Кольцо и крест (СИ)

Арнис сидел на возвышении рядом с раздачей и наблюдал за длинной вереницей девочек-подростков в серых платьях, с мисками в руках. Школьницы получали свои порции разведенного орехового концентрата (никакой лервенской пищи давно уже не было. Поля выжжены, все, что на складах, давно поедено. Но снабженцы работали регулярно, да и в городе уже действовали два пищевых синтезатора). Отходили, бережно неся в ладонях миски с нежной бежевой массой. По крайней мере, кормили их теперь досыта.

А так - платья, лица… лица, пожалуй, еще больше осунулись, еще темнее неизбывная печаль на них. Война. Что мы подарили этим детям - войну, ничего больше.

Я не маленький, понимаю все очень хорошо. Мы, как правило, не врем, наш ход в информационной войне - правда. Наш козырь и наше оружие. Гнусно оттого, что правду эту приходится вдалбливать, внушать… так, будто это ложь.

Но почему, почему мы не можем просто оставить их в покое и уйти? Ну, помочь материально - и удалиться? Нет, мы будем формировать правительство… послушное нам. Готовое с нами сотрудничать. Мы будем менять их привычки, их образ жизни.

Но ведь мы этого не должны делать! Мало ли, что нам не нравится… Общественное воспитание детей - но если это их собственный выбор? Так выбрала их нация, вправе ли мы вмешиваться? Под влиянием сагона или нет - это еще вопрос. Цхарн не давил на них, у него и эммендаров не было. Цхарн предоставлял им возможность выбора, и все они выбрали его.

Нет, хорошо, что мы избавили их от сагона. Пример вот уже восьми погибших миров показывает, что рано или поздно сагонская инвазия завершается уничтожением населения и всей цивилизации.

Но беда в том, что Цхарн не умер, он лишь отброшен. Через несколько лет он обретет способность к общению с миром людей - пусть в качестве невидимого духа. Он необыкновенно силен, в этом качестве он полвека держал всю планету под единоличным контролем. И если сохранить те же структуры, верования, если не изменить кардинальным образом жизнь лервенцев и бешиорцев, Цхарн вернется на готовенькое.

Это все понятно. Непонятно только, почему все так гнусно.

Арнис вздохнул.

— Я пойду, - сказал он школьной директрисе, Патари (указ о фамилиях и отмене личных номеров еще только готовился). Та с готовностью кивнула головой.

— Пойдемте, гир Арнис, я провожу вас.

Арнис открыл дверь, чуть потеснив очередь за обедом. Увидев пятнистый рисунок бикра, девочка, оказавшаяся рядом, молча и проворно отскочила в сторону. Арнис повернулся, отыскивая ее взглядом. Девочка стояла неподалеку и смотрела на квиринца, словно испуганный зверек, черные глаза поблескивали.

Арнис открыл было рот, но потом покачал головой и пошел дальше.

Они боятся нас. Так и будет впредь. Мы это заслужили.

Ильгет не сводила глаз с пустого пространства, отделенного ксиоровой стеной и рядом автоматических постов от зала ожидания. Двое ско потихоньку фланировали взад и вперед вдоль карантинной зоны, скучая, поглядывая на встречающих сквозь ксиор.

Ильгет знала уже все. Но сегодня возвращается Арнис. Так рассудил Господь - он выжил, он возвращается. Как долго в этот раз… Ильгет уже не помнила его, хоть и смотрела каждый день на портрет - лицо помнила, а вот запах, прикосновение рук, движения… Ничего, все придет снова.

— Давай я возьму Дару, - Белла забрала у нее малышку. Арли уже пролезла к стене и впечатала носик в ксиор, высматривая папу. Которого почти не помнила.

Сегодня очень тихо. Необычно тихо. Никто из встречающих не разговаривает, все молча смотрят в черное отверстие коридора, откуда должны появиться… Встречающих много - армейцы тоже возвращаются домой.

И вот возникло движение в черном коридоре, и 505й отряд ДС появился первым.

Это было как удар - и захотелось закричать, но Ильгет только сжала губы. Как их мало! Всего шесть человек.

И как они изменились… Господи, как же их мало осталось. Так не должно быть, не должно! Спустя секунду Ильгет узнала Арниса. Не сразу. Он стал другим, кажется. Или просто она отвыкла?

— Беги, - сказала за спиной Белла. Ильгет бросилась вперед. Вот Арнис прошел КПП, и шагнул в зал. Прохладная, чуть скользкая на ощупь поверхность бикра… Руки - все-таки знакомые, родные. Прежние. Губы. Радость моя… Ильгет плакала. Арнис вытер ей слезы ладонью.

— Все хорошо, Иль… все хорошо.

Поднял на руки Арли, расцеловал. Шера подпрыгнула, виляя хвостом, пытаясь лизнуть в лицо забытую хозяйку. Она металась между Ильгет, детьми и Беллой, радостно приветствуя всех.

Шера поняла, что кошмары кончились, что снова наступают счастливые дни - с длинными прогулками и купанием, с вкусной едой и спокойным сном в своей корзинке, дома.

— Где Лайна и Андо? - спросил Арнис. Ильгет сказала.

— Они в школе. Я не стала брать их сюда… сегодня… ты понимаешь.

— Да, правильно, - кивнул Арнис, - ну, пойдем домой.

Лайна и Андо теперь будут жить у своей крестной. Это было понятно всем, и все этого ожидали. Странно, если бы Ильгет поступила иначе. Арнис был с этим полностью согласен.

Вот только квартира уже тесновата. Может быть, придется снять побольше, переехать. Пока Ильгет отвела для Андо и Лайны, в качестве второй детской, кабинет. Можно заниматься и в гостиной - вполне.

Дети уже знали о случившемся, уже пережили это. Ильгет повесила портреты матери и отца в их детской. От Данга даже и праха не осталось, впрочем, и от Лири тоже. Но это неважно. Помнить о них все равно будут.

Арнис казался чужим. Совершенно чужим. Но это было уже привычно, Ильгет ожидала этого. Пройдет несколько дней, и все придет в норму…

Пока необходимо заботиться о детях. Теперь их четверо. Арнису пока не до них - и это вполне понятно. Одно дело, когда время от времени берешь крестников к себе, другое - когда они становятся твоими детьми. Да еще детьми подавленными и нуждающимися в психологической поддержке. Ильгет подумывала, не стоит ли обратиться к психологу-профессионалу. На Квирине есть специалисты, умеющие помогать таким детям: гибель родителей, даже обоих - вовсе не исключительный случай. Но вроде бы и так Андо и Лайна справлялись с потерей. Участвуя в общей молитве, всегда горячо просили Бога за маму и папу. На заупокойной службе детей погибших посадили впереди, и отец Маркус часто обращался к ним.