Мир Мрака 2027

  Впереди показался свет. Яркий. И чем ближе мы к нему приближались, тем больше он нарастал, поглощал тьму туннеля, открывал лежащий перед нами простор.

  – Стой! – послышалось впереди.

  Мы находились примерно в метрах ста от станции, поэтому теперь видели гораздо больше, чем раньше: прям у самого перрона, по краям от рельс, были навалены мешки с песком, между ними на рельсах лежал металлический настил примерно метр в длину. Большой состав такой точно не остановит, а вот какую дрезину сможет. На самом же настиле стоял человек. Я толком не мог разобрать, но вроде бы он деловито сомкнул руки за спиной и, широко расставив ноги, с поднятой головой смотрел на нас. По бокам от него, за мешками, расположились два пулемётчика.

  Это и был охранный пост Автозаводской.

  – Идентифицировать себя! – раздалось оттуда.

  – Ах, ну да, совсем я с вами забылся. Хотя, эээх, – он полез под свою лавку, – последнее время это и не нужно было вовсе. Так где тут, – достав фонарь, больше напоминавший длинную трубу, попытался найти включатель Герасим, – а вот… Так, рассядьтесь чуть в стороны парни…

  Это он сказал нам. Как только мы выполнили эту просьбу, он включил фонарь, предварительно нацелив его вперёд. Яркий свет прорезал тоннельную мглу и добрался до охранного пункта: не мог не добраться. Затем старик ненадолго прервал поток света, вновь включил, вновь прервал, вновь включил и тут же выключил, подержав его на этот раз меньше времени, чем все остальные.

  – Герасим? Ты что ли? – раздалось со стороны станции.

  – Да я, я, – устало, но громко, сказал перевозчик.

  – Ого, а что ж ты сегодня так, без детей в эскорте? – вновь послышалось спереди, но только когда мы двинулись.

  Краем глаза я успел заметить, как мужик, стоявший посередине, сошёл с пути. А два стрелка быстро принялись сдвигать с рельс настил.

  – А у меня сегодня в грузе не только батареи просто. – Герасим уже почти не кричал: мы подъехали ещё ближе.

  – А, ну я уже вижу, – сказал мужчина лет сорока. Ничем особо примечательным его лицо не отличалось, одет он был так же, как и ранее виденные мною здешние охранники. Запомнилась мне в нём только его вязаная шапочка на голове и большая горбинка на носу, и всё. – А им-то здесь что надо?

  – Ну, скажем так, у них тут есть свои дела, – ответил старик, когда мы проехали местный КПП.

  Глава охраны, а так же его подопечные, с неподдельным интересом наблюдали за нами, мол, что может быть такого важного у этих парней на Автозаводской? Однако у нас, а именно у меня, было действительно нечто очень важное. И это было здесь, если я вновь не опоздал…

  Станцию полностью покрывал свет, хотя, если быть более точным, не полностью… Местами: станция была уставлена теплицами. Она была чуть больше Могилёвской, так что здесь можно было бы разместить побольше всяческих прилавков и жилищ, однако она была выделена под, так сказать, сельскохозяйственные нужды.

  Мы катили дрезину вдоль перрона. И пока мы это делали, я не увидел ни единого человека. Только, разве что, двух мужчин, стоявших у лестниц, ведущих к выходу – это были грузчики, те, к которым мы и направлялись для разгрузки батарей, которые, как я теперь понял, были предназначены для поддержки освещения внутри теплиц. Кстати сам внешний вид Автозаводской несильно отличался от убранства Могилёвской: лестница с одной стороны, лестница с другой стороны, и мраморные колонны между ними.

  – Что в них выращивается? – задал насущный вопрос Гоша.

  – Разное, в некоторых помидоры, это вон в тех четырёх, что у самого туннеля, откуда мы выехали, после них огурцы, огурцы, кстати, в восьми теплицах растут, за ними перец, а вот сейчас мы мимо капусты проезжаем, – действительно, в четырёх, стоявших поперёк станции, парниках, в горшках росла капуста. – Дальше уже картошка идёт, она до конца станции растёт.

  – Где вы взяли столько стекла и горшков? – непонятно зачем спросил я.

  – Аха, какой странный вопрос. Стекло снаружи, там его немало, горшки – да тут поблизости отнюдь не один цветочный магазин был, там и пластмассовые были, и глиняные, вот оттуда и понабирали. Дальше вы увидите, где мы вместо таких вещей и вовсе, ха, мусорные быки используем. Но это уже для картошки: у неё корневище сильное. Думаю, где мы мусорницы взяли, объяснять не надо… – он взглянул вопросительным взглядом на нас, однако как только его глаза чуть приподнялись, он тут же вскочил со скамейки, дружелюбно поздоровавшись: – О-о, ну что ж, здарова мужики!

  Приветствие Герасима, явно не относящееся ко мне, я услышал лишь краем уха, так как был занят подсчётом всех имеющихся на станции теплиц – знаю, глупое занятие. Я досчитал до двадцати, как меня сбили, однако должен сказать, что до конца там осталось совсем немного.

  Повернувшись на звук хлопка ладоней, соединившихся в крепком рукопожатии, я пронаблюдал возвышающуюся надо мной грузную фигуру небольшого, по росту, человека. Поднявшись, я удостоверился в своей правоте: мужик был ростом с полтора метра, однако широким в плечах и огромной грудной клеткой. Он подал мне руку, на губах играла еле заметная улыбка, но глаза были, как и у остальных, пусты. Рукопожатие было слишком крепким для меня, поэтому примерно на пятой секунде я чуть не завыл от боли. Но на этом приветствие не закончилось, рядом с ним стоял похожий на него парень, только этот был чуть повыше и менее плечистый. Его хватку слабой также назвать было нельзя. Кроме комплекции от своего напарника его отличала ещё одна вещь: лицо его было без намёка хоть на какую радость.

  – Вот, разбирайте парни, – сказал старик, указывая на коробки, стоявшие в поездке позади нас с Гошей.

  – Обычно так наедине с грузом, а тут вон ещё кого-то из людей прикатил, – сказал, взявшись за первый ящик, низкий богатырь со смешным, чуть сплюснутым лицом, большим лбом и небольшой залысиной на темени.

  – Во-во, на тебя не похоже, – отозвался его напарник: парень с узкими глазами и приплюснутым носом, но с нормальными, средними по размеру губами. В общем, некая помесь монголоидной расы с европеоидной.

  – У них тут дело есть немаловажное, так что пришлось. Кстати дело к Аркадию, так что мы войдём? – ответил Герасим, когда мы чуть отошли от дрезины и подошли к двери, ведущей в комнату под лестницей, в общем, такой же, как и на Могилёвской.

  Один из грузчиков, а, видимо, по совместительству, охранников главы станции, присвистнул.

  – Прямо так к нему… Ну что ж, если их уже с тобой сюда послали, значит дело действительно есть… Но только чтоб долго там не задерживались… – сгружая ящики отозвался старший.

  Старик повернулся к нам и сказал:

  – Повезло вам парни, сейчас они грузом заняты, так бы устроили тут проверку, однако вы попали в нужное время, в нужное место… В общем, просто открывайте и заходите, дальше уже сами будете знать, что делать. И да, Саша, желаю удачи…

  Сказав это, он развернулся и пошёл к грузчикам, одарив меня напоследок своим наполненным радостью взглядом.

  Мы сделали нечто подобное, но только не сдвинулись с места: развернулись, и я сразу же взялся за ручку двери. Металл холодил кожу, руки дрожали, однако я не должен трусить. По ту сторону этой преграды, вполне возможно то, ради чего я проделал весь этот путь, то, ради чего склонили свои головы двое наших товарищей… моя отрада.

  Не думая больше ни секунды, я надавил и дернул рукоять. Дверь распахнулась, совсем бесшумно, я увидел небольшую комнатушку. У стены справа стояла кровать, слева – шкаф. Посреди устроился стол, добротный такой, он весь был завален всяческими письмами и бумагами – наверное, документами. И вот над одним из этих документов сейчас склонился человек, он внимательно читал его и что-то подчёркивал. Лица его было не видно. Виден был только ровный, недлинный нос, быстро бегающие карие глаза, и очки. Волосы его были чёрные, смолянистые, и довольно длинные. По плечам он был чуть шире меня. И только пальцы его рук мне показались очень знакомыми: прямые, длинные, музыкальные…