Коррекция (СИ)

– Да ладно тебе, колись, да колись! – деланно возмутился Алексей. – Я и так от тебя ничего не скрываю. Ну пришла Вика, ну повалял я ее на диване, ну расплатилась она печением собственного изготовления – что в этом такого? А драться-то зачем?

– А чтобы ты меня не дразнил! Вику он валял, как же! У нее свой валяльщик есть, не хуже тебя. А для тебя она, по сравнению со мной, вообще старуха!

– По сравнению с тобой у нас все жены старухи. Хорошо хоть, что ты вроде прекратила молодеть. Местные к тебе уже привыкли, а все, кто приезжает по первому разу, недоумевают, что эта красивая девочка делает в приемной директора. Ты бы хоть обручальное кольцо носила и всем демонстрировала, а то Капицу будут черт-те в чем подозревать.

– Ты на мои пальцы посмотри! Я бы носила, если бы оно держалось на руке, а ювелиров здесь нет. Спроси у ваших мастеров, может быть кто-то возьмется обжать? Ой, как пахнет ванилью! Слушай, ты, наверное, почти все съел и оставил мне совсем чуть-чуть?

– Чтобы я объел свою жену? Ну съел десяток паучков, но в кульке еще пара осталась.

– Ах ты!

– Да шучу я, шучу. Вот тебе чай, вот печение. Садись, а я буду на тебя любоваться, а потом схвачу в охапку и унесу в спальню! В мое время утверждали, что от молодых девчонок в любви толку мало. Врали, наверное. Чем больше ты молодеешь, тем больше я от тебя теряю голову!

– Я от тебя ее давно потеряла, – Лида доела печенье и передвинула свой стул ближе к мужу. – Леша, как ты думаешь, когда у нас будет ребенок? Так хочу малыша – сил нет! Ну что ему стоит? Вроде мы с тобой уже все сделали! Может быть, дело не в нем, а в ком-то из нас?

– Меня проверить легко, – задумчиво сказал Алексей. – Позвать ту же Вику...

Последняя шутка привела к тому, что ему пришлось спасаться бегством. Убежал он в спальню, где все завершилось на недавно купленной двуспальной кровати. Устав, некоторое время просто лежали.

– Леш, – сказала Лида. – Вот закончите вы этот реактор, а дальше что?

– Наверное, наше КБ начнет доработку опытного реактора до серийного, а остальные займутся накопителями.

– Я тебя не об этом спрашиваю. Я хочу понять, где наше место в этой жизни. Ты все еще вспоминаешь не одно, так другое и часто даешь дельные советы. Но вечно так продолжаться не будет, рано или поздно ты выложишь все свои знания. Ты ведь не ученый, ты военный. А теперь еще и офицер ГБ. Тебя поставили заниматься наукой. А чего хочешь ты сам?

– А чего от жизни хочешь ты? – спросил он, притягивая к себе жену. – Насчет малыша можешь не повторять, я это уже слышал. Тебя устраивает работа у Капицы?

– Пока да.

– Ну и я тебе могу ответить примерно так же. Кто его знает, как повернется жизнь. Мы с тобой помолодели до предела возможного. Еще чуточку и потеряем право на самостоятельность, твое и так уже подвергают сомнению. У нас впереди целая жизнь, много всего можно будет поменять. И это при условии, что мы начнем взрослеть.

– Как это? – не поняла Лида.

– А вот так! Ты уверена, что мы и через двадцать лет не останемся такими, как сейчас? Я вот уже ни в чем не уверен. Кто его знает, что для нас запланировали на будущее? Может быть, из-за этого и откладывается твое материнство?

– Ты это специально говоришь, чтобы оправдать свою лень? – спросила она, стаскивая с мужа одеяло. – Я же вижу, что ты уже отдохнул! Кто врал, что теряет голову?

Заснули они в тот вечер поздно. Следующий день оказался богатым на неожиданности.

– Слышали, что только что передали по радио? – сказал вошедший в лабораторию Иван Синицин.

– Интересно, как бы мы это могли слышать при отсутствии радио? – спросил Сергей Остроумов. – Давай уже, излагай.

– Передали, что в Советском Союзе состоялось успешное испытание второй атомной бомбы! Вчера взорвали.

– О первой промолчали, отделались намеками, – сказал Алексей. – А сейчас заявили во всеуслышание. Я думаю это свидетельствует об успехе работ и уверенности руководства.

Вторую новость Алексей услышал от Капицы, когда по делу зашел в его кабинет.

– Минут десять назад услышал новость, – сказал ему Пётр Леонидович. – Сталин уходит.

– Как это уходит? – не понял Алексей. – Куда?

– Включил приемник, а там передают информационное сообщение съезда, – пояснил Капица. – Выступил Сталин и заявил, что не в силах больше занимать посты Генерального секретаря партии и предсовмина. Предложил доверить их Берии. Мол, он и так выполнял эту работу и выполнял прекрасно. Его попытались уговорить остаться, но не преуспели. Он вообще посоветовал не оставлять высших партийных и государственных постов тем, кому перевалило за семьдесят. Надо сказать, он меня приятно удивил. Сообщили, что съезд все утвердил. Как вы думаете, к чему это приведет?

– Хуже не будет, – ответил Алексей. – Берия и так всем заправлял. Скорее всего, следует ждать от него каких-то действий, направленных на увеличение его популярности. Цены там снизят или кого-нибудь реабилитируют. И взрыв второй бомбы подгадали к съезду. Наверняка Сталин донес до депутатов роль Берии в атомном проекте.

– Он действительно очень много сделал, – сказал Капица. – Ладно, перейдем к делам Центра. Я думаю использовать лабораторию Гольдберга для подготовки выпуска накопителей. Реактор достроят и без них, там дело только за строителями. Что скажете?

– Правильно думаете, – согласился Алексей. – В разработке КИП они не участвуют, а больше там пока ученые не нужны. Если что-то будет неясно при монтаже, они и так всегда смогут помочь. Только я вот остаюсь не у дел. Не понял я, если честно, как эта хрень накапливает электроны. Отдельные элементы мозаики понятны, но в голове в ясную картину не складываются. Так что помощи от меня будет...

– А вы не расстраивайтесь, – сказал Капица. – Не вы один такой. Из лаборатории Гольдберга в накопителях полностью разобрался только он сам. Там все довольно сложно. Но для вашей задачи это неважно. Нужно изучить все производственные процессы и дать свои рекомендации и замечания. До этого в такой работе вы неплохо помогали.

Вечером Самохины сами прослушали новости съезда по недавно купленному радиоприемнику. Ничего важного к утреннему выпуску добавлено не было.

– Теперь Лаврентий Павлович по объектам мотаться не будет, пошлет кого-нибудь другого, – с грустью сказала Лида. – Знаешь, а я, в отличие от тебя, по нему соскучилась.

Ее слова оказались пророческими: через неделю после окончания съезда вместо Берии на объект прибыл один из новых секретарей ЦК Капустин. Через десять минут после того, как он зашел к Капице, туда же вызвали Лиду.

– Лидия Владимировна, – обратился к ней директор. – Где Алексей Николаевич? В лаборатории? Вызовите его, пожалуйста, и зайдите ко мне вдвоем.

Она вышла от Капицы и позвонила в лабораторию Гольдберга.

– Олег? Алексей далеко? Дай ему, пожалуйста, трубку. Леш, приехал секретарь ЦК, который сейчас у Капицы. Как я поняла, он будет нами заниматься вместо Берии. И директор для чего-то вызывает нас вдвоем. Подходи, я жду.

Для того чтобы появиться в приемной, Алексею потребовалось меньше пяти минут.

– Что за секретарь? – спросил он у Лиды.

– Яков Федорович Капустин, – ответила она. – Ребята с КПП передали данные, у меня его в списках не было. Наверное, из новых. Заходи первым.

– Лаврентий Павлович говорил мне о вашей молодости, но по личным делам я вас все-таки представлял старше, – сказал гость, с любопытством разглядывая Самохиных. – За содействие развитию науки комитет по Сталинским премиям при Совете министров наградил Алексея Самохина второй Сталинской премией в размере пятидесяти тысяч рублей. Возьмите медаль и диплом лауреата. Подождите, это еще не все. Кроме того, вы награждаетесь орденом Трудового Красного Знамени. Вот орден и свидетельство. К сожалению, Лидия Владимировна, лично для вас у меня ничего нет.

– Ничего, Яков Федорович, – улыбнулась она. – У нас в семье все на двоих. Мы можем идти?

– Вы давно с ними работаете? – спросил Капустин Капицу, когда Самохины вышли.