Свобода для Господа Бога

Комната оставалась той же. Огромное зеркало все так же закрывало большую стену. Барни хлопотал с горелкой, а дурно обжаренный кусок мяса, бывший когда-то человеком, размеренно покачивался на крючьях.

Но вид теперь стал иным: Гор сидел, развалившись в кресле, напротив прежнего собственного изуродованного тела.

Медленно, до конца еще не веря произошедшей метаморфозе, он повернул голову и увидел собственное отражение – холеное лицо Амира с красной шапочкой на голове и красными же от бликующего света глазами.

Ни в руках, ни на поясе кардинала оружия не было – как духовное лицо Амир носил колюще-режущие предметы только на полях сражений, а не в Центральном храме. Однако всего в нескольких шагах от него на столе с инструментом лежал знакомый до боли предмет, от одного вида которого Гора слегка передернуло.

Превозмогая шок от ставшего для него слегка подзабытым ощущения ног, Гор встал, выпрямился во весь рост и подошел к столу.

В этот самый момент заплечных дел мастер в очередной раз тронул «пациента» за низ живота тонкой струей химического пламени, но тот даже не дернулся. Не дрогнул на лице ни один мускул, ни одна жилка не изогнулась от боли. Способность воспринимать страдания покинула бренное вместилище, вместе с сознанием Тшеди, смотревшим сейчас в спину черного «доктора» глазами красного кардинала.

От удивления Барни даже крякнул. Весь его опыт противоречил тому, с чем он столкнулся сейчас. Накачанный наркотиком «пациент» должен метаться от боли при малейшем прикосновении.

«Док» отстранил горелку от тела и с сомнением посмотрел на бело-голубую струю. Что не так?

Гор взял со стола «предмет» и шагнул вперед. Тело, только что занятое им, пока слушалось не во всем, руки и ноги двигались слегка невпопад: рост, вес, длина конечностей – все это обусловливает иную биомеханику и, как следствие, иные навыки координации движений и управления мускулатурой.

Барни все еще переводил непонимающий взгляд с бликующего ацетиленового пламени на изуродованное тело и обратно.

Еще шаг.

Барни развернулся. Невероятная интуиция, присущая почти каждому человеку за мгновение до смерти, пробежала по его спине леденящим разрядом. Он поднял глаза.

За спиной стоял кардинал с поднятой правой рукой и сжатым в ней знакомым предметом.

– Это макетный нож, – сказал Гор и воткнул острейшее лезвие прямо в основание шеи.

Дуговым движением справа, прямо под череп. Затем резко провел своим импровизированным, таким ничтожным и в то же время таким страшным оружием по спине, вдоль линии симметрии тела. Сверху вниз и обратно – раз, два, и вынул лезвие.

Только сейчас в глазах Барни мелькнула искорка понимания. Он открыл рот в немом и непонятном вопросе и выпустил из рук горелку. Порванный спинной мозг мгновенно превратил здорового мужчину в парализованную, неподвижную куклу. Тело бухнулось на пол, с размаху ударившись головой о доски.

Слегка наклонив голову, Гор посмотрел на грубый разрез. В момент удара чужие руки еще слушались плохо, но, тем не менее, кончик лезвия проник внутрь вражеского тела точно на нужную глубину, так что боль раненого была велика, но смерть от кровопотери ему пока не грозила. Конечности обездвижены, максимум что может, шевелить ртом да глазами вращать. Если повезет, а точнее, не повезет, ублюдок проживет еще, по крайней мере, несколько часов.

Фехтовальщик ногой перевернул своего палача на спину, присел на корточки и поглядел ему в лицо.

– Ваш единственный позвоночник, сударь, – процедил он сквозь зубы, – обидно потерять, да?

Тот что-то сдавленно промычал, но Гор лишь злобно оскалился.

– Я тебя понимаю, – сказал он, – шунт, бессмертие, все такое. А меня все равно поймают – ты это хочешь сказать?

Он поднял с пола горелку и старательно, но очень осторожно, чтобы причинить как можно меньше повреждений, обработал «хирургу» висок, оплавляя металлический шунт прямо внутри человеческой плоти, затем отрезал у него кусок штанины и засунул подонку в рот в качестве кляпа. Качественно засунул. Кусок ткани был здоровый настолько, что у подонка даже немного порвался рот.

– Ну вот, – сказал Гор, – шунта у тебя теперь нет и бессмертие ты свое просрал, сволочь. А теперь отдыхай – сколько выдержишь.

Напрягая все еще немного непослушные спину и руки, он подтащил тело палача к шкафу для одежды, стоявшему в углу перед входом в пыточную комнату.

– Жечь я тебя больше не буду, – объяснял он хлопающему глазами Барни, – я ведь не садист, как ты. Но и оставлять тебя вот так мне не с руки. Вдруг кто-нибудь найдет тебя и окажет первую помощь, а? Нехорошо получится – такие твари, как ты, жить не должны.

Он распахнул дверь платяного шкафа, где «доктор» хранил разное тряпье, и поставил туда тело своего палача вверх ногами. Тщательно привалил разными пакетами и присел перед потенциальным трупом в последний раз.

Парализованный Барни не шевелился и даже не мычал.

– Когда кровь прильет к голове, ты умрешь, – сказал Гор, – но это будет не скоро, так что шансы есть. Растопырь пошире ноздри и глаза, чтобы через них кровь вытекала на пол. Лужа выльется из шкафа и, может быть, кто-нибудь из проходящих мимо заметит тебя и спасет. Все в твоих руках, мразь. Дерзай!

Он хлопнул Барни по спине, встал и закрыл дверь шкафа. Хотя его уже никто не жег ацетиленовой горелкой, красный цвет все еще застилал ему глаза.

Месть сладка!

Гор вышел из пыточной и запер дверь. Собственное изуродованное тело он снял с крючьев и аккуратно «сложил» – иначе и не назовешь! – вместе с отрезанными руками и ногами на больничную кровать в глубине комнаты, накрыв на всякий случай простыней и обработав раны герметиком и мазью от ожогов. Если все будет хорошо, то за ним он еще вернется. А если нет…

Перед ним открылся длинный коридор, упиравшийся в лестницу. Зрительные образы, обнаруженные в голове кардинала, говорили, что лестница ведет вверх к лифтовой шахте, а лифт, в свою очередь, поднимается непосредственно до личных покоев короля (минус двадцать второй этаж) и кардинала (минус двадцать первый), где имеются пульты управления и доступ в Сеть.

Виртуальный «силь», кнопка, нарисованная воображением на расстоянии вытянутой правой руки, висела перед ним, мигая красным огоньком с тех пор, как он оказался внутри чужого тела. На нее можно нажать и вызвать, таким образом, изображение интерфейса – большого, круглого невидимого для других экрана с информационными папками, виртуальной клавиатурой и иконками специальных программ, главной из которых, безусловно, была иконка высокочастотной связи с Глобальной информационной сетью Корпорации Нулевого Синтеза.

Однако из короткого эксперимента, проведенного им еще в пыточной, Гор знал, что шунт и «силь» кардинала обеспечивают связь только с компьютерной системой Эшвенской церкви – электронными сетями храмов Хепри, и доступа к ГИС Корпорации все равно не имеют.

И дьявол с этим! В принципе ему и так невероятно повезло. Тогда, в Бургосе, во время сделки с викарием, когда он уже занимал это тело и этот мозг, кардинал находился вне храма и зоны действия его передатчиков. Это означало, что Гор не мог тогда добраться до Системы. Сейчас же из памяти кардинала и проведенного опыта по входу в сеть через «силь» он знал, что пыточная дока Барни располагается внутри Центрального храма, стоявшего недалеко от Стеллополя, и связь с Системой здесь просто наилучшая из возможных.

Гордиан уже сейчас смог бы снять ошейники с миллионов, нет – с миллиардов рабов не только в оставшихся под властью короля землях Эшвена, но вообще во всем Твердом Космосе. Он мог отключить все электронные приборы внутри храмов, убить болевым разрядом всех священнослужителей, имеющих шунты (а они имели их почти все), и всех шательенов, оплативших себе бессмертие. От невероятного могущества, обладателем которого он внезапно стал, почти кружилась голова, и сознание захлебывалось от открывавшихся перед ним возможностей и перспектив. Но…