Несущий Ночь

Расслабившись, Барзано открыл глаза, Уриэль заметил на его лбу капли пота. Из носа инквизитора потекла тоненькая струйка крови, но он быстро вытер её платком и склонился над страницами, раскрывшимися перед ним.

Уриэль, Пазаниус, Шонаи и Кортео нерешительно приблизились к столу.

Поначалу Уриэль не мог понять, что он видит перед собой: страницы были исчёрканы какой-то безумной рукой, сотни слов наезжали друг на друга, закручиваясь в замысловатые узлы и пересекаясь под самыми разными углами.

— Что это? — выдавила Шонаи.

— Это — кое-что из написанного еретиком Кортесвейном.

— А кто это?

— Кортесвейн принадлежал к Адептус Механикус. Он странствовал по галактике, побывав на археологических раскопках во многих мирах. Искал работающие системы СНК. В итоге сошёл с ума.

Уриэль знал о непрестанных поисках систем Стандартного Набора Конструкций, которые вели Адептус Механикус. Вся имперская технология своими корнями уходила к нескольким драгоценным фрагментам систем СНК, которые оставались в руках Адептус Механикус. Даже самые туманные слухи о существовании СНК побуждали целые флоты разведчиков отправляться на поиски этого бесценного сокровища.

После короткой паузы Барзано продолжил:

— Кортесвейн оказался единственным уцелевшим после экспедиции, отправившейся на мёртвую планету, название которой давно утрачено. Целью экспедиции был СНК. Кто-то или что-то тогда напало на Кортесвейна и его людей, сам он позже утверждал, что его забросило в мир, находившийся за пределами этой галактики. Существо, похитившее техножреца, обладало невообразимым могуществом, и Кортесвейн назвал его богом.

— Богом? — прошептала Шонаи.

— Да, богом. Он заявлял, что видел подлинное лицо Бога-Машины. Не приходится и говорить, что все эти речи не добавили ему популярности в определённых кругах Адептус Механикус, которые обвинили техножреца в богохульстве. Это породило раскол в их рядах, последствия которого Адептус Механикус ощущает до сих пор. Не прошло и года после той злосчастной экспедиции, как Кортесвейн исчез с Селетота, где проповедовал своё вероучение.

— Что с ним случилось? — спросил Уриэль.

Барзано пожал плечами:

— Не знаю. Вероятно, его противники похитили или убили его. Но кое-что из написанного им уцелело. Немного — лишь то, что удалось вывезти его приверженцам.

— Что же это значит? Я почти ничего не могу разобрать, — сказала Шонаи, надевая очки.

— На этих страницах Кортесвейн пишет о судне, которое, по его словам, он видел, — объяснил Барзано, указывая на едва различимые каракули в углу страницы.

Пальцы инквизитора прошлись по очертаниям полумесяца с криво нарисованной пирамидой посредине.

Уриэль прищурился, стараясь прочесть слова, нацарапанные на пергаменте под рисунком. Одни и те же слова повторялись многократно, они были написаны под разными углами, перекрывая друг друга и сплетаясь в немыслимые фигуры.

Ультрамарин обратил взгляд к наиболее разборчивой части текста, смахивающей на паутину, и, медленно сложив слова в одно предложение, потом второе и третье, беззвучно, одними губами произнёс их.

В конце концов он понял значение этих каракуль, и у него зашевелились волосы на затылке, когда он осознал, что уже слышал их прежде — с обожжённых губ человека, находившегося на грани смерти.

Несущий Ночь.

Барзано бросил на Уриэля острый, как меч, взгляд, и это напомнило Ультрамарину, что инквизитор обладал способностью улавливать чужие чувства.

— Уриэль, — медленно произнёс Барзано, — эти слова вам о чем-нибудь говорят?

Уриэль кивнул:

— Да. Уцелевший на Каэрнусе IV человек по имени Гедрик сказал их мне за несколько мгновений перед смертью.

— Что он сказал? Быстро! — прошептал Барзано, и шёпот его, словно огонь, обжёг всех находившихся в комнате.

— Он сказал, что Смерть Миров и Несущий Ночь ожидают рождения в галактике и что решение будет за мной — который из них, или оба, войдут в наш мир. Вы понимаете, что он имел в виду?

— Нет, — ответил Барзано, пожалуй слишком быстро, чтобы Уриэль поверил в откровенность инквизитора, — не понимаю. Что ещё он сказал?

— Ничего. Вскоре после этого он умер, — признался Уриэль и указал на рисунок полумесяца в книге. — Итак, Несущий Ночь — это корабль иной цивилизации. На что он способен?

— Он способен на многое: он может уничтожать звезды, лишать их энергии, не оставляя ничего живого в звёздной системе. Теперь вы понимаете?

Уриэль кивнул:

— Тогда мы должны найти его раньше, чем эльдары.

— Согласен. Мы также должны выяснить, с кем они сотрудничают здесь, на Павонисе, — добавил Барзано, расхаживая по комнате со сцепленными за спиной руками.

— Предводитель эльдаров в пылу сражения произнёс имя, возможно, это и есть имя его сообщника.

При этих словах капитана Барзано застыл на месте и повернулся к Уриэлю с выражением недоверия на лице.

— Он упомянул имя? — прошептал Барзано. — Какое? Быстро!

— Я не уверен, что это имя. Это было одно из их отвратительных чуждых слов, оно звучало как ка… карзак, или что-то в этом роде.

Нахмурившись, Барзано бросил взгляд на Шонаи:

— Это имя для вас что-нибудь значит? Не один ли это из здешних картелей?

— Нет. Если б это было так, я бы знала.

— Капитан Вентрис, — произнёс вдруг молчавший всё это время Лортуэн Перджед, — а не могло ли слово, которое вы услышали, звучать как кайерзак?

Уриэль закрыл глаза, вспоминая воина с лицом мертвеца в мельчайших подробностях и стараясь припомнить звуки, которые тот проскрежетал.

— Да, эксперт Перджед. Полагаю, что это именно оно.

Бросившись к своему помощнику, Барзано опустился перед ним на колени и крепко обхватил за плечи. Лицо инквизитора горело от возбуждения.

— Лортуэн, ты знаешь, что означает это слово? Это имя?

Перджед покачал головой:

— Это не имя, скорее обращение. Оно, конечно, эльдарского происхождения и используется для обозначения того, кого следует чтить.

Барзано разжал руки, сжимавшие плечи Перджеда, и поднялся, совершенно сбитый с толку.

— Хоть это и полезная информация, но она не приближает нас к разгадке. Мы не знаем, с кем работают эльдары.

— Напротив, Арио, мы знаем достаточно. Теперь я с почти полной уверенностью готов назвать имя того, кого мы ищем.

— Да? Объясни, Лортуэн. У нас нет времени на долгие разговоры, поэтому говори безо всех своих длинных предисловий.

— Слово кайерзак дословно означает «почитаемый», но в своих работах Ласко Пайр рассказывает о том, как палачи тёмных эльдаров, существа, которых он называл гомункулусами, говорили ему, что он должен высоко ценить честь, которой удостоен: его телу причинена самая совершенная боль, какую они только могут себе вообразить.

Уриэль и Барзано постепенно начали понимать, к чему клонит Перджед, а тот тем временем продолжил:

— Видите ли, тёмные эльдары извратили это слово, используя его для обозначения тех, кому была оказана честь опробовать на себе их искусство пыток.

Сжав кулаки, Шонаи первой произнесла имя:

— Казимир де Валтос.

Организованный в укреплённом бункере восточного крыла дворца командный пункт орбитальной обороны занимался слежением за воздушным и космическим пространством вокруг Павониса. Этот командный пункт был полностью автономным — с резервными источниками энергии и независимой подстанцией. Все это давало возможность защищать Павонис без подключения к внешним сетям на протяжении целого года.

Второй техник Лютрисия Виджеон следила за приборами пульта контроля, осматривая пространство вокруг Павониса — нет ли нарушителей.

Её командир, Даниил Воренс, расположился за командной консолью спиной к ней и был всецело поглощён показаниями приборов.

Заметив слабый сигнал на экране одного из локаторов, Лютрисия записала время его появления в вахтенный журнал. Должно быть, это корабль, он слишком велик, чтобы быть чем-нибудь другим. Лютрисия проверила график полётов, приколотый рядом с дисплеем, — ожидалось ли в секторе прохождение какого-либо космического судна. В графике об этом ничего не сообщалось, и Виджеон нажала несколько клавиш, сделав изображение на дисплее более чётким.