Подземелья Аркаима (СИ)

Размышляя позже о нашем разговоре, я пришел к выводу, что пути назад у меня нет, жить среди обычных людей я уже не смогу, мой путь только вперед, к совершенству, необходимому для достижения неведомой мне пока цели. Пока! Ибо ничего не происходит случайно в этом мире! У меня есть предназначение! Я уверен в этом. Придет время, и я узнаю, в чем оно заключается.

Глава 6. Учеба на подземной базе Аркаим-5

Часть 3. Снова в Аркаиме

Ложась спать, я несколько раз надевал на палец кольцо, в надежде, что оно снова покажет мне события в древней Гиперборее. Мне хотелось узнать, что же за катастрофа произошла в те древние времена, и куда направлялся воин со своим отрядом. Но кольцо не откликалось на мою просьбу.

Прошел месяц с тех пор, как я познакомился с курсантами из нашей группы. То ли я стал более коммуникабельным, то ли ребята подобрались со схожим менталитетом, но я сдружился со всеми. Из нас получилась отличная команда. Иногда я вспоминал об Эрике, что-то мне подсказывало, что мы еще увидимся. А своей интуиции я научился доверять. Я выяснил, что помимо общих занятий, каждый из нас проходил индивидуальное обучение. Причем специализация у всех была разная. Каждый из группы имел своего наставника, которого только он один знал в лицо. Кроме Германа. Герман, как я понял из проскальзывающих мелочей, не только курировал нашу группу, но и был главным над всем корпусом наставников.

Лидером группы стал Захарий Арджан, он был и самым старшим, в июле ему исполнится двадцать шесть лет.

Захарий Арджан – "Жукер"

Родители Захария: отец – наполовину украинец, наполовину афганец и мать еврейка, наградили его не только редким именем, но и очень смуглой кожей и иссиня-черными: цвета воронова крыла, волосами. В отряде его прозвали Жукером. Он был пилотом военного вертолета и обладал подготовкой спецназовца. Из скупо оброненных замечаний, а расспрашивать на базе было непринято, мы узнали, что он несколько лет прослужил во французском Иностранном Легионе и участвовал в боевых действиях где-то в Африке, оттачивая свое мастерство. На базе 'Ковчег' он, как и я, развивал в основном, свои психофизические способности. Складывалось впечатление, что его ввели в группу, как будущего руководителя. Остальным курсантам было от восемнадцати до двадцати лет. Трое из них пройдут инициацию этим летом: Матвею и Кириллу исполнится двадцать один год в апреле, а Ивану в мае.

Матвей Зоринов – был специалистом по оптике и электронике, его брат-близнец Кирилл – по телекоммуникации и связи, и отлично играл на саксофоне.

Матвей Зоринов – "Кенгур"

Иван Русаков, по прозвищу Русак, был навигатором, радиоинженером и поэтом. Каждый из нас получал от него на день рождения личное стихотворное поздравление. Спокойный и уравновешенный Иван обладал редкой мужской красотой: на фоне волнистых светло-русых волос контрастно смотрелись тонкие черные брови и выразительные карие глаза. Выделялся он и высоким ростом. Стройная фигура с узкими бедрами выглядела бы хиловато, но ее уравновешивали широкие плечи и рельефно обозначенные мускулы. 'Тебе бы по подиуму ходить, девчонок с ума сводить', шутили ребята, 'а ты как крот под землей живешь!' Он первый освоил астральное каратэ, а по меткости и скорости стрельбы сравниться с ним не мог никто кроме меня. Матвей и Кирилл – два брата близнеца, в противоположность Ивану были сероглазыми шатенами и красотой не блистали, но обладали легким характером, искрометным умом, природным обаянием, были не заносчивы и дружелюбны. Им обоим нравились водные виды спорта и занятия дайвингом. В прошлой 'гражданской' жизни Матвей занимался паркуром. Он преодолевал препятствия, как горизонтальные, так и вертикальные, с такой легкостью и стремительностью, что ему позавидовала бы любая мартышка, недаром у него была кличка Кенгур – мужской вариант от Кенгуру. Кирилла, более флегматичного, мы звали просто Кир. В новой военной жизни увлечением братьев стали прыжки с парашютом.

Герман отменил очередное занятие, сославшись на срочное дело, и посоветовал мне прогуляться по свежему воздуху. Ребята были заняты, а одному кататься на лыжах что-то не хотелось. Герман, заметив мое колебание, позвал с собой:

– Идем, посмотрим, что там с погодой!

Мы отправились в зал, где стояли мониторы слежения за территорией вокруг базы.

– Так, температура минус шесть, ветра нет. Отличная погодка! – Сказал он, взглянув по пути на висящий на стене небольшой экран.

– Знаешь, в десяти километрах от базы находится озеро, а на его берегу лежит необычный валун, похожий на огромное лицо человека в экзотическом уборе. Его высота около трех метров. Стоит посмотреть.

Я в замешательстве взглянул на него, нам не разрешали так далеко отлучаться от базы.

– Туда лучше добираться не на лыжах, а на твоем модернизированном мотоцикле, – продолжил он.

К мотоциклу, который родители подарили мне на пятнадцатилетие, отец приделал лыжи: одну длинную под колеса, и две коротких по бокам. Мы с Романом иногда катались на нем вокруг базы, а один раз даже ездили на нем ко мне домой, правда, не одни, вместе с машиной, перевозящей военнослужащих.

– Ну, я пошел! Не скучай.- Герман махнул мне рукой и исчез.

Я сидел перед экраном компьютера, рассматривая пейзаж на поверхности. Последний день марта выдался солнечным. Ледяной наст ослепительно сверкал первозданной белизной. Сосны еще стояли в снежном уборе, но это ненадолго, через неделю, другую все заплачет и потечет.

– В городах, да и в поселках снег серый, грязный, а здесь – красота, экология высший класс! – Размышлял я.

– Пожалуй, следует выбраться из своей берлоги, пока держится небольшой морозец, а то потом придется месить снежную кашу. – Решил я и поднялся.

Положив в рюкзак флягу с водой, фотоаппарат и пару коробков спичек, я натянул комбинезон, пристегнул к поясу нож и отправился за пропуском и потом в гараж. Разовый пропуск 'выход-вход' мне выдали на удивление быстро, задав только один вопрос: куда я намереваюсь отправиться. Обычно мариновали дольше, дотошно выясняя маршрут и в сотый раз инструктируя, как вести себя в случае чрезвычайных ситуаций. Все складывалось удачно.

– Даже слишком! – Скептически подумал я, но получив из рук охранника свой лыже-мотоцикл, выбросил из головы все мысли в предвкушении поездки к озеру.

Включив Унком – универсальный коммуникатор, на средний уровень защиты, и сверившись по навигатору, я оседлал свой 'вездеход' и помчался по ледяному насту.

– Хорошо, что не остается следов! – Почему-то подумал я.

Я мчался, лавируя между деревьями, радуясь свободе, солнцу и морозу. Оставив позади две трети пути, притормозил. Эйфория быстро улетучивалась, возникло чувство тревоги. Я перешел на панорамное зрение и осмотрелся, все было спокойно. Все же я сконцентрировался и увеличил частоту колебаний ауры, в таком состоянии все чувства обостряются и утончаются. Следующие километры я уже ехал настороже. По навигатору я проехал десять с половиной километров, уже должно было появиться озеро, но впереди по-прежнему простилался лес. Решив, что Герман указал расстояние примерно, я двинулся дальше. Моя тревога нарастала по экспоненте. Через километр я снова остановился и переключил Унком на повышенную защиту. Не вернуться ли мне на базу, подумал я, но все-таки решил двигаться дальше. Мне не хотелось отступать, почти достигнув цели. Через три километра я снова остановился, что-то было не так. Закрыв глаза, я сосредоточился на своих ощущениях. Там, куда я направлялся, присутствовало зло. Кожа покрылась пупырышками, сердце забилось в ускоренном ритме, но возвращаться я не собирался. Я должен узнать, что там впереди. И почему Герман направил меня сюда? Может быть, это испытание моих способностей? Я почувствовал злость. Проехав немного вперед, спрятал мотоцикл в ложбинке, забросал его снегом, замаскировал лапами сосен и дальше пошел пешком. Наконец, за соснами и переплетением ветвей кустов показалось озеро. Я изменил режим работы мозга, максимально ускорив частоту вибраций. Теперь я был невидим в большом диапазоне зрения. Сев на снег, сквозь переплетения заснеженных веток осмотрел берег озера. Левее, на берегу лежала черная каменная голова, вперив взгляд в небо над горизонтом. Она была видна в профиль. Выделялся большой нос, идущий от середины лба по дуге и крупные выпяченные губы. На голове просматривался высокий головной убор, похожий скорее на корзину, чем на корону. Я вспомнил о бинокле и усмехнулся. Мое зрение в режиме телескопического многомерного видения теперь не уступало биноклю. Вдруг я уловил какое-то движение на периферии зрения. Поднапрягшись, я слегка подкорректировал настройку видения. По направлению ко мне от берега озера лениво плыли три бледных сферы ядовито-зеленого цвета. Они двигались друг за другом, сохраняя дистанцию, внутри каждой просматривалось темное пятно. Сразу вспомнилась сеть, навешанная Темными около фермы, где я тренировался перед переездом сюда. Но те сферы были не больше футбольного мяча, а эти – метра три в диаметре. Я затаился. Но разве спрячешься среди голых веток, оставалось только надеяться на Унком, который скрывал свечение моей ауры, и на свою невидимость на физическом плане. Когда первая сфера медленно проплывала мимо меня, я разглядел внутри нее человеческий силуэт верхом на небольшом одноместном снегоходе.