Поле битвы - Россия!

Виктор Козлов мучился зубной болью. Ему так хотелось показать американским офицерам с их чудесными, крепкими, белоснежными зубами, как эффективно может действовать советский офицер в критической ситуации. Но ему приходилось тратить слишком много сил, чтобы сохранить ясную голову. Любое слово, сказанное генералом Ивановым, любую, даже самую незначительную деталь следовало в точности передавать нетерпеливым американцам. Но стоило Козлову заговорить, он буквально чувствовал, как шевелятся в деснах его гнилые зубы, и от внезапно налетавших приступов боли кожа напрягалась вокруг его глаз. Совместное собрание штабов затянулось далеко за полночь. Напряжение нарастало: каждое новое сообщение с поля боя свидетельствовало о том, что фронт буквально разваливается на части. От недостатка сна у Козлова болела и кружилась голова, все вокруг он видел как в тумане. Он сделал большую ошибку, поев мороженой лососины и икры со стола, уставленного невиданными яствами с целью поразить американцев, и теперь холод нещадно терзал его больные десны. Тогда он убедил себя, что ему необходима еда, что организму требуется горючее, чтобы функционировать без сна в критической обстановке. Но теперь он понимал, что им руководила жадность, ревность, даже злоба, когда он накладывал себе на тарелку деликатесы, давно уже ставшие недоступными даже для подполковника Советской Армии. Американцы жевали лениво и равнодушно, не представляя, скольких усилий стоило достать такую еду. Многие из них с явным пренебрежением отставили в сторону недоеденными свои маленькие тарелочки. Трудно, очень трудно любить американцев. С их блестящими, как у диких зверей, зубами.

Он поглядел на американского полковника с изуродованным шрамами лицом и на чернокожего майора, который так старался говорить по-русски. Козлов не сомневался, что черного прислали сюда специально с целью оскорбить советских. Мол, в современной американской армии русский учат только негры. И удивительная беглость, с которой тот говорил, только сильнее раздражала его. Козлов гадал, сколько скрытого смысла сможет уловить черный майор из признаний и умолчаний генерала. Нет, решил Козлов, он никогда не сможет полюбить американцев. У него даже мелькнуло подозрение, что они специально отбирали в эту экспедицию офицеров с самыми хорошими зубами, дабы преподать еще один унизительный урок своим советским - нет, русским - хозяевам.

- Генерал Иванов заверяет, - переводил Козлов полковнику с кошмарным лицом, - что у вас не возникнет никаких проблем с нашими средствами противовоздушной обороны. Во время вашего перелета к месту проведения операции они получат строжайший приказ не открывать огня, не будучи атакованными. Мы обеспечим вам полную безопасность.

Зубы впивались в больные десны, и ему хотелось напиться допьяна, лишь бы не чувствовать, как они тупо ноют в ожидании очередного внезапного приступа пронзительной боли. Но он не может и не должен так поступить, и ему оставалось только обманывать себя иллюзией облегчения. Он гадал, нет ли у этих богатых крепкозубых американцев какого-нибудь офицера-дантиста и существует ли какой-нибудь не слишком унизительный способ попасть к нему на прием.

Он быстро прогнал предательские мысли. Любая боль лучше, нежели еще одно свидетельство нашей слабости перед американцами. И так все идет хуже некуда. Какой позор, что его родина упала так низко, что просит помощи у старинного врага, что превратилась в международную попрошайку. Нет, уж лучше потерять все зубы до одного, чем признать хотя бы еще одну слабость.

- Это имеет огромное значение, - ответил американский полковник, знаменитый полковник Тейлор. - Ведь наши программы обнаружения целей никак не смогут отличить ваши системы от систем мятежников. Для наших датчиков они абсолютно одинаковы. Понятно, что с арабами и иранцами такой проблемы не возникнет. Их японское вооружение легко засечь. Но когда дело доходит до систем советского производства, единственный способ отличить своих от чужих - это их местонахождение. Перед вылетом нам потребуется от вас самая свежая информация - ив воздухе тоже, если удастся… Мы не хотим по ошибке ударить по вашим войскам.

Козлов слушал, как негр-майор переводит слова Тейлора. Вообще-то, обычно на переговорах переводят переводчики другой стороны, но Тейлор и генерал Иванов договорились о таком порядке. Он следил за внимательно слушавшим перевод генералом и гадал, о чем говорит американцам выражение его лица. Ситуацию еще более усложнило бесконечное вранье генерала Иванова. Козлов не сомневался, что американцы с их чудодейственной техникой знали об истинном положении дел гораздо больше, чем показывали. И генеральский поток лжи и полуправды порой вгонял подполковника в краску, хотя он и знал, что начальник врет с наилучшими намерениями. При мысли о необходимости переводить его слова, непосредственно передавать их американцам, которые знали им истинную цену, Козлову хотелось скрипеть зубами. Но и этого он не мог себе позволить.

Начать с того, что Козлов отлично знал о невозможности предупредить все советские части ПВО. Связь осуществлялась от случая к случаю, а порой и вообще пропадала, а в советских войсках к востоку от Урала царил такой хаос, они настолько были разбросаны вдоль всего лопнувшего фронта, что никто уже не знал их численности. Русские даже не могли воспользоваться собственной системой космической разведки для определения местонахождения своих частей, ибо японское оружие врага еще в самом начале боевых действий вывело из строя все спутники. Советской армии оставалось только наносить вслепую отчаянные удары, не зная ни точного расположения войск противника, ни нахождения соседей в данный момент. Единственное, что они знали точно, так это то, что враг почти дошел до границы Казахстана и Западной Сибири, прорвав фронт между Атбасаром и Целиноградом, и что в спешно сколоченном заслоне немногим южнее Петропавловска стояли только потрепанные остатки Семнадцатой армии. Противник методично шел вперед вот уже целую неделю, чередуя марш-броски с паузами для подтягивания сил. Но теперь ситуация вообще полностью вырвалась из-под контроля. Предоставленная американцами сводка разведданных указывала положение противника насколько возможно точно. Но Козлов видел по выражению лица чернокожего майора - которого сослуживцы почему-то звали «Мерри», - что американцы знали гораздо больше, чем говорилось в весьма приблизительной сводке. Как хотелось бы Козлову хоть глазком заглянуть в святая святых полевого разведывательного центра американского полка! Не для того, чтобы шпионить - он был выше этого. Только чтобы узнать, что же все-таки творится в степях Средней Азии.