Записки морфа

Дежурный управления моментально разобрался в обстановке, несколько коротких, рубленых фраз и мой призрачно-медведе-кошачий отряд сломя голову несётся к спускам в столичные подземелья, где-то в пяти кварталах позади, положив языки на плечо, натужно жужжат насекомусы Пчёлки, в миру Ирины Вишневской — валькирии из Смоленска. Буду надеяться, что "полосатые мухи" успеют вовремя. То, что в обозримых окрестностях толкутся ликвидаторы во главе с самим Буратинкой, так с них помощи, как с козла молока.

— Бер! Код "зеро"! Всем, кто меня слышит, код "зеро"! "Улей", код "зеро"! — Рихард чётко проговаривал слова. — Их тут как грязи. Шайзе! — следом полился поток брани на немецком языке, перемешанный включениями из великого и могучего и звуками стрельбы. Неожиданно стрельба смолкла. — Майн Гот! Дети! Откуда здесь дети, они гонят детей!

Оглушающий многоголосый визг и снова стрельба. Удар, хриплый мат на немецком, булькающий звук и тишина…

— Клёст! Держись, фашист недобитый!

Я застонал, в шаге от меня заскрипели зубами Тень и Багира, охнул и матюгнулся Боха. "Зеро", на сленге охотников обозначает, что борцы с нечистью вступают в бой с заведомо более сильным противником, шансы выжить при таком столкновении стремятся к нулю. На минус втором уровне происходит нечто страшное. Клёст не из тех, кто необдуманно бросается словами, обстановка именно такая, какая была в сообщении. Группа наткнулась на таинственную стаю демонов…

— "Улей", дай картинку, твою мать!

— Нет картинки.

— Как нет? — опешил я.

— Молча! — рявкнул дежурный. — Ни с центра, ни от "Ария".

Итить его налево, демоны оказались настолько умны, что вывели из строя информационный и передающий центры и порубили кабели? Не в первый раз, надо заметить.

— Тень, привязку и координаты!

— Они где-то под нами, залом ниже!

— "Ока", вижу вас, вы над ними, — вклинился "Улей". — Надеюсь, что они ещё там…

Надеется он, мудак, ковыряется там пальцем в носу.

— "Улей", ввали пиз***лей техникам, мне нужна картинка!

— Без вас разберусь, вашу мать, — рыкнул дежурный, за рыком полился поток матов. В "улее" не отключили связь и мы стали невольными слушателями отчаянной матерной перепалки в штабе из которой стало ясно, что помощи ждать неоткуда. Ближайшие к нам группы были ещё дальше, чем спешащие на помощь ребятки "Пчёлки", команда которой погоды не сделает.

— Боха! — заорал я. — Шевели мослами. Готовь закладку! Тень, толщина перекрытий?

— Метр, — ответила Надежда, высветив карту и схему помещений.

— Бер, что ты задумал? — спросила Люба, глядя, как я вогнал меч между гранитными плитами, устилающими пол.

— Будем прорываться… Боха, готовь усиленный. Багира, Тень, отдайте по две гранаты.

— Бер, не надо.

— Надо, Люба, надо, там дети, нельзя по-другому…, - я с трудом узнал собственный голос. Чёрт побери, Багира поняла, что я задумал, и попыталась предотвратить необдуманные действия, грозящие мне разоблачением, но… мы слишком далеко от эскалаторов и переходов, а там дети… — В сторону!

Пальцы стали толще, разбрызгивая кровавые капли, лопнули подушечки, блеснули стальные когти. Пара мгновений режущей боли и между пальцев выдвинулись узкие лезвия. Я откинул метровую плиту в сторону, в следующий миг вбурившись в бетон перекрытия, во все стороны полетела острая крошка. Я бил и бил, превратившись в бешеный отбойный молоток, не замечая адской боли в руках, сочащейся сукровицы и трещин на забрале шлема от лупивших в него бетонных кусков. На десять метров вокруг пространство заволокло цементной пылью. Минута, пошла вторая…. Время! Углубившись немногим больше полуметра, я кивнул девчонкам с минёром и отскочил в сторону. Так, где моя плита?

— Боха! Заряд! Тень, Багира, плиты!

— Готово!

В приямок полетела связка из пластиковой взрывчатки и гранат. Сверху, накрыв яму, упала тройка гранитных плит. Надеюсь, импровизированный направленный взрыв разнесёт бетонное перекрытие.

— Бойся! — проорал Боха, прыгая подальше от закладки, девчонки и я сиганули следом.

Бабахнуло знатно, пол ощутимо тряхануло, плиты взлетели вверх, смачно впечатались в потолок и разлетелись сотнями осколков. Один Всевышний знает тип и вес взрывчатки, уханьканной нашим стрелком на вышибной заряд, но он и я не зря потрудились. В полу образовалась полутораметровая дыра, из которой несло пороховой гарью, кровью и выпущенными внутренностями, но впереди волны запахов были звуки стрельбы, визги и крики до смерти перепуганных детей.

— Багира, — не сговариваясь, мы сбросили вниз гостинец, состоящий из двух светошумовых гранат. — Бойся!

Вспышка, вторая, прыжок, я осмотрел дыру и возблагодарил Боху за его неуёмную страсть к пиротехнике. Пожалей он штатной взрывчатки и металлическую арматуру бы не выгнуло бы так сильно или она бы не лопнула совсем, и так отверстие было узковато — острые металлические прутья играли роль ножей в обруче, через который прыгают львы и тигры, но мы-то не кошки, раниться нам сейчас никак нельзя. Выдохнув, я первый "нырнул" вниз. Толчок, мягкий перекат, чтобы освободить место Багире. Меч и "Рокот" будто сами прыгнули в руки.

Быстрый взгляд по сторонам. Господи, что здесь твориться? К дальней от меня стене, под заслоном троих израненных охотников, закрывая ладошками глаза, жалось с десяток детей тринадцати или четырнадцати лет, рядом с бойцами Генриха стояли две высоченные фигуристые девицы спортивной наружности, да и зажатые в угол дети выглядели одинаково из-за стандартной спортивной формы на них. По всей видимости, это была какая-то спортивная команда детско-юношеской спортивной школы, а девицы — тренеры или сопровождающие. Тренерши, как и треть детей, были вооружены гражданскими двенадцати зарядными пистолетами "Шмель" и электрошокерами. Благодаря этому нехитрому арсеналу они смогли продержаться до нашего прибытия. Продержаться, я почувствовал волну ненависти, поднимающуюся из самой глубины души, стоило мне разглядеть растерзанных насмерть Рихарда и Клыка — Клыкова Константина, позади которых лежало несколько изломанных, окровавленных детских тел, возле которых копошились ослеплённые гранатами йома. Недолго думая, я снёс четверым тварям головы, по пуле на каждого. Не жалко.

Почти успели, ещё бы чуть-чуть и похожие на безволосых, покрытых слизью горилл-вампиров демоны, словно сошедшие с экрана, на котором крутят голливудские фильмы ужасов, добрались бы до оставшихся в живых детей. То, что твари смяли бы жидкий заслон не вызывало никакого сомнения, но чуть-чуть не считается…. Я заметил кровавую дорожку, ведущую в сторону технологической штольни и несколько детских тел, которых на моих глазах утащили в темноту. ТВАРИ! К ненависти добавилась злоба и желание вгрызться гориллам в глотки. Их было много, около полусотни, просто чудо, что несколько вооружённых людей продержались так долго.

Осмотр занят секунды три-четыре, за это время в зал успели спрыгнуть Багира и Тень, девушки откатились от отверстия, оценили обстановку и тут же открыли ураганный огонь по толпе демонов. Странно, почему твари не нападают, они ловили пули, падали на землю, верещали, бились в предсмертных судорогах, но не нападали. Что их останавливало? У меня создалось такое чувство, будто кто-то приказал им сидеть и не дёргаться. Стоило проникнуть в зал Бохе, как по рядам монстров прошла волна. Демоны дружно зарычали и подобострастно попадали на пол. Багира, Тень, Боха и тройка охотников Рихарда прекратили стрельбу, на их лицах расплылись глупые улыбки, а в глазах зажглись огоньки обожания, как и глазах детей и тренерш, накрытых паволокой преклонения. Не понял…, что за хворь проникла в мозги охотников и людей? Люди не могут так себя вести, если к ним не применили что-нибудь психотропное или не загипнотезировали.

Йома поскуливая, как по команде повернулись к тёмному зеву штольни, они прижимались брюхами к полу, пускали слюну, задние монстры, порыкивая, напирали на передних, стремясь оказаться как можно ближе к…, и тут до меня дошёл запах…