Турист

– Ты сейчас очень все осложняешь, – сказал ей Женька. – В данный момент я целюсь в голову одному из твоих детей. Попробуешь угадать, в кого именно?

– Мерзавец… – Маша обернулась, посмотрела на приоткрытую дверь.

– Девочку оставьте, – велел Женька. – Она моя страховка. Отведите ее на кухню, пусть подождет там. Когда все закончится, я вместе с ней вернусь к лодке. Надеюсь, все послушаются меня и никто не пострадает. Тебе это понятно, Маша?

Она не ответила.

Анжела, поняв, что ее сейчас разлучат с мамой, крепко вцепилась ей в руку. Бородачу пришлось разжимать пальцы девочки по одному. Анжела не плакала, не кричала, просто пыхтела, пытаясь пересилить здорового взрослого мужика. Конечно, это ей не удалось, и бандит, отложив оружие, просто закинул ее на плечо и вынес из комнаты – вот тогда Анжела и начала кричать.

Маша стояла бледная.

– Уходи, – сказал ей Коля. – Это ваш шанс.

Она посмотрела на него как на предателя.

– Ради детей, – добавил Коля. – Женька знает, куда надо ехать дальше. Спасай ребят. Сейчас. А дальше будет видно.

– Иди, – сказал ей Гусак. – Или я буду стрелять.

Она попятилась. Вернувшийся бородач поддержал ее, помог выйти за дверь.

– Ищи лодку! – крикнул Женька. – Я скоро там буду!

Хлопнула входная дверь. Анжела все еще кричала, но уже тише, как будто почувствовала, что мамы здесь нет.

– Свою часть сделки я выполнил, – сказал Гусак. – И моей вины не будет, если ее там сейчас сожрут зомбяки.

– Баш на баш, – ответил Женька. – Отпустил Машку, получай Кольку.

– А карта?

– Будет и карта. Ты не волнуйся. Должен же я как-то подстраховаться.

– Не понял, – Гусак нахмурился. – Ты что, кинуть меня решил?

– Нет, конечно. Карта есть. Найдешь ее примерно так же, как нашел записку, которая привела тебя сюда.

– Ты обещал карту! – взревел Гусак.

– Я не говорил, что ты получишь ее немедленно!

– Она нужна мне сейчас! Или я все отменю!

Гусак запустил руку в карман, вытащил гранату и сунул палец в кольцо…

Анжела перестала плакать.

Папа всегда говорил ей, что слезами ничего не добьешься. Он, конечно, ошибался. Иногда слезы очень помогали.

Но сейчас – не тот случай.

Девочка взяла стакан, приложила его одним концом к двери, другим к уху – она этому у папы научилась; он однажды подслушивал так через стенку, как ссорятся соседи тетя Марина и дядя Паша, и все спрашивал у мамы, вызывать полицию или самому к ним пойти. Мама тогда говорила, что идти не надо и звать никого не нужно, сами разберутся, взрослые же люди.

Взрослые люди в комнате, где лежал дядя Коля, тоже ссорились, спорили о чем-то. Мамы слышно не было. И мальчишки молчали. Наверное, их куда-то увели, заперли, как и ее.

Хорошо бы уметь проходить сквозь стены, как призрак! И быть невидимым! Тогда можно было бы всех спасти…

– Папа, ты здесь? – тихонько спросила Анжела. – Мне страшно.

Она закрыла глаза, и ей показалось, что кто-то погладил ее по голове. Возможно, это был просто сквозняк из вентиляционного окошка. Но девочка еще крепче зажмурилась и представила, что это ее папа стоит рядом и нежно проводит рукой по волосам.

– Я знаю, что ты здесь, – сказала Анжела. – Ты можешь нам помочь?

Она услышала – «да». Возможно, это произнес один из людей в комнате, где лежал дядя Коля. Но девочке показалось, что это был голос отца.

– Спаси нас, – сказала она и открыла глаза.

Он стоял за занавеской. Наверное, не хотел ее пугать, он же был призрак, поэтому и спрятался. Но она видела, что он там – занавеска обрисовала его фигуру.

– Папа! – Она улыбнулась ему. – Я всегда знала, что ты рядом с нами.

Занавеска чуть шевельнулась.

Это мог быть ветер, пробившийся в щели оконной рамы. Но Анжела видела, что это папа переступил с ноги на ногу и поприветствовал ее движением руки.

– Ты привидение, – сказала она. – В детстве я боялась привидений. Но ты совсем не страшный.

Она услышала, как он вздохнул. И поняла, что ему очень трудно что-то сделать.

– Ты призрак. – Она вспомнила фильм, который раньше любила смотреть мама. – Ты не можешь брать вещи. Зато это могу сделать я…

Она открыла ящик стола, заглянула в него. Взяла вилку, ложку, показала ему, объясняя, как маленькому:

– Это очень просто… Ты скажи, что сделать, и я это сделаю. Главное, что ты рядом, ты с нами.

Она взяла большой нож и заметила, как занавеска опять пошевелилась. Она нахмурилась, пытаясь понять, чего хочет от нее отец.

– Дядя Коля показывал маме, как драться ножом, – сказала девочка. – Надо просто крепко его держать и бить…

Ей послышалось слово «бей» – хотя это мог быть просто отзвук ее голоса.

– Мы должны убить главного плохого, – сказала девочка отцу. – Если его не станет, то нас отпустят. Мы нужны только ему…

Она не была в этом уверена, но она почувствовала, что папа тоже так думает. Анжела крепче сжала нож.

– Но нас заперли. Это ты можешь пройти через стену, а я нет.

Она, немного все же боясь, осторожно приблизилась к занавеске и отдернула ее. Однако папы там уже не было.

А потом за дверью что-то стукнуло и она чуть приоткрылась.

Видимо, наклоненный стул, подпирающий дверную ручку, упал из-за того, что девочка немного его сдвинула, когда билась и стучала в дверь. Он какое-то время держался, а потом сквозняк чуть подтолкнул дверь, и стул свалился…

Но Анжела знала, что это папа выпустил ее из кухни…

Горец услышал какой-то шум в коридоре, но не придал этому значения – закрытая на кухне девочка и до этого стучала в дверь. Все внимание Горца было приковано к шкафу, за которым – или в котором – прятался не желающий уступать переговорщик. Горец догадывался, что неизвестный, скорей всего, проломил стену квартиры и вырвал заднюю часть шкафа, подготовив себе путь к отступлению. Возможно, он там целое укрепление устроил, обложился железом или мешками с песком. И наблюдал за освещенной комнатой через дыру в дверце шкафа-купе, исцарапав зеркало, а местами и вовсе соскоблив весь отражающий слой. Горец видел эти черные пятна, но по ту сторону стекла было темно, так что разглядеть что-то за ним не представлялось возможным. А вот они сейчас были как на ладони – их всех можно было срезать одной очередью.

Гусак, несомненно, тоже все это понимал. Однако уступать он не собирался, хотя спорить ему уже надоело.

– Ладно, – согласился вдруг голос. – Я отдам карту прямо сейчас…

Похоже, этот спор был спланирован заранее, чтобы дать женщине возможность уйти как можно дальше. Горец посмотрел на Гусака – тот был весь красный, вены на лбу и шее едва не лопались, – Башир его таким видел, наверное, всего пару раз.

– Приведите сюда девочку, – сказал прячущийся за шкафом человек.

Но девочка уже была здесь.

Анжела появилась из темного коридора, словно призрак. Горец почуял движение, обернулся, увидел ребенка, хотел ее схватить, но она легко ускользнула, и только тогда он заметил нож в ее руке.

Девочка шагнула к Гусаку, широко замахиваясь.

Горец вскинул обрезанное ружье, заряженное картечью. Он успевал выстрелить, успевал остановить ребенка. Он даже видел, что будет дальше – девочку просто швырнет к стене, и она станет куском мяса, завернутым в окровавленные тряпки. Баширу эта картина представилась так ясно, что он зажмурился.

Девочка воткнула нож в бок Гусаку – примерно туда, где была печень. Гусак закричал.

Башир открыл глаза, уже понимая, что выстрелить в ребенка он не сможет. Он бросился вперед, но только для того, чтобы закрыть девочку своим телом.

И непутевого Лешку Гусева тоже.

Он увидел, как осыпается зеркало. Увидел сидящего там человека, разглядел его лицо, заметил направленный в комнату автомат и вспышки дульного пламени – время словно замедлилось.

Башир понял, что сегодня он все сделал правильно, и успокоился.

Пуля, которая должна была попасть в маленькую девочку, попала в Горца. Он рухнул на пол перед Анжелой; превозмогая боль и слабость, перевернулся на бок, поднял обрез и выстрелил в шкаф.