Варшава и женщина

юдель помрачнел.

– Рассказать по всеуслышание, какую жестокую шутку она надо мной учинила? Признаться в своем позоре? Нет, такое мне не под силу! Ибо клянусь, сердце мое до сих пор кровоточит!

– Ну так пусть оно больше не кровоточит! Не предпочитаете же вы, чтобы она рассказывала об этом сама, похваляясь перед всеми своей ловкостью и хитроумием?

Сеньор Джауфре задумался.

– Вы, пожалуй, правы, Маркабрюн! – признался он наконец.

И вот какие строки он сложил о постигшей его неудаче:
Люба мне летняя пора,Птиц пенье в зелени дерев.Но хладом зимним я согретИ мне зима милей стократ.Увидишь радость – к ней душойСтремись: вот мой девиз благой.Кто счастлив, тот глядит добрей.Теперь к чужому не стремлюсь,Из дома носу не кажу.Своим добром я дорожуИ счастлив, кажется. Боюсь,Кто выжидает – тот умен;Глупец – кто так воспламенен,Как я, когда спознался с ней.Сколь долго, тяжко я страдал,Душой и телом помрачен!Едва лишь погружался в сон,Как тотчас ужас заставлялБежать и отдыха, и сна.Но вот и боль побеждена,Из сердца вырван злой репей.Не устаю благодаритьВсех тех, кто добрый дал совет,Как вновь увидеть ясный свет!Какую песнь для них сложить?Друзей и Господа хвалю,Всех оделяю, всех люблю –Должник ваш до скончанья дней!Я ныне мудр. Поверь льстецам –И гибель! Что ж, я исцелен.Не болен боле, не влюблен,За что спасибо небесам!Случалась сходная бедаИ с мудрецом; но никогдаНе предано любви верней!Одетым лучше б мне лежать,Нежли нагим. Покров долойСорвал с меня злодей лихойИ ну, кривляясь, хохотать!А я, вздыхая и дрожа,Лишь плакал… Точно от ножаОстался след в душе моей!Кто, как не я, был виноватВ чудовищной ночной игре?Увы! Дозволил сам сестре,Чтоб надо мной ругался брат.Достанет у кого умаСудить: ее ль, моя вина,Чью сторону принять верней?Но вот опять цветет апрель.Я весел и здоров и бодр.И в общий сладкогласый хорПусть и моя вольется трель.Весть разнеси, о друг певец:Рюдель избавлен наконецОт ноши тягостной своей!

По-провансальски же это поется так:
Belhs m'es l'estius e-l temps floritz,quan l'auzelh chanton sotz la flor;mas ieu tenc l'ivern per gensor,quar mais de joi m'i es cobitz.Et quant hom ve son jauzimen,es ben razos e avinenqu'om sia plus coindes e quais.Er ai ieu joi e sui jausitze restauratz en ma valor,e non irai jamais alhorni non querrai autrui conquistz;qu'eras sai ben az escienque sol es savis qui aten,e selh es fols qui trop s'irais.Lonc temps ai estat en doloret de tot mon afar marritz,qu'anc no fui tan fort endurmitzque no-m reisides de paor.Mas aras vei e pes e senque passat ai aquelh turmen,e non hi vuelh tornar ja mais.Mout m'o tenon a gran honortug silh cui ieu n'ei obeditz,quar a mon joi sui revertitz;e laus en lieis e Dieu e lor,qu'er an lur grat e lur prezen.E que qu'ieu m'en anes dizen,lai mi remanh e lai m'apais.Mas per so m'en sui encharzitz,ja non creirai lauzenjador:qu'anc no fui fan lunhatz d'amor,qu'er no-n sia sals e gueritz.Plus savis hom de mi mespren:per qu'ieu sai ben az escienqu'anc fin'amors home non trais.Mielhs