ее... положившей голову на грудь черного рыбака. Когда они увидели приближающегося к ним Уилла, рыбак широко улыбнулся и протянул ему свою здоровую ладонь. Куда только подевалась его угрюмая замкнутость и молчаливость?.. Композитор недоумевал.

- Здорово, приятель. Я помню тебя. Всю жизнь буду благодарить тебя за то, что ты для меня сделал. - Ощущая растерянность, композитор неуверенно пожал шишковатую, мощную длань рыбака. - Год назад я мало говорил с тобой, но это прошло и быльем поросло. Вообще не знаю, как я жил-то до этого большого звездного путешествия?! До ли?..

Молодая женщина улыбнулась и крепче обняла рыбака.

- Мы поженились, друг. Это все, - его рука сделала широкий жест-дугу по ночному небу, - полностью изменило мою жизнь.

- Да. Мы все изменились, - прибавила его жена.

Уилл оглянулся на пляж. Она проследила направление его взгляда.

- Стивен? О, он счастлив! Мы ведь не жили вместе, не были обручены, даже не были влюблены. Просто путешествовали по миру вместе. Так казалось удобнее. Но когда я поближе познакомилась с Маттиасом... В общем, Стив не возражал. Он больше всех нас работал и учился. У него не оставалось времени на личную жизнь.

- Мне-то все равно, - пробормотал Уилл.

- Эй, друг, - сказал Маттиас и хлопнул его по спине. - Как тут без нас шарик крутился? Скучал по нам? - Он рассмеялся. - А как ты? Ведь целый год прошел. У тебя все так же?

Уилл был застигнут врасплох говорливостью прежде такого молчаливого и угрюмого человека.

- О’кей... У меня все идет гладко... А вы, как я погляжу, счастливы?

- Э, друг, что ты можешь знать? - Рыбак вдруг махнул кому-то рукой. - Эй, Элерой, иди сюда, смотри, кто нас встречает! Из темноты выступил растафариец. Лихорадочного взгляда как не бывало, несбалансированности движений как не бывало, темных кругов под глазами и шатающейся походки как не бывало!.. У него были коротко острижены волосы, и стоял он так же прямо, как и пальмы, которые его окружали на этом крохотном островке. Он пристально вглядывался с минуту в лицо Уилла, как бы пытаясь определить для себя что это: реальность или обман зрения?

- Я знаю тебя, парень. И обязан тебе жизнью.

У композитора вертелись на языке куча вопросов. Но чувства переполняли его настолько, что он едва мог творить. Столько вопросов, столько!.. Он совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Не верил глазам своим.

- Вы изменились.

- Все изменились, парень, - ответил Элерой и шутливо ткнул рыбака кулаком в грудь. Ли засмеялась и отмахнула руку растафарийца, как бы защищая мужа. - Всю свою жизнь я был ничем, парень. Ничем и никем. Я пошел с тобой, накурившись по самые уши. Ничего не соображал. Оказалось, что это судьба. А эти ребята переделали меня, понимаешь? Я теперь здоров, как бык. Они помогли мне осознать свою значимость в жизни, дали мне дело, которым бы я мог заниматься. Они хвалили меня, говорили каждый день, что я оказал им неоценимую услугу. Знаешь, как здорово слышать про себя такое? Я почувствовал себя человеком!.. Сначала я попросил у них немного травки. Они ни черта не поняли, и мы поговорили по душам. Они задали мне кучу вопросов. Особенно те большие ящерицы. Из меня выкачали всю кровь и выбросили ее на помойку. Я не жалею, потому что взамен мне дали здоровье. Затем мы еще раз хорошо поговорили, и то, что они мне открыли, было откровением. Я почувствовал, что я человек и что я силен. Я испытывал гордость за то, что мы земляне. Было так здорово! Теперь мне не надо взлетать под облака при помощи травы, чтобы чувствовать себя на высоте. У меня есть кое-что получше.