Путь к звёздам

   Колька передвигался в стойке рукопашника. Сторк, чуть покачивая верхней частью тела - и выставив кулаки - следил за его движением, сам осторожно шагая по кругу. Колька вдруг переломился назад, выбрасывая ногу вверх-вперёд-в сторону - сторк упал под удар и подсёк Кольку под голени. Тот не упал - в падении оттолкнулся локтем, перекатился вбок, вскочил и почти что достал сторка ногой в грудь; тот с места пружинкой сделал кувырок назад... и, метнувшись вперёд, нанёс Кольке прямой удар кулаком в лицо.

   Колька не ожидал контратаки! Он успел лишь вздёрнуть плечо, и мы услышали, как хрустнула кость. А сторк ударил с левой - в живот, и Колька, закрывшись коленом, грохнулся на спину. Живот он спас. Но устоять не смог. Не успел и откатиться - сторк прыгнул на него сверху, вмял в траву и с ликующим воплем занёс кулак.

   Я понимал, что сторк сейчас чувствует. Да, понимал... Униженный пленом (конечно, это плен, как не называй!) и невозможностью отомстить хотя бы солдатам охраны, он был рад разделаться с подвернувшимся своим ровесником из ненавистных землян.

   Я был другом Кольки. В драки один на один у нас не вмешиваются. Но тут дело пахло убийством - во всяком случае, у нас упавшему разрешают встать, а не пытаются размазать его физиономию по травке. Я перехватил руку сторка полунельсоном и рывком поднял его с Кольки.

   Вокруг заорали на разные голоса. А мне показалось, что я схватил тугую сжатую пружину. Но я просто оттолкнул сторка.

   Оттолкнул изо всех сил - и удивился, увидев, что он устоял на ногах и повернулся ко мне - ноздри раздуты, губы кривятся, глаза горят.

   - У вас бьют лежачих? - спросил я, помогая Кольке - он держался за плечо - встать. - Это так положено, да?

   Парень непримиримо дёрнул плечом и что-то пробурчал. Потом, не поворачивая головы, спросил своих:

   - Й`тс стемм тар оззка? [28]

   Тот мальчишка, что читал у фонтана с компьютера, сказал, явно отвечая:

   - Й'тта омра квим драуг'н луйтта [29], - а один из метавших копья добавил:

   - Дот либ'аатта херрда драгга. Стемма та блидда, но т'эзт херрда. [30]

   Дравшийся с Колькой невнятно огрызнулся и... покраснел. Буквально зажёгся розовым изнутри. А уши сделались вообще рубиновыми.

   Это было смешно. Я же почти физически ощутил, как спало - рухнуло - напряжение.

   - Меня Ромка зовут, - сказал я неожиданно для всех и для самого себя. - А это Колька.

   Другие ребята не спешили представляться, посматривая на сторков. Те тоже помалкивали. Тогда дравшийся с Колькой оглянулся на товарищей, потом посмотрел на нас и... сказал негромко, показывая себе в грудь чисто земным жестом:

   - Милн.

   Мальчику было двенадцать вёсен [31], и он хотел есть.

   Он не ел шестые сутки, и мысль о еде осталась единственной в его голове. Ещё неделю назад он никогда не поверил бы, что может быть так - когда не можешь больше ни о чём думать, и в такт шагам словно бы кто-то шепчет в уши: "Хочу есть хочу есть хочу есть хочуестьхочуестьхочуесть ..."

   Он хотел есть и во сне - просыпался от голода и, сунув руки в карманы, пускался бродить пугающе изувеченными улицами, пока всё тот же голод, подступивший головокружением или тошнотой, не заставлял его снова где-то сесть. Сесть - и бесконечно, бесцельно разглядывать всё ещё дымящиеся развалины, недавно бывшие домами. Никакой самоконтроль не помогал... Точнее - помогал. Помогал не лечь, не закрыть глаза и не уплыть в блаженное ничто.

   Мальчишка давно бы ушёл из развалин посёлка инженеров. Но он плохо знал окрестные леса и понимал, что живущие там йулл убьют его. Сама мысль, что эти мерзкие дикари могут убить его, сторка Высокого Рода, ту же неделю назад показалась бы невозможной. Но сейчас он знал - это возможно. Ещё как возможно. Слишком много видел он мертвецов за последнее время - с того момента, когда звено земных истребителей уничтожило посёлок вместе с лидарной станцией и неразвёрнутой позицией ПКО.

   Последние двое суток на окраине, где развалины кончались, стоял пост землян под ненавистным флагом, присутствие которого добавочно оскверняло уничтоженное. Алое с золотым ненасытным насекомым-раскорякой знамя врагов - на земле, которую Сторкад уже полвека считает своей!

   Ещё недавно он, рассматривая изображения вражеских символов, солдат и техники, удивлялся, до чего золотой значок Земли похож на старинные орнаменты самого Сторкада...

   ...Несколько раз мальчик уже почти решался подойти к посту и попросить есть. его останавливал не страх - нет, не страх. Ему, от рождения гордому, стыдно было просить. Тем более - просить у врагов, уничтоживших его дом, родных и друзей.

   На шестое утро он ощутил, что хочет есть меньше. И отстранённо подумал, что это начало конца. Организм перешёл на питание сами собой. Ещё неделя, другая - и он уже не сможет двигаться даже ползком.

   Проходя первую ступень Испытаний, он голодал четыре дня. Но там поддерживала мысль: как бы ни мучил голод - срок его кончится, он рассчитан, и можно будет поесть. Потом - зная точно - когда. Сколько угодно. Чего угодно.

   Солдат с поста стоял с оружием под мышкой, что-то ел, хрустя серебристой обёрткой. Солдат был молодой, но огромный, не меньше сторков. Он смотрел по сторонам с весёлым интересом. И ел.

   Есть - значит, жить. Мальчишка очень хотел жить. Лёжа на камне, он глотал непролившиеся слдёзы. Жить...

   Наверное, он выдал себя звуком или движением - солдат мгновенно вскинулся, но тут же расслабился, свистнул и что-то сказал. Мальчишка не понял, остался неподвижен. Под плитой, на которой он лежал - ход вниз. Он успеет удрать, если что. А в коммуникации под посёлком за ним одним не полезут.

   Солдат что-то сказал снова, улыбнулся. И бросил то, недоеденное.

   Блестящее упало рядом с левой рукой мальчика. Он скосил глаза и чуть не потерял сознание от голодного спазма, потрясшего всё тело.

   ШОКОЛАД! Слово было земным, кстати - шоколад сторки начали делать ещё до войны, почти сразу после контакта. Правда, этот был не серебристо-серый, а коричневый, но с орехами и сладкой пастой... это было видно. Орехи другие, паста, конечно, тоже... но запах, запах, запах...

   Одновременно с мучительным голодным позывом он ощутил гнев. Сильнейший гнев. Человечишка, жалкое существо с окраинной планетки, выскочка, чей народ еле-еле выполз в космос - в их, сторкадский, космос, в его космос, в космос, о котором он столько мечтал! - бросал ему объедок! Как зверьку в лесу!

   Вспышка гордости обожгла огнём. Отбросив от себя подачку и вскочив, мальчишка швырнул в солдата подхваченный камень - молча, со страшной, всеобъемлющей злобой. Убьёт?! Пускай! Но пусть знает, что это не его земля, что его не боятся!

   Солдат вскрикнул - он успел закрыться рукой, но камень ударил его по пальцам руки без перчатки. Землянин схватился за оружие, и мальчишка тут же спрыгнул вниз, в проход.

   Ему показалось, что он попал в болото - словно каменный пол вдруг стал мягким. Он не успел сообразить, как такое может быть...

   ...Очевидно, землянин поленился лезть за нахальным мальчишкой под камни. И не стал даже бросать в ход гранату или стрелять. Поэтому он очнулся там же, где упал без сознания и долго лежал на прохладном полу, обливаясь от слабости ледяным потом. Он слышал звуки с поста, голоса землян - нет, они его не искали, они занимались чем-то своим.

   Мальчишке стало горько и обидно. Он не может даже заставить их убить его. Он слаб и не опасен, они его даже не замечают! Земляне унизили их всех... всех... Вспомнился, выплыл из прошлого, парад Дня Владычества - столица колонии, марширующие треугольники солдат, косые линии боевых машин, восхищённые лица вокруг и ладонь отца на плече. Где всё это?! Неужели эта... эта Земля в самом деле сильнее Сторкада?! Сильнее Альянса?!