Режим бога. Зенит Красной Звезды (СИ)

Вынимаю лист из пишущей машинки, кладу в папку, поднимаюсь на 4-й этаж. Прохожу пост охраны, попадаю в "предбанник" к секретарю. Тут, что удивительно, пусто. Молодой парень машет руками:

- Григорий Васильевич уезжает, приема нет

- Куда? - растеряно спрашиваю я

- На открытие первой советской биржи! - напыщенно произнесет секретарь

У меня глаза на лоб лезут. А тут из дверей выходит и сам Генсек.

- О, на ловца и зверь бежит. Я убегаю, пошли со мной - по дороге переговорим

Романов выходит в коридор, к нему тут же пристраиваются охранники, офицеры связи... Я, даже не успев поздороваться, плетусь следом.

- Шире шаг, Селезнев - подбадривает меня Генеральный - Что у тебя там в руках?

- Добрый вечер, Григорий Васильевич. Вот зашел передать служебку по Монике. План так сказать действий. А вы оказывается, на биржу едете!

Я по-прежнему офигиваю от этого слова. Биржа! В СССР! Мы проходим коридор и запихиваемся в лифт. Охранник из 9-ки нажимает кнопку 1-го этажа.

- Да какая там биржа... Одна пропаганда - морщится Романов - Освободили этаж на Ильинке, поставили ЭВМ и собрали иностранных журналистов. Ничего еще не работает и еще полгода минимум работать не будет.

- Но как? И зачем? - поражаюсь я - Плановая экономика же

- А Новый курс? - поднимает брови Генсек - Откуда твой частник возьмет фонды?

Романов почти слово в слово повторяет аргументы деда.

- Решили разрешить госпредприятиям сверхплановую продукцию реализовывать через специальные централизованные биржи по коммерческим ценам - мы выходим из лифта, к Генеральному подскакивает помощник, подает пальто - Отдел пропаганды ЦК быстро подсуетился...

- Так пусть Гришин открывает! Зачем вас дергать?

- Незачем ему - хмурится Романов - Давай свою служебку.

Мы стоим в холле перед выходом, кортеж уже подан, все ждут. Ничего, потерпят. Романов быстро читает документ.

- Молодец, хороший план - Генсек хлопает меня по плечу - Растешь!

- Попросите Дмитрия Федоровича дать вертолет

- Зачем беспокоить Устинова? - удивляется Романов - В правительственном авиаотряде есть Ми 6. Набери Симоняну, скажи я распорядился. По Кремлю - это к пвошникам, я позвоню, когда вернусь. Что еще? Суздальский горком и пресс-конференция - это тебе к Тяжельникову.

Ага, тот самый отдел пропаганды и агитации. Романов достает ручку, кладет служебку на папку, расписывается.

- Не забудь зарегистрировать документ в секретариате - говорит Генеральный надевая пальто и тихонько спрашивает - Снов не было?

- Был - так же тихо отвечаю я - Один, важный

- Завтра заглядывай, обсудим.

- Завтра не получится - вздыхаю я - Он еще "не проявился" полностью.

- Тогда как "проявится" - сразу ко мне. Ракетой - Генсек серьезен и даже жесток

Романов уезжает, а я возвращаюсь к себе в кабинет. Мой рабочий день еще не закончился. Сначала по "вертушке" звоню Лапину. Тот все также любезен со мной и я легко договариваюсь насчет Моники. Председатель государственного комитета по радио и телевещанию только рад чернокожей американке на концерте. Ведь это поднимает интерес к нашему вещанию среди соседних стран. Даже благодарит меня за идею. Под это дело пропихиваю Катю "Мадам Брошкину" Семенову в ближайшую передачу "Вокруг смеха" и прошу в "аренду" видеооператоров. Следующий звонок в авиаотряд. Еще один - коменданту Кремля, потом директору гостиницы Россия насчет размещения американцев. Везде ссылаюсь на распоряжение Романова, обещаю прислать копию служебки. Тяжельникова я не застаю на месте (наверняка также помчался на "биржу"), решаю созвониться с ним завтра.

Перевожу дух, пора ужинать. Благо в Совминовсой столовой кормят просто отлично. На выходе из кабинета, в коридоре, лицом к лицу сталкиваюсь с... Горбачевым! Упитанное лицо, очки, узнаваемое пятно на плешивой голове. Челюсть медленно едет вниз. Ну здравствуйте, Михаил Сергеевич!

Горбачев мне благожелательно улыбается, что-то спрашивает. А я лишь растерянно моргаю, пытаясь сообразить, что он тут делает. Неужели Брежнев перед инсультом успел перевести его в Москву? И теперь он курирует в ЦК сельское хозяйство? Или просто заехал по делам области? Горбачев ждет, потом пожимает плечами, собирается уйти.

- Простите, задумался - я протягиваю руку - Иногда накатывает

- Творческий народ такой, да - смеется Горби, пожимая ладонь. Рука у него мягкая, потная - Михаил Сергеевич. Работаю в ЦК

Представляюсь в ответ.

- Знаем, знаем - со своим типичным южным говорком отвечает мне Горбачев - Увидел в коридоре, вспомнил, как Раиса Максимовна, жена моя, спрашивала про твои песни. Подпишешь пластинку?

- Так нет еще диска, не вышел!

- Даа, плохо у нас работает "Мелодия". Ты же уже звезда мирового масштаба! - лесть так и льется из "генсека" - А пластинки нет. Непорядок. Давай я позвоню по "вертушке" директору "Мелодии", ускорим процесс.

Вот так людей и делают должниками. Быстр, Сергеич, ловок. Ничего не скажешь. Понятно теперь, как он в Генсеки пролез. Чем все кончилось мы тоже помним:

По талонам -- горькое

По талонам -- сладкое.

До чего ж ты нас довёл,

Человек с заплаткою!

Я вежливо благодарю, отказываюсь. "УглУбить консенсус" не получилось. "Процесс НЕ пошел". Разочарованный Горби уходит.

---

На следующий день я вновь не еду на работу. Лишь звоню в студию - узнаю новости. Коллектив работает слаженно, все готовятся праздничному концерту, особых проблем нет. Раз проблем нет, теперь я могу заняться финальной стадией подготовки к операции "Бездна". Возвращаюсь в гараж, заливаю новую партию смеси ацетоном, достаю с чердачка листы бумаги. Белые кристаллы уже образовались, яд готов. Руки дрожат, я чувствую, что под респиратором не хватает кислорода.

Вчера вечером я залез в айфон и составил список советских серийных убийц и маньяков. Получилось 45 человек. Начинался список с Асратяна - знаменитого "режиссера", насильника и отравителя, заканчивался душегубом Чекатило. Я отбирал только тех, кто был осужден советским судом и чей адрес смог найти в биографиях или материалах дел, которые какой-то доброхот сумел отсканировать и выложить в интернете на специальном сайте. Второй список был посвящен предателям. Гордиевский, Поляков, Толкачев и еще пятнадцать человек. Увы, этот перечень пришлось значительно сократить, так как старые адреса сотрудников КГБ и ГРУ были все еще секретом, кое-кто был в командировках в посольствах. В итоге осталось семеро. И даже из этих семерых я двух "амнистировал" - гуманный советский суд приговорил их к тюремному заключению. Итого, "чертова" полудюжина.

Сначала я думал сдать эту "полудюжину" Романову. Приснился сон, все дела... Но потом поразмыслил и понял, что после такого "сна", с фамилиями и всеми выходными данными - я точно окажусь в комнате с мягкими стенами. И так Генсек поглядывает на меня... странно. По вьетнамо-китайской войне он меня явно проверяет, "сон" про Сахарова остался без последствий из-за незначительности событий. Иран так и вовсе был до него - с Брежневым и Косыгиным. Но 50 маньяков и предателей... Это за гранью любой эзотерики. Не внезапный дар, а просто промышленные масштабы предсказаний. И это конкретика, которая доступна только информированному человеку из будущего. И даже если оставить эти соображения, то аресты, суды "чертовой полудюжины" взорвет общественное мнение в СССР. Как ты не скрывай и какую цензуру не вводи - "голоса" все сообщат. Анонимные письма тоже не вариант - за мной начнет охотиться КГБ, а скорее всего и западные спецслужбы (тайну такого масштаба не скрыть). И обязательно поймают. Любитель долго не играет против профессионалов, организованных в систему.

Нет, мы пойдем другим путем. Я внимательно изучил биографию каждого из "полудюжины". Выяснил кем они работают. После чего на новой машинке, в которой пассатижами слегка изменил литеры (оттиск всех машинок есть в КГБ), отстукал 50 писем из разных профильных ведомств с просьбой заполнить и выслать обратно стандартный опросник. Например, маньяк является учителем. Соответственно ему приходит письмо с опросником про советскую школу. "Как вы считаете, нужно ли увеличить количество часов математики?" И таких десять - пятнадцать вопросов. Заполнение документа простимулировано обещанием бесплатной поездки в Москву на конференцию таких же "энтузиастов". А если "энтузиаст" и так живет в столице - то предлагалась конференция в Праге.