Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

  Неп Дальнозоркий толкнул Златорукого в бок и указал на оба поста. Вир кивнул. Теперь нужно было обогнуть по дуге костер и снять часовых. С каcтомайзером поползла Ява, с Непом - Юл. Рекс Неустрашимый остался на месте с арбалетом наизготовку. На всякий случай. Вдруг между постами бродит дополнительный караул. Вряд ли, конечно. Но вдруг...

  Вир и Ява ползли медленно, аккуратно, будто просачивались между травинками. Двигались они в такт ветру, когда усиливались его порывы. Аэсы откровенно скучали, позевывая и клюя носом. Но кастомайзер знал, сонливость выродков обманчива. Дикари, подобно кошкам, даже если дремлют, все отлично слышат.

  И вот когда диверсанты оказались совсем рядом с мутантами, в каких-то жалких семи-восьми шагах от них, до ушей Вира донесся отрывистый рык из темноты. Часовые всколыхнулись, подняли головы, тревожно осмотрелись, расширяя ноздри и с шумом втягивая степной воздух. Рык повторился, и аэсы, сжав топорики массивными напряженными лапищами, осторожно поднялись. В мозгу кастомайзера вспыхнуло понимание происходящего. У выродков подобной звук означал предупреждение о возможной опасности, и подавали его с соседнего поста. Юл и Неп каким-то образом засветились, их обнаружили, скорее всего, учуяли человеческий запах, а значит терять время, таится в колышущейся траве, было смерти подобно.

  Вир вскочил, в два прыжка преодолел расстояние до часовых и со всей силы воткнул приклад автомата в жирную шею дикаря. Тот, хрюкнув, повалился. Целя в голову, Вир ударил второго выродка, но аэс отразил удар топориком, саданул кастомайзера ногой в живот. Вир, ухнув, отлетел в заросли чертополоха. Если бы не кираса из толстой просоленной вощеной кожи, Златорукому пришлось бы тяжело. Он с трудом поднялся на одно колено, а выродок проорав: "Элёта! Элёта!", уже занес над кастомайзером топорик. Однако сзади возникла Ява. Кинжал ее молниеносно вошел дикарю под ухо.

  Вир быстро поднялся. В предрассветной тьме были видны четыре дерущиеся тени: Юл и Неп сражались с двумя часовыми. К несчастью, байкерам не удалось бесшумно подобраться к врагу. Кастомайзер не стал помогать товарищам, а понесся в лагерь дикарей. Аэсы, потревоженные звуками борьбы, вылезали из-под односкатных шалашей-однодневок. В центре лагеря тревожно ржали хорсаты. Вир выстрелил в первого попавшегося аэса. И тут же со стороны Центра, жутким, приводящим в неистовый трепет эхом, оглушительным воем разразилась сирена. Значит, Хона сделала все как надо, нажала нужную кнопку, и скоро в лагерь ворвется байкерская кавалерия.

  - Ингодвитраста панишуэ ёзлих! - грозно проорал Вир, выстрелил в бегущего на него с палицей дикаря, а затем, выдернув чеку, метнул гранату прямо в середину табуна хорсатов.

  - Ингодвитраста панишуэ ёзлих! - повторно проорал кастомайзер, и еще одна граната полетела под самый большой шалаш, где должен был находиться бигчиф, вождь запагубских выродков.

  - Ингодвитраста панишуэ ёзлих! - в третий раз проорал Златорукий и упал на землю, закрыв голову руками в ожидании взрывов.

  "Господь наказывает вас!" - вот, что значила фраза, выкрикиваемая Виром. Вой сирены, стрельба из оружия древних и, наконец, взрывы невиданной силы должны были убедить дремучих дикарей в правоте его слов и обратить в безоглядное бегство. Ведь они узрели перед собой гнев самого Ингодвитраста, бога, которому поклонялись их предки баггеры еще до Великой погибели.

  Но взрывов не последовало.

  Видимо, запалы вековой давности пришли в негодность. Вир предполагал, что так может быть, но все же надеялся на лучшее. Он приподнял голову и увидел утробно рычащую, размахивающую дротиком образину. Кривые, но мощные ноги выродка твердо ступали по примятой, изрядно пощипанной лошадями-мутантами траве. Глаза аэса, извергающие ярость из-под массивных надбровных дуг, горели жаждой убивать. Этот дикарь, одетый в платье из шкур вердогов, не боялся гнева господня.

  "Из гвардии бигчифа", - подумалось Виру.

  Выродок замахнулся дротиком. Кастомайзер чисто физически не успевал вскинуть автомат и потому приготовился к худшему. Положение вновь спасла Ява Бесноватая. Возникнув будто из ниоткуда, она, выкрикнув боевой клич, вонзила акинак в спину мохнатого громилы. Тот, протяжно взревев, рухнул, дернулся и навсегда затих.

  - Второй раз за сегодня спасаешь, - прохрипел Вир, улыбнувшись, - спасибо тебе, о, прекрасная дева!

  Ява улыбнулась. И тут бабахнуло. Шалаш вождя разлетелся в клочья, а следом взорвалась и вторая граната, иссекая осколками, убивая и калеча несчастных хорсатов, которые уже не ржали, а буквально выли от ужаса. Уцелевшие лошади-мутанты бросились врассыпную, сбивая с ног выродков. В лагере началась самая настоящая паника. Аэсы, устрашенные яростью нагрянувшего бога, уносили ноги в предутреннюю степь.

  - Вот это гуд! - воскликнул Вир, поднялся и громогласно проорал:

  - Ингодвитраста панишуэ ёзлих! Говэйте отсель! Говэйте!

  Кастомайзер, не целясь, выстрелил в упор в пробегающего мимо выродка.

  - Так мы их Ява... Ява...

  Вир только сейчас заметил лежащую навзничь воительницу. Он подскочил к ней, нагнулся:

  - Ява!.. Ява!

  Женщина не ответила. Во лбу у нее чернела дырка, из которой вытекала темная струйка. Осколок гранаты убил байкершу. Сегодня она дважды спасла Вира, а он ее порешил. Не специально, но все же...

  Как же нелепа бывает жизнь!

  - Бессмыслица, - пробормотал Златорукий, - ради чего?..

  Разогнувшись, он вскинул автомат и выстрелил в аэса, почти уже скрывшегося во тьме. Тот, отчаянно мотнув руками, перекувыркнувшись, утонул в густой траве.

  - Ради чего? Хочешь как лучше, а получается, что все зря!

  Еще один выстрел, и выродок с пробитым черепом рухнул на шалаш.

  - Ради чего мы здесь? - Вир застрелил очередного аэса, кинувшегося на него с топориком. - Ради чего вы, долбанные твари, держали нас в осаде? Ради Ингодвитраста? - Выстрел и, кажется, промах, ибо улепетывающего мутанта покрыла спасительная тьма. - Ради глупых богов?

  Кастомайзер вдруг осекся. Он вспомнил, что на совете Ява была объявлена хранителем реликвии. Вир нагнулся к покойнице и нащупал у нее сбоку сумочку, сшитую из кроличьих шкурок. Да, в ней и была чаша с прахом прадеда Юла, которую байкеры так и норовили превратить в сомнительную святыню сомнительного предка, продавшегося баггерам.

  - Нет, - тихо произнес Вир, извлекая бронзовую кружку из сумочки, - у нас не будет своего Ингодвитраста... сдохну, но не будет...

  Кастомайзер осмотрелся, пытаясь найти взглядом Юла. Он и Неп остались возле костра и дрались с часовыми. Неужели проиграли? Неужели их убили?

  Светало. Вдали слышался яростный топот байков. Это кочевники спешили на помощь. А, может, это были хорсаты, ведь у дикарей оставались неразоренными два лагеря и оттуда теперь шла подмога. Горизонт на востоке заметно посветлел. Вир еще раз внимательно осмотрелся, но вместо Юла или Непа напоролся взглядом на широкоплечего, коренастого аэса с круглым деревянным щитом и стальным, острым как клюв кровососущего дема, клевцом. Бигчиф зло и ненавидяще щерился, и короткая шерсть на его плоском лице упрямо топорщилась. Значит, в большом шалаше вождя не оказалось.

  Без боевого клича, без рычания, без извержения проклятий, только беззвучно обнажая кривые и толстые пеньки зубов, вождь выродков, задрав клевец, побежал на Вира. Златорукий, уронив бронзовую кружку с прахом, поднял автомат, не спеша прицелился и плавно нажал спуск. Но оружие древних не сработало. Осечка. Сто с лишним лет все-таки большой срок даже для автомата Калашникова. Вир судорожно дернул затвор, но там что-то заклинило. Наверное, патрон перекосило.

  Кастомайзер успел поставить корпус автомата под клевец, но удар был такой сильный, что руки стареющего байкера невольно подогнулись, и острое стальное жало, пробив кожаную броню, вошло в плечо на толщину указательного пальца. Вскрикнув скорее от неожиданности, нежели от боли, Вир с силой оттолкнул от себя бигчифа, взял автомат за ствол. Теперь чудо-самострел годился лишь в качестве дубинки.