Переполох в Небесных Чертогах

– Как угодно, – развел руками профессор. – Если они изменяют его, словно изображение в стереовизоре, то это могут быть совершенно любые, практически не ограниченные ничем изменения.

Сказав это, Гинзл замолчал, и в палатке на какое-то время повисла тишина. Были слышны отдаленные голоса снаружи, ветер чуть трепал брезентовый полог.

– Бред какой-то, – в этой тишине произнес Рэнг.

– Он так говорит, – снимая с себя ответственность, профессор показал на Наблюдателя. – Я только передаю его слова.

Ворвуд пока не знал, как относиться к этому. Но не хотел спорить, понимая, что Гинзл провел долгую беседу с пришельцем и, видимо, успел узнать многое.

– Ну хорошо, профессор, – деловито произнес главарь пиратов, – хотите сказать, что они, словно волшебной палочкой, могут делать окружающее таким, как им вздумается?

– Не совсем так, – проговорил Гинзл, – у них есть некоторые ограничения в этой способности.

– Да? Какие?

– Например, они не могут воздействовать на все пространство, а только на ту часть, которую знают. Ведь они изменяют свои ощущения, а в этих ощущениях, естественно, содержится лишь то, что они видели. Кстати, именно поэтому здесь и появился Наблюдатель. Он именно наблюдатель – существует для того, чтобы видеть. Ведь раньше они не знали, что происходит на нашей планете, на нашей базе.

– То есть теперь они знают? – осторожно спросил Ворвуд. – И могут… воздействовать на эту часть пространства?

– Да, – просто ответил Гинзл.

– Что?! – воскликнул Рэнг, уставившись на Гинзла большими глазами. – И вы так спокойно говорите об этом?!

– Дело в том, – стараясь успокоить его, мягко произнес профессор, – что они не могут делать это всегда. Единственный случай, когда они способны изменить окружающее, это только после своей смерти.

Рэнг шумно выдохнул.

– Профессор, – недовольно сказал он, – вы говорите совершенно безумные вещи.

Гинзл чуть улыбнулся на это.

– Мы ведь столкнулись с пришельцами, – почти нежно напомнил он. – Абсолютно другая цивилизация, абсолютно другие существа. По-моему, даже естественно, что они совершенно не такие, как мы. – Потом помолчал секунду и продолжил: – Так вот, они считают смерть такой же несуществующей вещью, как и все остальное. И говорят, что, когда мы уничтожили их, они не умерли окончательно, а возродились снова. В результате сейчас перед нами тот же флот чужаков, который был в самом начале.

– В смысле? – не понял Ворвуд.

– Ну, тот же базовый корабль, те же истребители – все то же и в том же количестве, – ответил Гинзл.

– Как это? – продолжал не понимать Ворвуд. – Мы ведь уничтожили их.

– Нет, – покачал головой Гинзл, – мы их не уничтожили.

– Кого же мы тогда уничтожили? – чувствуя себя довольно глупо, произнес Ворвуд. – Мы ведь кого-то… уничтожили.

– Их, – подтвердил Гинзл. – Но они… не уничтожились. Поскольку, как я уже сказал, считают, что смерть так же не существует, как не существует и весь окружающий мир.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Ворвуд. – Нет, я понимаю, можно не замечать ничего вокруг, но не замечать собственную смерть… – он недоверчиво поднял брови.

– Таковы его слова, – напоминая, что не он утверждает такое, Гинзл показал на пришельца. – И, честно говоря, я сам еще не определился, как относиться к этому. Но и Наблюдатель, и корабли в подпространстве действительно существуют. Это факт.

– Так-то оно так, – согласился Ворвуд. – Но почему они появились именно таким образом? По-моему, это просто другие чужаки, которые пришли вслед за первыми и обладают несколько большим арсеналом: кораблями в подпространстве и Наблюдателем. Конечно, странно, что они пришли так сразу. Но это вовсе не указывает на возрождение первых.

– Тогда зачем им утверждать такое?

– Кто их знает? – пожал плечами Ворвуд. – Может, у них так принято – когда одни встают на смену другим, говорить, что это те же самые, – для устрашения противника. – Найдя более или менее разумное объяснение всем этим небылицам, он решил оставить этот вопрос и перейти к другим темам. – Ладно, профессор, что он, – кивок в сторону Наблюдателя, – сообщил еще?

– Да, собственно, больше и ничего, – ответил Гинзл. – А что бы вы хотели узнать?

Ворвуд задумался. Множество вопросов вертелось в голове. Каждый имел ту или иную степень важности. Но, видимо, стоило начать с самого простого: что представляют собой эти пришельцы, какую форму жизни, и откуда они пришли? Хотя в этой войне, наверно, такая информация не самое главное. Но в принципе…

– Как они выглядят, эти ребята? – спросил он. – И что вообще из себя представляют?

Гинзл хитро посмотрел на него.

– Наблюдатель говорит, что, изменяя окружающее при возрождении, они изменяют и себя. И могут быть такими, какими захотят.

– Кошмар, – констатировал Ворвуд. – И он всегда отвечает подобным образом?

– Да, – с легкой улыбкой произнес профессор. – Можете спросить его сами.

Ворвуд пренебрег этой возможностью, вполне доверяя Гинзлу и не желая оскорбить его недоверием.

– Ну а сам этот Наблюдатель, – поинтересовался главарь пиратов, – как он появился здесь? И почему выглядит как Чарли?

Гинзл вздохнул, стараясь сдержать улыбку.

– Единственное, что я могу предложить, это то объяснение, которое дал мне он. А оно все в том же… э-э-э… абстрактном духе.

– Н-да? – Ворвуд озадаченно почесал затылок.

Оказалось, что эти пришельцы довольно неудобны в общении. Но с другой стороны, чего еще можно было ожидать? Это ведь представители иной Галактики – абсолютно чуждые людям существа. И, естественно, у них совсем другие представления обо всем и об общении в том числе. Получалось, что остается только два варианта: либо принимать их слова так, как есть, либо вообще прекращать разговор. Но последнее, пожалуй, было бы неправильно.

– Ладно, если раз так, – с неохотой произнес Ворвуд, – рассказывайте, что есть. Попробуем разобраться в этом. Все-таки хоть какая-то информация – лучше чем ничего. Значит, как, вы говорите, у них это происходит?

– Он говорит, – с улыбкой уточнил Гинзл и потом продолжил серьезно: – В общем, принцип такой. Поскольку они считают, что окружающее – это только их ощущения, которые они получают посредством органов восприятия, то, лишившись своего тела, они не умирают, а лишь теряют возможность воспринимать. Надо заметить, что свое тело они также считают частью окружающего, правда, необычной частью – как бы передаточным звеном. В общем, после смерти в них остается память об ощущениях окружающего мира, или, если хотите, об изображении окружающего мира. Они восстанавливают эти ощущения и, таким образом, заново помещают себя в окружающий мир, точнее, заново создают мир вокруг себя, что в общем-то одно и то же. Но, возрождаясь, они восстанавливают окружающее с такими поправками, как им нужно. Остается лишь добавить, что поскольку они восстанавливают именно свои ощущения, то эти изменения, как я уже говорил, относятся только к той части пространства, которую они видели.

– Подождите, профессор, – стараясь понять, проговорил Ворвуд, – если они не видели нашу базу, то как здесь мог появиться Наблюдатель?

– Он говорит, что у них есть способность ставить наблюдателя в неизвестных местах. Именно для того он и существует – чтобы наблюдать, делать неизвестные места известными.

– При этом он передает информацию? – уточнил Ворвуд.

– Да, – ответил Гинзл. – Насколько я понял, наблюдатель не является самостоятельным существом и постоянно связан с центральным кораблем.

– Понятно, – кивнул Ворвуд. – Но они ведь видели нашу планетарную систему – почему же ничего не сделали с ней?

– Все довольно просто, – с готовностью пояснил Гинзл. – Он говорит, – снова кивок в сторону Наблюдателя, – что их возможности небезграничны. Это похоже на то, как мы можем поднимать предметы, но только не слишком тяжелые, на которые у нас хватает сил. Вот и их способность изменять окружающее тоже ограничена. В этот раз у них хватило сил, только чтобы поставить наблюдателя – это, кстати, как он говорит, отнимает много сил – и поместить свои корабли в подпространство.