Halo: Падение Предела

Джон сразу же узнал его: капитан Кейз, герой сигмы Октана.

«Во всяком случае, — подумал Мастер-Шеф, — один из выживших героев».

Взгляд капитана скользнул по гербу спартанцев, а затем остановился на личном номере Джона под этой эмблемой. На лице Кейза возникла лёгкая улыбка.

— Рад снова видеть вас, Шеф.

— Сэр? — Сто семнадцатый никогда прежде не встречал капитана Кейза. Да, он был наслышан о его гениальной тактике в сражении у сигмы Октана, но лично они не сталкивались.

— Мы познакомились с вами очень давно. Доктор Халси и я... — Капитан запнулся. — Проклятье! Мне запрещено об этом говорить.

— Конечно, сэр. Я всё понимаю.

В проходе вновь появился охранник.

— Капитан Кейз, адмирал Стэнфорд ожидает вас наверху. Капитан кивнул.

— Уже иду, — произнёс он, а потом подошёл ближе к Джону и прошептал: — Будь осторожней. Эти медноголовые из ДВКР... — Кейз помолчал, подбирая нужное слово, — раздражены результатами нашей встречи с ковенантами у сигмы Октана. Я бы не стал злить их ещё сильнее.

Капитан оглянулся на двери, за которыми заседала комиссия.

— Раздражены, сэр? — переспросил явно озадаченный Джон. Ему казалось, что шишки из ДВКР должны сейчас плясать от радости, хотя победа и досталась им высокой ценой. — Но мы же выиграли.

Кейз отступил на шаг и вопросительно приподнял бровь.

— Разве доктор Халси не говорила вам, Мастер-Шеф, что победа — это ещё не всё? — Он отсалютовал. — А теперь прошу меня извинить.

Джон отсалютовал в ответ. Слова Кейза настолько изумили его, что он продолжал стоять, подняв руку к виску, даже когда капитан вышел из комнаты.

Победа была всем. Как человек, обладающий такой репутацией, как капитан Кейз, мог полагать иначе?

Мастер-Шеф постарался вспомнить всё, что когда-либо читал по военной истории и философии. Что ещё может иметь значение, кроме победы? Другим вариантом было исключительно поражение, а Джону всегда говорили, что поражение — неприемлемая альтернатива. Не мог же капитан Кейз подразумевать, что им стоило проиграть битву за сигму Октана?

Это было бы просто немыслимо.

Командир спартанцев добрых десять минут стоял в полной неподвижности, пытаясь осмыслить услышанное. Наконец в комнату вошёл охранник.

— Вас готовы принять, сэр.

Двойные двери распахнулись, из них вышел капрал Харланд. Молодой десантник бешено вращал глазами, и было заметно, что его трясёт. Сейчас парень выглядел ещё хуже, чем в тот день, когда Мастер-Шеф нашёл его на сигме Октана IV.

Отрывисто кивнув капралу, Джон вошёл в приёмную. Двери захлопнулись за его спиной.

Глаза спартанца мгновенно привыкли к темноте, царившей в зале. У противоположной стены прямоугольного помещения стоял длинный изогнутый стол. Над головой нависал сводчатый потолок, усеянный созвездиями камер, микрофонов и динамиков.

Включился прожектор, и луч света проводил Мастер-Шефа к столу.

В тени за ним сидела дюжина мужчин и женщин, облачённых во флотскую форму. Даже улучшенное зрение спартанца едва позволяло разглядеть их хмурые лица и начищенные бронзовые лепестки и звёзды погон под бьющим в глаза ослепительным светом.

Джон распрямился и отсалютовал.

Члены комиссии не обратили на него ни малейшего внимания, продолжая общаться между собой.

— Сигнал, перехваченный Кейзом, имеет смысл только в такой интерпретации, — произнёс один из тёмных мужских силуэтов.

Включился голобак. Над ним заплясали крошечные геометрические значки; квадратики, треугольники, полоски и точки.

Мастер-Шефу они казались одинаково похожими сразу на код Морзе и древние ацтекские иероглифы.

— Я склонна с вами согласиться, — ответил из темноты женский голос, — Но программа-переводчик ничего не даёт.

То, что мы обнаружили, может оказаться ранее неизвестным диалектом ковенантов.

— Или вовсе не их диалектом, — добавил кто-то ещё. Наконец один из офицеров соизволил обратить внимание на Мастер-Шефа.

— Вольно, солдат. Джон опустил руку.

— Спартанец-117 по вашему приказанию прибыл.

— Мы хотели бы поздравить вас с успешным завершением миссии, Мастер-Шеф, — произнёс женский голос после некоторой заминки. — Вам удалось добыть много интересной информации. Но нам хотелось бы уточнить пару деталей.

Что-то было в её тоне, что заставило Джона занервничать. Нет, он не испугался. Но чувство было такое, словно он опять оказался на поле боя. То же самое ощущение он испытывал, когда мимо начинали свистеть пули.

— Вы же понимаете, Мастер-Шеф, — раздался голос первого мужчины, — что сокрытие каких-либо важных подробностей или ложь закончатся трибуналом?

Джон рассвирепел. Эти люди посмели усомниться в его преданности.

— Я отвечу на ваши вопросы настолько полно, насколько позволят мои способности, сэр,— холодным тоном отозвался он.

Голобак вновь загудел, и над ним возникла запись, сделанная камерой со шлема спартанца. Посмотрев на личный номер под изображением, Джон отметил, что это была его собственная камера. Запись прокрутилась вперёд, а потом остановилась. Мастер-Шеф увидел перед собой трёхмерную проекцию одного из странных летучих созданий, с которыми они столкнулись в Кот-д'Азюре.

— Прошу воспроизвести отметки с первой по девятую,— выкрикнул женский голос.

В тот же миг изображение ожило — чужак разбирал на куски двигатель электрокара.

— Вот это существо, — продолжала женщина. — Во время миссии вы видели, чтобы с ними общались другие породы ковенантов — ворчуны или шакалы?

— Никак нет, мэм. Насколько мне удалось понять, они были полностью предоставлены самим себе.

— А вот эти? — спросила офицер. Запись переместилась на тот момент, когда спартанцы вступили в бой с гигантскими закованными в броню чужаками. — Эти твари контактировали с другими ковенантами?

— Никак нет, мэм... — Мастер-Шеф задумался. — Точнее, в каком-то роде — да. Не могли бы вы отмотать запись на две минуты назад?

Голограмма застыла, а потом события начали стремительно прокручиваться в обратном порядке.

— Вот, — произнёс спартанец.

Теперь над голобаком проигрывался тот момент, когда Мастер-Шеф и Фред разглядывали в музее растоптанного шакала.

— Видите эту вмятину на его спине? — произнёс Джон. — Полагаю, это след сапога бронированной твари.

— Что ты хочешь сказать этим, сынок? — спросил ранее молчавший мужчина. Его голос был старым и сухим.

— Сэр, я могу только строить предположения. Я же не учёный.

— Говорите, Мастер-Шеф, — произнёс тот же трескучий голос. — Мне лично очень хотелось бы наконец услышать мнение человека, видевшего всё своими глазами. Это будет приятная перемена.

В тени послышался шорох бумаг, и снова воцарилась тишина.

— Что ж, сэр... Мне лично кажется, что шакал просто оказался на пути огромного существа. Никто не пытался отодвинуть его в сторону, и цепочка следов идёт ровно. Гигант просто наступил на меньшего чужака.

— Возможно, это свидетельство кастовой иерархии? — пробормотал старик.

— Давайте уже продолжать, — вновь заговорила женщина, в голосе явственно звучало раздражение.

Голограмма снова переменилась. Теперь Мастер-Шеф увидел перед собой камень, который они вынесли из музея.

— Этот минерал, — произнесла офицер, — представляет собой обычный кусок гранита вулканического происхождения, но содержит повышенное количество окислов алюминия, а конкретно — рубинов. Это совпадает с минеральными породами, полученными из квадрата 30—24. Мастер-Шеф, — обратилась она к спартанцу, — вы вынули этот камень... — она помедлила, — из оптического сканера. Я права?

— Так точно, мэм. Чужаки уложили этот образец в красную металлическую коробку, где его обследовали лучи видимого спектра.

— И к этому сканеру был подключён импульсный инфракрасный лазерный передатчик? — спросила женщина. — Вы в этом уверены?

— Абсолютно, мэм. Мои тепловизоры уловили след излучения, когда луч коснулся облака пыли.

— Образец камня имеет очертания, отдалённо напоминающие пирамиду. Включения в вулканическую матрицу довольно необычны, если учесть, что мы обнаруживаем все возможные кристаллические структуры корунда: бипирамидальную, призматическую, листовую и ромбоэдрическую. Проверив образец при помощи нейтронных сканеров, мы смогли получить следующий узор.