Одинокая республика (СИ)

Наконец какая-то девчонка сказала: — Я за то, чтобы снять браслет.

— Прямо сейчас?! — удивился кто-то. Кажется, здоровяк Гран.

— Нет, через тридцать лет, когда мы все станем старенькими, — ехидно отозвался Хек.

— Положим, Фат не станет. У него впереди столетия.

— Так и с нами всё далеко не так плохо. Благодаря земным медицинским технологиям, отпраздновать свой столетний юбилей мы, вероятно, сумеем.

— Но снимать браслет. А если он залезет нам в голову? Только без обид, Фат, ладно? Это так, в порядке общего обсуждения.

— В порядке общего обсуждения у тебя, Гран, под рукой импульсная винтовка из которой ты очень метко стреляешь. Но я же не боюсь, что ты сейчас возьмёшь и выстрелишь мне в лицо. Хотя, чисто теоретически, имеешь все возможности — это сделать.

— Зачем мне в тебя стрелять, Нира?

— А зачем ему лезть в твою голову? Там всё равно умных мыслей бывает не чаще одной в сутки.

АнФат смотрел на них. Наверное, он их не видел, если только неощутимые браслетом крохи силы не подсказывали ему местоположение товарищей по отряду в темноте. Но он всё равно смотрел и криво усмехался. Фат не верил, что ребята согласятся снять с него браслет. Впрочем, их согласие или несогласие никак не влияло на решение командиров.

Неожиданно для самого себя Гек встал: — Я за то, чтобы снять с Фата браслет. Давайте голосовать!

Они проголосовали и к удивлению Гека, Фата и, кажется, вообще всех, получилось так, что каждый проголосовал за то, чтобы снять. Даже недоверчивый здоровяк Гран. Даже деревенский парень Хек, в своё время пострадавший от произвола местячковых высших. Закончив подсчёт голосов — все «за» и ни одного «против», ребята повернулись к куратору. Тот молча сидел и смотрел на них. В темноте не разобрать с каким выражением.

Явно не ожидавший, что ребята решат снять с него контролирующий браслет, да ещё и единогласно, АнФат, в круге света, переминался с ноги на ногу.

Куратор встал: — Ребята, поздравляю, вы приняли очень важное самостоятельное решение.

Браслет на руке АнФата щёлкнул и развалился на две половинки.

Кто-то рядом с Геком прошептал: — Офигеть.

АнФат посмотрел на свою руку, потом на лежащие на земле половинки браслета, попинал их ногой и поднял бесконечно удивлённой взгляд: — Константин Игоревич, вы серьёзно?

— Как видишь.

— Потому, что ребята решили?!

— Ну, если говорить честно, то решение отказаться от использования блокиратора в отношении тебя было принято интеллектом Зарёй и согласованно командиром Матой ещё полтора месяца назад. Но если бы ты не поднял вопрос или ребята бы не решили…

— Полтора месяца! — воскликнула Кайля, — ребята, мы феноменальные тормоза!

— Эй, Фат, ты случайно не надумал лезть к нам в головы или показательно сжигать как дерзких «низших»?

— Тише, Хек, — попросил куратор. — Не надо агрессии.

— Прости, Фат. Вспомнилось просто, — повинился Хек.

— Ничего. Я понимаю, что тебе не за что любить аристократов. Но если ты сказал «да» значит успел убедиться, что я не такой как они?

— Фат, — попросил куратор, — пожалуйста добавь немного света.

— А можно?

— Дар управления загадочной, пока неподвластной науке, силой у тебя есть. Браслета нет. Значит можно, — у них над головами вспыхнули огоньки. Сначала осторожно, потом наливаясь светом. Огоньки горели значительно тусклее электрической лампы, но их было много и весь сеновал осветился. Константин Игоревич, как оказалось, сидел на выкрашенном в защитный армейский цвет ящике. Гек точно помнил, что, когда они садились ужинать никакого ящика, не было. И когда только успел принести?

Куратор встал и завозился с ящиком, открывая замок: — Фат, ты сказал две очень правильные и важные вещи. Сила налагает большую ответственность. Ты паранормал и поэтому отношение к тебе всегда будет строже и тщательнее, чем к любому другому обычному человеку. Ты понимаешь это?

АнФат кивнул.

— Но благодаря силе ты можешь делать то, что обычные люди способны повторить только с помощью различных устройств и технологий. У тебя больше возможностей принести пользу обществу, чем у кого-либо из нас и, как сказали ребята, по справедливости общество должно вознаградить человека сообразно принесённой им пользе. Помни об этом и дерзай. Вы все помните и дерзайте. Ваша группа прошла первичный этап отбора. Больше не будет отчислений и выбраковки. Я сказал «первичный» этап потому, что для коммунара вся жизнь один сплошной экзамен. Впрочем, обыкновенных экзаменов вам всем ещё предстоит очень и очень много. Добро пожаловать, ребята.

Закончив возиться с замком, Константин Игоревич откинул крышку ящика и выпрямился: — Разбирайте ребята. Как же мне надоело за эти полтора месяца всюду возить его с собой!

В ящике лежали личные коммуникаторы в форме браслетов. Кроме обеспечения функции полноценной связи, они отслеживали возможность влияния на разум носителя и, при фиксации попытки, посылали сигнал тревоги и моментально усыпляли носителя. На данный момент это было лучшим решением, которое придумала земная наука в попытке противостоять намеренному вторжению в разум.

— Вот так номер, — заметила Нира, когда они разобрали коммуникаторы, — Фата мы от браслета освободили, зато сами окольцевались.

— Его браслет блокировал, а наш защищает — большая разница, — возразил Гран.

Куратор спросил: — Фат, ты ведь всё правильно понимаешь?

— Конечно, Константин Игоревич.

— Держи, этот твой. Функций защиты в нём нет, просто коммуникатор, — достав из кармашка в крышке ящика кольцо, куратор бросил его АнФату.

— Думаю браслет тебе изрядно надоел, поэтому вот, кольцо.

— Да уж, — ловко поймав подарок, баронский внук пнул половинки браслета под ногами, уже начавшие потихоньку разрушаться. Через час от них останется только металлическая пыль, — кольцо будет получше.

— Теперь гасим иллюминацию и всем спать. Завтра, между прочим, рано вставать, а мы половину ночи проговорили.

Неудивительно, что тот день запомнился Геку ярче остальных. Наиболее необыкновенный день, в череде необыкновенных дней с тех пор, как земляне сочли его достойным, чтобы включить в учебный отряд и дать возможность попробовать стать коммунаром. И он, обязательно, им станет.

Кортеж повелителя смерти въехал в границы Ан-фееро с помпой. Четыре десятка отборных боевых конструктов без устали тащили паланкины самого повелителя, его личного советника, его нового командира гвардейцев (назначенного после бегства старого) и декана кафедры теоретической некромантии в академии мёртвых наук. Последний пользовался безграничным доверием повелителя и вот уже без малого тысячу лет курировал все новейшие разработки в теоретической некромантии и в близко связанной с ней дисциплине целительства. Когда-то возвышенный повелителем из низов за амбиционные идеи и проекты, декан, подобно многим древним перешагнувшим тысячелетний рубеж, уже давно сам не генерировал новые идеи, но успешно осуществлял отбор и обучение молодых высших.

Повелитель взял его в дипломатический визит, в надежде, что он сможет лучше и тоньше понять вдруг ставших союзниками вчерашних врагов и разобраться хотя бы в некоторых из их технологий. Тщетная надежда!

На границе доменов их кортеж встретили чужаки. Два больших, размером с половину дома, умеющих плеваться огнём и металлом механических паука и один крайне необычный паланкин. Он был весь сделан из металла и покрыт несколькими видами брони, словно дракон — повелитель чувствовал это. Передвигался необычный паланкин с помощью множества небольших колёс, обёрнутых в металлические ленты, чужаки называли их гусеницами. На крыше бронированного паланкина располагалась огневая башня с длинным, узким стволом, явно показывая, что на находящихся внутри дипломатов нападать не стоит, даже если не учитывать сопровождающих големов-пауков.

Поприветствовав Повелителя Смерти как своего союзника, чужаки с опаской смотрели на боевые конструкты — отбеленная кость, из которой те сделаны, походила на мрамор и матово блестела на солнце. Трёхметровые гиганты стояли неподвижно, ожидая приказов магов смерти.