Игра королей

— Да хоть на двадцать! — Мэри сделала большие глаза и со всем доступным ей очарованием склонила голову в сторону Демидова. — Мы уже закончили, не так ли, князь?

И, не дожидаясь ответа (почти наверняка — отрицательного), подхватила под руку мгновенно сориентировавшегося капитана.

Двенадцать лет назад.

Нет, что ни говори, а свадьба удалась. Особенно подарки. Чего им только ни дарили — и полезного, и приятного, и с подковыркой. Эрик ван Хофф, к примеру, явился на банкет в белой широкополой шляпе, которую и протянул невесте со словами:

— И обратите внимание, мисс Робинсон! Для того чтобы заполучить мою шляпу… или галстук… или запонки… вам совершенно необязательно приставлять мне к затылку пистолет!

Никита, София Гамильтон, князь Цинцадзе и сидевший справа от Мэри Константин были полностью в курсе подоплеки происходящего, а вот всем остальным пришлось давать пояснения. Бабушка Ольга ахала и ужасалась, дед вздыхал, свекор со свекровью качали головами, но свежеиспеченная адмиральша заметила, что представителям молодого поколения история скорее понравилась.

Хуан Вальдес преподнес молодоженам роскошное охотничье ружье. Старинное, еще пороховое, с богатой инкрустацией на прикладе. Одно на двоих. Когда же Никита поинтересовался, на кой оно им сдалось — они ведь не охотники? — мексиканец с деланой невозмутимостью заявил:

— Это на тот случай, адмирал, если вокруг вас станут увиваться девицы или вокруг донны Марии — молодые люди. В первом случае ружье пригодится ей, во втором — вам!

Долорес Дуарте, весьма холодная до венчания и удивительно дружелюбная после, звонко расхохоталась.

Но больше всех — совершенно неожиданно для Мэри — отличился Джереми Рафферти.

Поднявшись на ноги, он начал пространные рассуждения о том, что не в правилах семьи Рафферти давать лошадям имена, вносимые в галактические реестры перспективных производителей, до достижения ими четырехлетнего возраста. Только к четырем годам становятся ясны племенные особенности животного, а до того не стоит и мозги напрягать.

— И вот некоторое время назад четырехлетним стал отпрыск Факела и Ночной Грезы, — в пространстве между столами возникло голографическое изображение изумительно красивого коня, под красновато-коричневой шкурой которого, казалось, пылали десятки, сотни крохотных костров. Черные хвост и грива развевались на невидимом ветру, глаза горели.

Алексей Туров скривился, как от изжоги, и еле слышно застонал.

— Это тот самый жеребец? — шепотом осведомилась Мэри у Константина. Тот кивнул, не сводя завороженного взгляда с великолепного зрелища.

Между тем Джереми продолжал вещать:

— Имя было придумано давно, но мы ждали, когда же в наших табунах появится конь, действительно достойный этого имени. И вот — дождались! Дамы и господа, позвольте представить вам Пилота, названного так в честь пилота ноль двадцать два, — бельтайнец коротко, с достоинством поклонился Мэри.

Она начала было говорить что-то о величине оказанной ей чести, но Рафферти, насмешливо приподняв бровь, прервал ее:

— Мэри! Ты, похоже, не поняла. Пилот — пилоту. Этот жеребец твой.

— Джереми! — рявкнула весьма относительно счастливая коневладелица, пытаясь хотя бы отчасти заглушить уже откровенный стон Турова. — Ты откуда упал?! На кой мне этот зверь, мне о продолжении рода думать надо!

— Ну вот и отлично, вот и думай, — невозмутимо ответил тот. — Не на клячах же ты будешь сыновей верховой езде учить?

— Да тех сыновей еще и в проекте нету! Когда их, по-твоему, можно будет посадить на такого… такого…

— Гораздо скорее, чем ты думаешь. А за Пилота не переживай, ему скучать не придется: полдюжины подходящих кобыл входят в комплект поставки. Так что мальчик найдет чем заняться!

С этими словами Джереми обменялся с Никитой многозначительными взглядами, а Мэри, к полному восторгу собравшихся, почувствовала, что краснеет.

А потом, уже после того, как супруги Корсаковы вернулись с Бельтайна, на котором проводили медовый месяц, Мэри навестил Алексей Туров. Мяться и жаться не стал, заявил с порога:

— Мария Александровна, продай Пилота! Христом Богом прошу, сама же говорила: тебе он ни к чему. Ну хочешь, на колени встану?!

— Не проси, Леша, — покачала она головой. — Не продам. Подарок. А вот жеребенка подарю. Какого сам выберешь. Ты вот что… Мне этот конный завод девать ну совершенно некуда. Пока-то он на попечении Джереми, но это не дело. Примешь в свои конюшни? Пусть Пилот и не твой, а все ж при тебе будет. Опять же, полдюжины кобыл это хорошо, но ведь и у тебя, думаю, невесты для парнишки найдутся? Вот тебе, кстати, и жеребята…

И лицо онемевшего Турова яснее ясного сказало ей, что хотела она там, не хотела, а должником таки обзавелась.

Деликатное покашливание над ухом сменилось негромким баритоном.

— Ваше превосходительство… ваше превосходительство, мы прибыли.

Мэри со вздохом вынырнула из приятных воспоминаний и обернулась к Северцеву.

— Ну я же просила, Сергей, без чинов. Вы все подготовили?

— Так точно, — в руках лейтенанта материализовался планшет. — Местное время — семь пятнадцать утра. Завтрак у наместника назначен на девять и продлится по регламенту два часа. Я договорился о встрече с семьей Егора Грызлова на три пополудни. Если вы по-прежнему желаете сначала посетить кладбище, то машина будет подана к резиденции наместника в одиннадцать сорок. Больше никаких мероприятий сегодня не будет, а завтра ровно в десять начнется вторичное тестирование добровольцев.

— Благодарю вас, Сергей. Мы можем идти?

— Так точно. Относительно багажа я распорядился, транспорт нас ждет.

Покачав головой — вот никак не удается из парня Устав выдавить! — Мэри развернулась на каблуках и направилась к двери каюты.

У выхода на трап ее приветствовал капитан корабля, выразивший надежду, что ее превосходительство осталась довольна путешествием. Ее превосходительство мысленно поморщилась, но кивнула вполне благосклонно, вежливо поблагодарив экипаж «Иртыша» и лично капитана за приятный полет.

Внизу уже стоял лимузин, ослепительно-черный и непомерно длинный. Рядом с ним красовались четверо весьма крепко сложенных господ в штатском, вытянувшихся при ее приближении по стойке «смирно». Кто-то (надо думать, Ираклий Давидович) явно не хотел рисковать после ее орланских приключений.

Когда лимузин взлетел и взял курс на виднеющийся в отдалении город, Мэри откинулась на подушки сиденья и прикрыла глаза. Как все здорово складывается, однако! А ведь всего неделю назад жизнь, казалось, в очередной раз вознамерилась познакомить ее с кузькиной матерью, нимало не смущаясь тем, что знакомство уже состоялось. Причем неоднократно.

Никита вернулся на эскадру. Разумеется, это было совершенно логично: отпуск по случаю свадьбы не может длиться вечно, Адмиралтейство и так пошло ему навстречу. Но вот что следовало теперь делать его молодой жене? Склонностью к витью гнезда, а также соответствующими способностями она не обладала. Даже обстановку дома, купленного со всей меблировкой, менять было лень. И так все очень даже неплохо. Вот разве что кровать новую приобрести, старая малость узковата… и, как показала практика, хлипковата… да уж. Но покупка новой кровати при всей серьезности подхода к этому вопросу физически не могла занять больше одного дня.

Некоторое время ушло на торжественную перевозку подаренных лошадей и их не менее торжественное водворение в конюшни Турова. Сам Алексей, на время забросивший все текущие дела, порхал вокруг, путался под ногами у конюхов и восхищался. И восхищался. И восхищался. В конце концов, он так надоел Мэри своими охами, ахами и восторженными эпитетами, что она пригрозила забрать Пилота и его гарем обратно. Туров немедленно замолчал, но с сиянием физиономии ничего поделать не мог. Да и не пытался.

Верховые прогулки — Пилот оказался господином с норовом, так что приходилось держать ухо востро — доставляли ей море удовольствия, но и это было лишь развлечением. Дела же для капитана первого ранга (чин, как и столбовое дворянство, она получила за Соколиный Глаз) по-прежнему не находилось.