Дорога домой

— Это потому, что ты и сам изменился.

— В смысле?

— В прямом. Ты из психопата законченного в адекватного человека превратился. Никогда бы не подумал, что ты и без войны можешь быть интересным собеседником. Ты даже шутки смешные говорить научился. Нечего тебе там делать, — решил он за Алексея, — навестишь и обратно.

— Вот когда навещу, тогда и подумаю.

— Дело, конечно, твоё, но всё подумай хорошенько.

Муртан поднялся с дивана и, лениво потягивая спину, отправился на кухню.

Глядя на скатившийся к горизонту огненный шар, Алексей задумался. Затронув тему, к которой Алексей даже не прикасался, Муртан невольно натолкнул на размышления, ход которых всё больше склонял к сомнениям и противоречиям. Окончательно заплутав в плюсах и минусах, Алексей отбросил мысли и обратил взор на меняющий гамму побережья закат.

Шумная компания, в которой очень неплохо провели последние дни, разъехалась по домам, и Алексей, неподвижно лёжа на диване, долго наслаждался великолепными пейзажами.

Вернулся Муртан и, протянув напиток, опять привалился на соседнем диванчике.

— Все-таки надумал лететь?

— Конечно.

— Может, хоть на пару деньков задержишься?

— Завтра вечером я должен быть в порту. Хватит, Муртан, — пресёк он новые поползновения. — Мы на эту тему говорим всё последнее время.

— Вот упрямство твоё осталось на прежнем уровне, — заключил Муртан, — хочешь ехать, езжай. Хотя очень жаль.

— Жаль ему, — вставая с дивана, усмехнулся Алексей, — радуйся, уеду скоро, и проблем меньше будет. Всё, я спать.

Гостевая спальня в понятии Муртана представляла окно во всю стену и до неприличия огромную кровать. Хотя ирония по поводу кровати закончилась в первый же вечер. Вот и сейчас, завалившись на упругое ложе, Алексей активировал одну из его многочисленных функций.

Над головой схлопнулся галографический купол, система поддала звука, и Алексей оказался на уменьшенной копии свето-шумового представления. Он как-то пытался выяснить, как и на какие участки мозга воздействует данная комбинация, но, уткнувшись в бесконечную череду терминов, оставил эту затею. Эффект от этого не изменился, после каждого путешествия в мир иных ощущений Алексей неизменно просыпался в прекрасном расположении духа.

— Вставай… Вставай, — трясли за плечо, — просыпайся, Вольнов, подъём.

Дождавшись, когда Алексей откроет глаза, Муртан присел на кровать и довольно ощерился.

— Угадай, кого я сейчас встретил? Эльмиру, — не дав ему и секунды на размышления, выпалил он. — Вставай давай, умывайся.

— Зачем?

— Как зачем? К ней иди.

— Я же тебе объяснял.

— Как нелепо всё получилось, — передразнил он, — помню.

Муртан всё же выгнал его с кровати и, подгоняя к умывальнику, продолжал говорить.

— В ресторанчике сидит, в котором ужинаем, двести метров по берегу. Иди и объяснись, пока не ушла. Иди, иди, — видя колебания, настоял Муртан, — это ли не случай?

Прикрасы нового дня, отличная погода, шум океанских волн. Всего этого просто не замечал. Слушая гулкие удары в груди, заглянул в зал ресторана сквозь щель в плетёной стене.

Если шагая сюда, мучился вопросом, как подойти и что сказать, то сейчас вопросы отпали сами собой. Эльмира сидела в центре зала, боком к Алексею. Так же красива, так же желанна. В легком сарафанчике и нелепыми косичками она затмевала всех сидящих в кафе женщин. Лежащую на столе кисть Эльмиры прикрыл ладонью сидящий напротив мужчина, который, белозубо улыбаясь, рассказывал что-то несомненно весёлое. Эльмира не сводила с рассказчика глаз, и по тому, как она смотрит, Алексей понял, что дальше можно не идти.

Развернувшись, медленно побрёл к дому. Жутко захотелось курить. Представил, что отдал бы за одну-единственную сигарету, и ещё раз убедился, что обстоятельства над нами властны.

Вернувшись, заставил себя успокоиться и не думать, но мысли упорно возвращались к сцене в ресторане. Препаршивое настроение способствовало лени, и до самого отъезда Алексей провалялся в гостевой спальне.

Долгих прощаний не любил, не тянул и сейчас. Стоя перед посадочной зоной, Алексей протянул и крепко пожал протянутую в ответ руку.

— Спасибо тебе за всё, Муртан.

— Правильно ты говоришь, — виновато заглядывая в глаза, говорил он, — бабы дуры. Всю дорогу тебе испортил, — выдохнул он расстроенно.

Модернизированный под управление одним человеком, поисковик забирал с верфей Тиуса. Мелькнула мысль спуститься на планету, но после солнечных пляжей лезть в ледяные торосы не захотелось.

Устроившись в капитанском кресле, Алексей осмотрел подмигивающий индикацией мостик и, пользуясь результатами мыслезаписи, со знанием дела приступил к вводу курса.

Полтора месяца с редкими проблесками сознания промчались как миг. Придя в себя и запустив пальцы в консоль, улыбнулся показавшемуся на экране бело-голубому шару. Намереваясь идти к Земле на катере, вывесил корабль с противоположной стороны Марса.

Сборы не заняли много времени. Решив после высадки поднять катер на орбиту и затем сажать по лучу, Алексей ввел в компьютер нужные команды. Когда предвкушение встречи с вновь обретённой родиной достигло пика, а внутренняя створка шлюза отгородила катер от палубы, на консоли управления вдруг вспыхнули аварийные сигналы.

— Да ладно, — вымолвил он, глядя, как одна за другой отключаются системы катера.

Второй катер в точности повторил судьбу первого. Сказать расстроился не сказать ничего. Запустить такую технику без серьёзных знаний нечего было и пытаться. Помня, что непосредственное приземление поисковика на Землю исключено, Алексей засобирался в обратную дорогу.

Не успев включиться, разгонные двигатели тут же дали сбой. Блеснув аварийными огнями, компьютер импульсами маневровых двигателей остановил едва начавшееся движение и сообщил, что энергии для нормальной жизнедеятельности экипажа осталось на сто сорок часов.

Всё встало на места. Если вначале тешил себя надеждой, что на верфи с катерами элементарно недоработали, то сейчас над собственной наивностью хотелось смеяться. Кто — Пакшес, Республика, контрразведка — разницы не было. С орбиты Марса на ранце не улетишь.

Загнанным зверем метался он по палубам, постепенно отсеивая все пришедшие в голову варианты спасения. Когда последний из них был подвергнут нещадной критике, Алексей принялся доживать оставшиеся дни.

На третий в голову полезли мысли о суициде.

Воображение подсказало массу способов, но против выступила память. Вспомнилась та, давняя война, когда, лёжа на грязном полу броневика, он клялся Создателю, что по возможности будет блюсти его устои.

С мыслью о том, что смерть будет мучительной, Алексей завернулся в одеяло и, проворочавшись полночи, наконец-то уснул.

— Просыпайся, соня, — послышался чей-то очень далёкий голос.

Почувствовав, как кто-то тянет одеяло, Алексей окончательно вывалился из царства Морфея. Увидев в полутьме контуры женского тела, подскочил как ужаленный.

— Двигайся, — промурлыкала Эльмира.

Гибкой кошкой она скользнула под одеяло и попыталась заключить Алексея в объятия.

— Стоп, стоп, — отшатнулся он и, выставив руку, не позволил Эльмире приблизиться вплотную. — Ты… как… откуда? — растерянно вопрошал он, до сих пор боясь поверить, что всё это действительно происходит.

— К нему женщина в постель просится, а он от неё, как чёрт от ладана. Вольнов? Ты совсем сдурел?

— Ты откуда взялась? — не поддержав игривого тона, спросил он Эльмиру.

— Прилетела следом за тобой. У тебя же тут неисправности.

— А откуда ты знаешь? — напитался он вдруг подозрением. — Так это ты?

— Конечно. Не забывай, что я пилот. А с техническими службами у пилотов добрые отношения. Я посетила твой кораблик ещё на Тиусе и внесла нужные поправки. Неужели ты думал, что я вот так запросто тебя отпущу? Как только услышала о твоём романе, я придумала себе командировку, разыскала ту девчонку, и она рассказала подробности. Мириться же не стала, потому что разглядела в твоём предложении забыть друг о друге до конца войны рациональное зерно.