Черное солнце

А теперь у их подножий выросли десятки станций и горняцких посёлков — неугомонные антаркты протапливали шахты, добираясь до залежей угля, алмазов, ванадия, платины. В полярную ночь со спутника этот район Западной Антарктиды гляделся как россыпь тусклых огоньков. Не сравнить, конечно, с заревами Москвы или Нью-Йорка, но всё-таки…

А сильнее всех светился посёлок Леверетт, выросший на развилке шоссе, — одна трасса уходила к Южному полюсу, а другая тянулась на север, к горам Пенсакола и Сентинел.

Обычные модульные и сотовые дома, коими застраивался Леверетт, были обычными для АЗО, но на серо-стальном, чёрном и буром фоне горных склонов они смотрелись немного непривычно — стереотип восприятия Антарктиды требовал белой ледяной равнины за околицей и чтобы пингвины.

Хайвей [117] «Мак-Мердо — Южный полюс» и «Леверетт — Пенсакола» заделались главными улицами посёлка, деля его на три неравные части, жители которых отличались завидным патриотизмом и могли при случае накостылять чужакам, забредшим не в свой район. На севере жили горняки-«гномы», на юге — научники-«интели», на западе — «пахари». Прозвище сие имело призвук уважения — «пахари» с утра до ночи копались в теплицах и оранжереях, выращивая лучок, редисочку, огурчики, укропчик.

Тихий такой, провинциальный городишко, немного даже сонный.

Но двадцать четвёртого декабря Леверетт играл и бурлил, как ярмарка, — тысячи фридомфайтеров съехались сюда, вездеходами и краулерами были заставлены все улицы и переулки. Это Леонид Шалыт созвал «охочих людей» бить ворога, устроил смотр своему разношёрстному войску.

Добровольцы получали оружие и шли на передовую — Трансантарктический фронт протянулся от гор Элсуорта на севере до ледника Нимрод, отгораживая Западную Антарктиду от Восточной, где правил генерал Кермас. Засев в горах, фридомфайтеры отгоняли флаеры «интеров» геологическими лазерами и зенитными ракетами, выпуск которых наладили головастые «интели» из Леверетта.

Вот сюда-то, в разворошенный человеческий муравейник, и прибыл турболёт с «Катраном». Субмарину затолкали в пустой ангар на окраине, рядом с бункером, где Керимов устроил Наташу Браун и Марину Харину.

Потискав свою жену и бережно приобняв чужую, Сихали выбрался «в город» под эскортом Юты, Джамила, Шурика и Купри. Илья сменил Керимова — остался охранять женщин и «бдить», поэтому его обычное место рядом с генруком занял не менее здоровенный Гирин.

— Похоже на карнавал, — сказал Белый, проталкиваясь через толпу. — И откуда их столько набралось?

Антаркты в дохах и каэшках, в походных комбинезонах и меховых куртках, бледнолицые, краснокожие, «цветные», чёрные имели сходство только по одному признаку — все они были вооружены. Иные выглядели так, будто родились с лучемётом в руке, другие держали оружие опасливо, не зная толком, куда жать, чтобы бабахнуло. Но настрой у всех был весьма и весьма воинственный.

— Шпиона поймали! — вдруг закричали в толпе.

Тимофей протиснулся и увидел очень бледного и очень худого человека в богатом комбезе, которому крутили руки двое дюжих антарктов. Рядом столбиками стояли роботы-операторы со стереокамерами в щупальцах.

— Я не есть шпион! — верещал бледный и тощий. — Я есть спецкор «Интернэшнл Бродкастинг Систем»! Мой ФИО — Элмер Данн!

— Отпустите его, — приказал Тимофей.

— А ты кто такой? — набычился один из антарктов, сгибавший спецкора в три погибели.

— А тебе что, повылазило?

«Азовцы» были перевозбуждены, наверное, поэтому они не сразу распознали в Сихали генрука ТОЗО, а когда, наконец, уразумели, кто есть кто, подняли восторженный рёв. На радостях и спецкора отпустили — пущай себе шпионит, жалко, что ли?

Именно по этому шумству и определил Шалыт местонахождение Брауна.

— Экце хомо! [118] — закричал Леонид, бросаясь к Тимофею. — Поздравляю с победой!

— Нам до победы… — отмахнулся Сихали.

— …Как до Луны пешком, — выразился Белый.

— Всё равно! — воскликнул Шалыт с воодушевлением. — Завалить «Сульдэ»! Это надо уметь!

— Он заваливал, — Тимофей хлопнул Гирина по плечу, — у него и бери автографы.

— Леонид, — Шалыт торжественно протянул руку межпланетнику.

— Максим, — пожал её тот.

Расцепив побелевшие пальцы, генрук АЗО бодро сказал:

— А на «Авалон» мы ещё нагрянем. Ну что? В штаб?

— Веди, — обронил Сихали.

В штабе посёлка работала акустическая защита, поэтому галдёж с улицы почти не доносился. Шалыт с сияющей Мартой Вайсс сдвинули столы-пульты и включили карту Антарктиды.

— Восточную убери, — велел Браун. — Сосредоточим все силы на западе, за горами. Первый удар направим на север — если нам удастся закрепиться на хребте Сентинел, то мы прикроемся со стороны Атлантики и Антарктического полуострова… Кстати, «интеры» из Порт-Эймери ушли?

— Ушли, — подтвердил начальник станции «Моусон», типичный «оззи» [119] с ирландской фамилией Шанаги.

— А куда?

— На Антарктический полуостров. Станции «Палмер», «Петрель», «Теньенте-Матьенсо», «Артуро-Прат»… Ну и «Беллинсгаузен».

Марта Вайсс хмуро кивнула.

— Значит, всё правильно, — сказал Сихали. — Далее. Прикрыв северный фланг, мы перейдём в наступление — перебросим людей и технику в Землю Мэри Бэрд, займём станцию «Русскую» и закрепимся на ней. Береговая охрана ТОЗО и Океанский патруль ударят с моря. Третий шаг — штурм «Мак-Мердо»…

Неожиданно Браун ощутил сотрясение — здание штаба сильно вздрогнуло.

— Что ещё такое? — нахмурился Шалыт.

В следующее мгновение плазменный «бурав», слепя оранжевым мерцающим светом, дико воя, снёс крышу и выжег основательную дыру в полу.

— Это налёт! — закричала Вайсс, тыча рукою в небо. — О, боже, сколько их!

Сихали поневоле замер, выглядывая поверх полуобрушенной стены. Из-за гор вылетали боевые флаеры. Их было много — эскадрилья за эскадрильей, волна за волной накатывались они на Леверетт, прижигая стылую землю плазменными взрывами. Выше дископланов шли орбитальные бомбардировщики — их закруглённые треугольники величаво проплывали, сея сверху мезонные роботоснаряды. Сиреневые вспышки пересекали посёлок по диагонали, расшвыривая обломки и обугленные тела.

— Сволочи! — взвизгнула Марта.

Сихали спрыгнул через дыру в полу на оттаявший круг земли и выбежал на улицу. «Если они убьют Наташу, — поклялся он, — я истреблю их. Всех!»

Улицы были пусты, если не считать погибших. Мёртвые тела лежали на оплавленном настиле или — расчленённые, обгорелые — торчали из дымившихся воронок.

Прямо по улице брёл потерянный и потрясённый Элмер Данн, спецкорр Ай-би-эс. Его сопровождал всего один робот, водивший кругом камерами.

— Снимайте, Элмер! — крикнул ему на бегу Тимофей. — Всё снимайте!

— Это варварство… — проговорил спецкор, запинаясь, — это есть страшное, ужасающее варварство…

Не слушая причитания Элмера, Сихали понёсся к окраине. За ним грузной трусцой поспешал Гирин. Купри с Белым бежали наперегонки с Ютой, пригнувшись, большими скачками, перепрыгивая воронки и глубокие борозды, в которых остывал остекленевший грунт.

Орбитальники отстрелялись и повернули на северо-запад. Флаеры утюжили западный район, громя теплицы и парники. Раз за разом по дископланам стреляли из развалин, жаля из бластеров и лучемётов, но всё было без толку.

Задыхаясь от быстрого бега, Тимофей выбежал за окраину, с ужасом оглядывая разгромленный ангар с «Катраном». Даже бункер не выдержал — проваленный свод чадил за щербатыми огрызками стен…

Рыча, буквально сгорая от ярости, Сихали заметался среди обломков и руин, пока не заметил Илью Харина, неистово махавшего ему из туннеля, уходившего в гору. Не чуя земли под ногами, согреваемый надеждой, Тимофей бросился к Змею — и, ещё на бегу, увидел родное, милое лицо. Жива!

— Воздух! — крикнул Гирин, догоняя Сихали, тискавшего своё сокровище, и бесцеремонно пихая обоих подальше, вглубь туннеля. — Прячься!