Боевой гимн

Бантаг отдал честь и со всех ног бросился к складу. Продолжая сыпать ругательствами, Гаарк провожал взглядом исчезающий в ночи поезд Шудера.

— Вижу землю, — сообщил Федор.

Заворчав, Джек сел и протер глаза. Над его головой раздавался громкий храп. Джек от души пнул по гамаку Степана, и храп прекратился.

— Который сейчас час?

— Скоро рассветет, — бодро отозвался Федор, кивая на восток.

— Ух ты, как мы несемся! — воскликнул Джек. — Здесь, наверху, скорость ветра достигает сорока, а то и пятидесяти узлов. На обратном пути нам придется опуститься ниже.

Широко зевая, Степан свесил ноги с гамака.

— Как спалось? — спросил у него Федор, протягивая юноше дымящуюся чашку чая.

— Потрясающе! Здесь такой свежий воздух! — воодушевленно ответил Степан.

— Будь так добр, заткнись, — простонал Джек, плотно обхватив ладонями свою чашку в надежде согреться. Глядя на чай, он вдруг удивился, каким образом Федору удалось вскипятить воду, и недоумевающе поднял глаза на своего бортинженера.

— Я дошел до одного из двигателей и поставил на него чайник, — произнес Федор, предвосхищая его вопрос.

Джек бросил взгляд на узенький мостик, и его замутило.

— А если бы ты оттуда сверзился? Вот болтан! Дирижабль остался бы без управления, а мы только через несколько часов проснулись бы и поняли, что ты свалился за борт.

— Слушай, ты хочешь чаю или нет? По крайней мере у нас на завтрак будет хоть что-то горяченькое.

Джек отхлебнул из своей чашки и с удовлетворением обнаружил, что Федор не забыл добавить меду в обжигающий внутренности напиток.

— Мы долетели до суши.

Джек пригнулся и прошел в носовую часть кабины. В слабом предрассветном свете виднелась низкая гряда холмов, а в долинах и на перевалах стелился утренний туман. Все страхи Джека ожили вновь. Покрытые лесами горы на севере отбрасывали на степь тени, похожие на гигантские пальцы. Справа от него сильный норд-вест гнал белые барашки по сине-фиолетовой поверхности Великого моря. Джек подумал, что видит под собой землю, на которую никогда не падал взгляд свободного человека.

Петраччи сел в кресло пилота, сделал еще один глоток чая и с благодарным кивком взял у Федора бутерброд с маслом и толстым ломтем ветчины. Неторопливо разжевывая жесткое мясо, Джек отрешился от всего и не прислушивался к оживленной болтовне Степана и Федора, устроившихся на корме.

Джек постепенно увеличил скорость и тут же вновь сбросил ее до крейсерской, внимательно следя за всеми двигателями. Стрелка показателя скорости ветра застыла на отметке тридцать миль в час, но, учитывая, что бриз дул им почти в корму, они должны были делать не меньше семидесяти узлов.

В миле под ними он заметил скопление юрт, рядом с которыми, задрав головы к небу, замерли бантаги, с изумлением смотрящие на необычный аппарат. Воздух был кристально чистым — настолько, что их лица с раскрытыми от удивления ртами, казалось, находились на расстоянии вытянутой руки. Высунувшись из иллюминатора, Петраччи помахал бантагам, а затем сделал малоприличный жест.

— Думаешь, мы проскочили ночью нужное место? — обеспокоенно спросил у него Федор.

Джек развернул карту, составленную моряками, исследовавшими восточное побережье, и в течение нескольких минут тщательно сверял ее с ландшафтом внизу.

— По-моему, мы в тридцати милях к северу от наших. Они должны быть в этом маленьком заливе между скал.

Он ткнул пальцем в листок с планом местности и затем показал влево. Федор вытянул шею и тоже вперился в карту. Проверив выводы Джека, бортинженер одобрительно кивнул.

— Давай немного снизимся и выберемся из этого сильного воздушного потока.

Джек опустил нос «Летящего облака» на двадцать градусов, и они начали снижение, одновременно поворачивая на юго-запад. Ветер продолжал уносить их прочь от моря, и Джек слегка увеличил мощность работы двигателей, причем ему пришлось взять направление на запад-юго-запад. Наконец они начали набирать скорость, и после того как дирижабль опустился ниже пяти тысяч футов, ветер начал ослабевать, так что в итоге Джек выбрал курс юго-запад, чтобы сохранить общее направление на юг.

В небе занималась заря, восток окрасился багрянцем, и их глазам открылось устье широкой реки. А в море в нескольких милях от берега в крутом бейдевинде шло изящное судно под белоснежными парусами.

— Паровой шлюп «Виксбург», — убежденно произнес Федор, поднося к глазам подзорную трубу.

Джек согласно кивнул и, взяв трубу у своего инженера, стал с восторгом разглядывать корабль-игрушку. Это было одно из их дозорных судов, бороздивших воды вблизи вражеских владений и участвовавших в необъявленной войне с бантагами. Вдоль восточного побережья моря были разбросаны с полдесятка людских поселений, в которых, судя по всему, жили потомки китайцев. В них стояли бантагские гарнизоны, и сторожевики вроде «Виксбурга» время от времени подходили к берегу и наблюдали за поведением воинов орды. Буллфинч призывал к более агрессивным действиям, но Конгресс и президент наложили на это вето. Никто не знал, что находится выше по течению реки, так как при приближении республиканского корабля к устью наперерез ему выплывал десяток галер, постоянно дежуривших в заливе. Сегодня все это изменится.

— Степа, залезай на верхотуру, — скомандовал Джек. — Мы добрались до негостеприимных мест. Смотри в оба. Нам неизвестно, есть ли у бантагов дирижабли, но лучше быть готовыми ко всему.

— Есть, сэр!

Джек только покачал головой, когда сияющий от счастья юноша застегнул пуговицы на своей кожаной куртке и запихал полбуханки хлеба в один карман и фляжку с водой в другой. Затем Степан надел летный шлем и опустил на глаза очки. Открыв кормовой люк, молодой стрелок высунулся наружу и схватился за конец веревочной лестницы. Вися чуть ли не вниз головой, Степан по-паучьи пополз вдоль корпуса дирижабля и вскоре исчез где-то наверху.

— Этот парень родился пилотом, — восхищенно произнес Федор.

— Не пилотом, а идиотом, — пробурчал Джек, которого выворачивало наизнанку при одной мысли о том, чтобы оказаться на поверхности оболочки во власти ветров, разрывающих тебя на части.

Сбоку от кресла пилота раздался высокий пронзительный свист, и Джек вынул затычку из переговорной трубы.

— Я на месте, сэр, — донесся до него голос Степана. — Здесь так красиво!

— Ты пристегнулся? Если нам придется маневрировать, у меня уже не будет времени предупредить тебя.

— Так точно, сэр!

Джек опять покачал головой, заткнул переговорную трубу и бросил взгляд на землю под собой.

— Река течет на юго-восток. Полетим вдоль нее. Как у нас с топливом?

— Отлично. Мы израсходовали только четверть нашего запаса.

— Не забудь, что нам еще домой лететь, — напомнил Федору Джек. Взгляд пилота скользил по земле в поисках дыма, и наконец Петраччи заметил небольшую струйку, поднимавшуюся над рядом зданий около длинного эллинга, в котором, как он подозревал, находились галеры.

— Похоже, у земли дует западный ветер, — воскликнул он. — От пяти до десяти миль в час.

Он опять проверил датчики топлива. Надо позаботиться о том, чтобы у них что-то оставалось в резерве. Пожалуй, они будут выдерживать этот курс еще час, а потом повернут обратно.

Откинувшись на спинку кресла, Джек доедал свой завтрак, периодически поглядывая в бинокль, с тем чтобы получше рассмотреть какую-нибудь особенность ландшафта и дать указания Федору сделать ее набросок или просто оставить запись в судовом журнале. Над горизонтом поднялся солнечный диск, и по степи пролегли длинные тени.

— Наверняка выше по реке есть какой-нибудь крупный город, — заметил Федор, нарушив длившееся целый час молчание, когда Джек лишь изредка обращался к нему, отмечая проплывавшие внизу деревни и другие стратегически значимые пункты.

Петраччи был с ним согласен. На реке виднелись многочисленные пятнышки лодок, а дважды дирижабль пролетал над самыми настоящими судостроительными верфями, и на стапелях одной из них стояла баржа в две с лишним сотни футов длиной. На берегу небольшой бухты сушилось около десяти галер, а в обнесенном стенами лагере рядом с ними копошились несколько тысяч человек, дружно задравших вверх головы, когда мимо них промчалась тень удивительного воздушного корабля.