Принц Полуночи. Трилогия

— Если ты ничего не взорвешь… — начал было Джокер.

Взорвался Гот. Выложив на чистейшем русском все, что он думает по поводу обоих чертовых придурков, которые сами жить спокойно не могут и другим не дают, он пригрозил и Джокеру и Зверю тремя сутками работы на кухне. Да-да, вместе. На пару. Посменно, один в поварах, второй — на подхвате. После чего приказал садиться и не отсвечивать без разрешения.

Сели. Кажется, угрозой прониклись оба.

— Дитрих, — прошептала Ула, наклоняясь к Готу. — Ты потом повторишь все это помедленнее?

— Что? — Майор с изумлением почувствовал, что краснеет. — Зачем?

— Я запишу. — Биолог пожала плечами. — Обожаю всякие ругательства.

— Не смущай начальство, — невинным тоном пробормотал Зверь, глядя в потолок, — напомни потом мне, я продиктую. И переведу.

— Я, кажется, велел не отсвечивать, — рыкнул Гот. Зверь послушно заткнулся.

— Это балаган какой-то, а не боевое подразделение. — Майор побарабанил пальцами по столу. — Значит, так, господа циркачи, мне от вас нужно ваше… чутье — На последнем слове Гота скривило, но у Зверя хватило ума промолчать по этому поводу.

Джокер уставился вопросительно. Спрашивать, помня приказ, не рискнул.

Дитрих выдержал паузу, чтобы насладиться тишиной, и объяснил:

— Речь идет о строительстве рудника. Лис уже определил точное место. — Гот открыл позаимствованный у геолога «секретарь», развернул на мониторе карту: — Вот здесь. — Выделенный район ненавязчиво замигал. — Недалеко от Грозового пика. К сожалению, выходы руды не в горах, а на опушке джунглей. Кроме того, там еще и болото, что тоже не радует. Ваша задача определить степень опасности. И найти методы борьбы. Вопросы?

— Посмотреть, — хором заявили оба «чертовых придурка». И едва не столкнулись лбами возле монитора.

Гот ухмыльнулся. Он ожидал чего-то подобного. Когда доходило до дела, что Джокер, что Зверь о разногласиях сразу забывали. Потом, правда, срабатывал эффект пружины, и этим двоим становилось тесно не то что в лагере — вообще на планете.

— Знаю это место, — сообщил Джокер.

— Дерьмовый райончик, — добавил Зверь. — Там колонии ящеров неподалеку. Аж шесть. Не считая всяких транзитников.

— Ящеры охотятся на болотах. — Джокер укрупнил изображение. — Где? — это уже к Зверю.

Тот отметил шесть точек, расположенных вокруг предполагаемого рудника почти ровным полукругом.

— Здесь у них лежбища. Вот эти четыре для тех, которые днем летают. А вот два, на них ночные живут. Что те, что другие вертолет пополам перекусить могут.

— Те, что охотятся днем, — плюются, — кивнул Джокер.

— А в болотах что? — поинтересовался Зверь.

— Все, — пигмей поморщился. — Там шесть колоний ящеров кормятся, тебе мало, что ли?

— Понял, — Зверь кивнул, — не дурак. Просто торможу слегка. Ящеры у нас не по твоей части, так?

— Так, — Джокер цыкнул зубом, — и не по твоей, всех ты не потянешь. Придется стрелять.

— Может, пару бомб? — спросил сержант с энтузиазмом.

— А мясо? — резонно возразил Джокер. — Спешишь ты очень, Зверь, все твои беды от этого.

— Не умничай. С болотом что?

— Еще не знаю, — маленький солдат задумчиво оттопырил нижнюю губу, — смотреть надо. На месте. Может быть, смогу договориться. Нет — придется жечь.

— Мы же ничего страшного не затеваем?

— Это ты Ей объясни, — нахмурился Джокер. — Возьмешься?

— Нет уж, — Зверь дернул плечом, — я Ее боюсь

— А я, думаешь, нет? — Пигмей хлопнулся обратно на свой стул, — Ладно, попробуем вместе, это может сработать.

— Угу. — Сержант прикинул что-то про себя. — За пару дней я Ее к вертолету приучу, чтобы не дергалась. Потом ты пойдешь.

— А ты за штурвалом будешь, — Джокер кивнул. И опомнился.

Зверь тоже сообразил, шагнул назад, едва не споткнулся об одинокий стул.

— Какого…

— Я с тобой в одну машину не сяду, — скрипуче сообщил пигмей.

— Я тебя к «Мурене» близко не подпущу, — клятвенно заверил Зверь.

— О господи! — простонал Гот и уронил голову на руки. — Ты видишь это? И так все время. Без перерыва. Без, мать их, извини, конечно, выходных. Что мне с ними делать, скажи на милость? Чего молчишь? Тоже не знаешь, да?

— Это ты мне? — догадалась Ула. — Я думала, ты к Богу обращаешься.

— Думаешь, имеет смысл?

— Не знаю.

— Вот что. — Майор захлопнул «секретарь». — Вы, клоуны-самоучки, делайте то, что собирались. Ты, сержант, с сегодняшнего дня приучаешь… «Ее» к вертолету. Кем бы «Она» ни была. Ты, Джокер, когда придет время, летишь со Зверем на болото и пробуешь с «Ней» договориться. Есть вопросы?

— Это невозможно, — убежденно произнес маленький негр.

— Факт, — кивнул Зверь.

— Я спросил, есть ли у вас вопросы, — напомнил Гот, — ваше мнение меня не интересует. Вы свободны. Оба.

И Джокер, и Зверь исчезли тут же. Как будто испарились. Или телепортировались. Гот нахмурился… нет, хлопок воздуха ему, наверное, все-таки почудился.

— Кто такая «Она», — спросила Ула, — и зачем ты звал сюда меня?

— Я думал, — признался Дитрих, — ты успеешь задать вопросы раньше, чем они сбегут.

— Зверю — успею. — Ула чуть прищурилась. — А Джокера спрашивать бесполезно. Я его все равно понять не могу.

«Еще одна сладкая парочка, — задумчиво констатировал Пижон, просматривая записи вертолетных камер, — мало нам Пули с Крутым?»

Можно, конечно, было ожидать, что Гот со Зверем найдут общий язык. Два летуна — они друг друга с полуслова понимать должны. А уж после недельного загула с почти ежедневными боями, эти двое не то что с полуслова, с полувзгляда мысли друг друга читать стали.

Бои впечатляли, ничего не скажешь. Пижон одного не мог понять: где Азамат научился летать настолько классно? Он смыслил кое-что в пилотаже, в тех пределах, какие доступны десантнику, но этого минимума хватало, чтобы отдавать себе отчет: пилотов класса Зверя даже летные академии выпускали не чаще, чем раз в десять-пятнадцать лет. Вот одна Дитриха выпустила, и на этом свой лимит на ближайшее десятилетие исчерпала. А Зверь-то откуда взялся?

Точнее, откуда у него умение воевать в небе взялось? Он водитель! Водитель, а не боец.

Обидно, что время на просмотр собственных записей можно выделить только по ночам. Спать-то ведь тоже надо когда-то. Но приходится урезать и без того короткие часы, разбираться с накопившимся за день. Девяносто процентов выбрасывать (это всегда так бывает, даже когда съемки ведутся строго по сюжету), а оставшиеся десять, в идеале, стоило бы сразу монтировать. И ведь аппаратура для этого есть! Беда в том, что аппаратные средства все в рейхстаге, и если кто Пижона застукает там за монтажом его записей, быть Пижону битым. Ногами. В армированных ботинках.

Люди страсть как не любят, когда в их личную жизнь чей-то любопытный взгляд таращится.

С личной жизнью, правда, на плато напряженка была. Ну какая, скажите пожалуйста, может быть личная жизнь у девятнадцати мужиков, если на них на всех одна женщина, и та чужая?

Да никакой!

Ладно хоть получилось микрофоны к камерам подключить. Пусть ненамного, но стало интереснее. Впрочем, девяносто процентов разговоров, так же, как и видеосъемки, в дело не пойдут. Вид у них не товарный.

Зато совершенно роскошная получилась запись той ночи, неделю назад, когда Зверь и Ула… Да уж. Если бы Зверь в самый ответственный момент не унес женщину из-под камеры, сейчас было бы чем развлечься, коротая долгие вечера.

Но кто же знал, что на кинговой койке может что-то интересное произойти? Никто не знал, правильно. Поэтому и камеру туда никто не устанавливал. Их немного в конце концов. В кают-компании одна. В лаборатории. В рейхстаге. И еще — в рейхсканцелярии. Совершенно, кстати, бесполезная. Потому что командир домой приходит и спать ложится. Что, в общем, понятно, чем ему еще заниматься? Ах-ха. Тем более что Ула… Ах, Ула-Ула! А она ничего, кстати.

Стереть или оставить их со Зверем милую воркотню? С одной стороны, она совершенно неинформативна. С другой — немного романтики не помешает. Впрочем, не в последний же они раз… камеру от Гота нужно будет к Зверю переставить. А из лаборатории — к Уле. Все равно записей ее работы накопилось уже предостаточно. Надо заснять и развлечения.