Приговор судьи

– Встали! Все встали! – наконец я сумел выдавить из себя короткий приказ. – Двое подкидышей все еще живы.

Буквально одновременно с моими словами туман справа полыхнул оранжево-красным заревом, вслед за которым по округе разнесся победный вопль как минимум дюжины голосов.

– Один. Теперь остался только один, – Леший оттолкнул мертвую руку с пулеметом и обессилено рухнул спиной на землю.

– Где он? Где искать? – Олег стоял на коленях и, словно оглушенный, невидящим взглядом шарил по клубам пыли и тумана.

– Тихо стало. Разве не слышите? – Кальцев первым заметил, что смолк грохот выстрелов. – Кажись, всех уделали.

– Ты огнемет-то свой подыми, – буркнул я, сползая с закованного в броню трупа. – Еще нихрена неизвестно кто тут кого уделал.

Только я успел это произнести, как в тумане нарисовался темный силуэт, а за ним еще и еще один. Я вовремя заметил и вскинул «Грача».

– Стой! Кто идет? – старый, всем хорошо известный окрик подходил здесь как нельзя лучше.

– Не стреляй, полковник! Свои! – туман ответил голосом Черкашина.

– Живой, Иваныч? – я опустил пистолет.

– Как говорится, твоими молитвами.

Черкашин и его люди, в которых я сразу признал того шестнадцатилетнего парнишку, что нес мой вещмешок, и верзилу Миху из наружной охраны, подошли поближе. Первое, на чем задержался взгляд, был мой АКМС, который наш старый знакомый держал за рукоять стволом вниз.

– Ах ты, черт старый! Где тебя нелегкая носила? Почему не помог?! – набросился на Иваныча Олег, когда тоже заметил оружие. – Мы тут едва не обгадились, пока этого урода упокоили.

– Ты чего, командир, а с остальными кто бы разбирался? – «серый» обижено фыркнул. – Знаешь ведь, с топором против автомата особо не повоюешь. Ребят и так покосило. А кабы я не подоспел…

– Потери? – перебил я Черкашина.

– Много, – Иваныч сразу помрачнел. – Человек тридцать, думаю, а то и сорок. Хорошо еще, что этого в самом начале остановили, – «серый» пхнул ногой закованный в броню труп. – А то натворил бы дел! Хотя горючку, сука, все-таки успел спалить.

– Всю?

– Почти всю. Стоило одной канистре заняться, а дальше и пошло, и поехало.

– Хреново, – я покосился на друга, как бы спрашивая его мнение.

– Угу, – согласился Загребельный, тяжело поднимаясь на ноги. – Нам еще повезло, что подкидышей только четверо было. Похоже, они тут нас двоих караулили.

Произнеся эти слова, ФСБшник обошел распростертое на земле тело, присел у его головы и стал шарить рукой по пуленепробиваемой одежонке.

– Может прибор отыщется… Отпугивалка какая-нибудь, – в ответ на наши вопросительные взгляды пояснил чекист. – Иначе как они от призраков убереглись? Вот тогда, глядишь, и обойдемся тем бензином, что остался.

Идея показалась весьма здравой, а потому я принялся помогать другу. От более внимательного взгляда на доспехи пулеметчика меня прямо-таки передернуло. Оказалось, что вся конструкция грубо, можно сказать по-варварски, соединена с телом человека при помощи металлических скоб, штифтов и накладок, которые пробивали одежду, мягкие ткани и, как видно, крепились прямо к костям. Удивительно, как при кажущейся антисанитарии разрезы не загнивали, даже когда в них попадали нитки или целые куски грязной ткани. Все это наталкивало на мысль, что земная медицина и наука чужих шли совершенно разными путями. И, судя по результатам, очень не уверен, что наши ученные работали в верном направлении.

– Майор, – голос Загребельного прервал мои мысли.

– Какой еще, к дьяволу, майор? – с ходу переключиться на другую тему не удалось.

– Камуфляж офицерский, а на погоне одна звезда, значит майор.

Лешему как раз удалось отстегнуть один из наплечных щитков, под которым действительно оказался замусоленный тканевый погон с большой зеленой звездой в центре, вернее кусок погона. Примерно третья часть его была отрезана вместе с воротом. Проделали это каким-то лазерным резаком, который полоснул не только по ткани, но и по коже, оставив на ней идеально ровный запекшийся рубец. Все это потребовалось, чтобы обнажить шею офицера. Именно к ней и присосались десятка полтора черных, будто пиявки, кабелей. Половина из них уходила в глубокий старый рубец оставленный, скорее всего, артиллерийским осколком.

– А мужик-то повидал на своем веку, – подполковник ФСБ согласился с моими мыслями. – Шрам не очень старый. Так что либо Вторая чеченская, либо Осетия.

Не дождавшись моего ответа, Андрюха наклонился и заглянул под броню.

– Похоже, что-то есть, – пробубнил он себе под нос и засунул в щель руку.

– Давай поживее, а то темнеет, – поторопил я друга. – Нам надо что-то решать.

– Сейчас, – пообещал чекист. – Уже зацепил.

И впрямь вскоре Загребельный аккуратно извлек на свет божий небольшой приборчик, от одного вида которого я на несколько секунд потерял дар речи. Толстая прямоугольная пластина желтого металла размером чуть побольше ладони. В центре круглый экран. Сперва он казался темным и мертвым, но всего через несколько мгновений расцвел ярко-зеленой волной, побежавшей от центра к его краям.

– Прибор работает автономно, отдельно от всего остального оборудования, – пояснил Леший. – Так что вполне вероятно подкидыши получили его именно для этого конкретного задания.

– Андрей, это та самая хрень, что убила всех в убежище! – вскричал я и вырвал пластину из рук друга.

– Хорошо, – кивнул ФСБшник. – Значит я прав.

– Какой там хорошо?! Сейчас он работает в том же режиме! Он зовет призраков!

– Ты ничего не путаешь? – Загребельный изо всех сил старался выглядеть спокойным. – Что устройство один в один из твоего рассказа, это я сразу смекнул, но теперь оно должно выполнять обратную функцию, а именно отгонять этих тварей. Иначе как…

Андрюха не успел договорить. Со стороны БДК послышался скрежет и завывание сродни тому, что предшествует реву настоящего урагана. Доказательство, как говорится, лучше не бывает.

– Вот зараза! – в бессильной злобе чекист скрипнул зубами. – Переключилось! Как пить дать, переключилось, как только ты грохнул этого гада!

– Прибор надо уничтожить и как можно скорей! – Гром глядел на пластину с ненавистью, будто на настоящего лютого врага.

– Полковник, кидай на землю! – предложил Черкашин, поднимая ствол «калаша». – У меня тут как раз пару патронов осталось. Сейчас стрельну… и на куски эту дрянь!

– Стрельнет он… – я нахмурил лоб. – А дальше что? Как призраков с корабля станем выкуривать? Бензина ведь почти не осталось!

– Правильно, – Загребельный понял мою идею. – Прибор надо унести. Подальше и как можно быстрее. Призраки уйдут на его сигнал, а мы захватим «Калининград». Это шанс. Чем черт не шутит, может и удастся продержаться до рассвета. – ФСБшник повернулся к Олегу. – Командир, требуется человек, который способен пробежать хотя бы километра три. Быстро пробежать, ведь времени до заката осталось совсем мало.

Гром ничего не ответил, а лишь гневно зыркнул на подполковника.

– Я смогу! – вперед рванулся парнишка, который пришел с Черкашиным. – У меня еще есть силы… И я был чемпионом школы по кроссу.

От той решимости, с которой парень предложил свою кандидатуру, у меня мороз побежал по коже. Цирк-зоопарк, не понимает ведь… героем хочет быть…

– Держи, – стараясь не глядеть посыльному в глаза, я протянул ему маяк головастых. – Беги по следам, к месту нашего последнего привала. Там эту штуку и оставишь. Торопись, боец.

В этот миг мне очень захотелось обнять парня, потрепать его по белым выгоревшим волосам. Но я ничего такого не сделал. Подумалось, что не в праве, что это было бы сродни каннибализму, что ли…

Когда парнишка умчался, мы с полминуты молча глядели в клубы тумана, сомкнувшиеся за его спиной. На душе было сквернее некуда.

– Три километра… – Черкашин первым нарушил тишину. – Не маловато будет? Для призраков это не расстояние. Живо ведь вернутся, твари.

– Пусть хотя бы туда добежит, – буркнул Леший. Подполковник прислушался к завываниям, которые продолжали нестись со стороны Большого Десантного Корабля и, невесело покачав головой, добавил: – Хотя, вряд ли. Еще четверть часа и начнется.