Ферма

С рассветом они двинулись дальше. Три тени, три хмурых, небритых лица. Они перебирались через обломки плит и скомканные телеграфные столбы. Солнечные лучи врывались в возникшие сами по себе переулки и шарили по стенам, выискивая путников, словно прожектора береговой охраны. Впереди, сзади и по сторонам находилась разруха. И разруха эта жила. Костюм Трэша уже был изрядно порван, а сигара печально поникла. Летчицкая форма Самарина напоминала о себе лишь остатками цвета. Парик он давно выбросил. У Арчера Харпера под глазами зияли огромные черные круги, делая его похожим на вампира Носферату. Им отчаянно хотелось есть. Самарин предложил поймать крысу, но это не вызвало энтузиазма у его друзей-аристократов.

К вечеру, когда все трое валились с ног от усталости, Трэш указал на металлический ангар с покореженными, не закрывающимися дверьми. Они вошли в него и увидели костер. Вокруг костра сидело несколько человек в лохмотьях. Они с любопытством рассматривали пришельцев. Один из них радостно замычал, пуская слюну, и затряс здоровенным кулачищем. Трэш, Самарин и Харпер попытались ретироваться, но вход загораживали две значительные фигуры.

– Добро пожаловать, джентльмены, – кривляясь, произнес сухонький старичок и тут же представился, – Сесиль Трот, к вашим услугам.

Две значительные фигуры, оказавшиеся впоследствии Смогом и Дампом, стали бесцеремонно обшаривать пленников. С Самарина сорвали знаки отличия, у Трэша с диким восторгом была отобрана зажигалка, а Харпер лишился очков и вставной челюсти.

– Присаживайтесь, джентльмены, – пригласил Сесиль Трот и широким жестом указал на пол, покрытый ветошью и тряпьем. «Джентльменам» не осталось ничего другого как сесть.

– Извините за обыск без протокола. Но таковы реалии походной жизни. Жаль, что у вас нет еды. А вот зажигалка, очки и вставная челюсть нам очень пригодятся. Особенно вставная челюсть, – Трот с признательностью поклонился Харперу, который сидел, обиженно поджав губы, – Саймунс даст мне за нее плоскогубцы и небольшой пожарный топорик. Или фонарь. Нет, пожалуй, фонарь не даст. А что, Охота в этом году началась раньше?

– На две недели, – буркнул Трэш.

– А-а-а, – понимающе протянул Трот, – новый заговор клонов.

– И даже больше. Они планируют нанять тридцатитысячную армию и восстать против Системы, – объяснил Трэш.

– Ага, – Сесиль Трот внимательно осмотрел пленников. – Ну да, ну да. А я-то думаю, откуда здесь новички? Уж не вы ли организаторы этого благого дела? Дайте-ка посмотреть внимательно. Арчер Харпер и Сигизмунд Трэш, если не ошибаюсь. Они же – клоны Сэмюэль и Альберт. У нас тут есть маленький телевизор. Изображение почти отсутствует, но звук приличный. Мы используем его как радио. А я участвовал в диверсии клонов на фанагорийской подстанции. Может, слыхали?

– Мне в детстве мама рассказывала, – кивнул Трэш.

– Позвольте пожать ваши мужественные руки, джентльмены, – Трот церемонно протянул Харперу, Трэшу и Самарину свою сухую шершавую ладонь.

– А что же сэр Арчер молчит? – спросил он и, спохватившись, добавил, – ах, да! Смог, Дамп! Верните джентльменам их вещи. Черт с ним, с фонарем.

Смог и Дамп протянули Харперу челюсть и очки, Самарину значки, а Трэшу зажигалку. Рука Трота ящерицей выскользнула из засаленного рукава и схватила зажигалку:

– Это я, пожалуй, оставлю себе. На память.

Олигофрен дико захохотал.

– В награду за зажигалку я угощу вас ужином. У нас сегодня летучие мыши в полынном соусе.

Смог и Дамп засуетились, приступив к свежеванию небольших тушек перочинными ножиками. Несколько кусков стальной проволоки служили шампурами.

– А что случилось тогда на подстанции? – спросил Харпер, ощупывая языком вновь обретенную вставную челюсть.

– О-о, это было почти сорок лет назад, – с удовольствием начал рассказывать Трот, – я работал маленьким клерком, но был большим политическим деятелем. Я возглавлял профсоюз. Да, джентльмены, я возглавлял профсоюз и получал неплохую по тем временам зарплату. У меня был домик с садом и один клон. Я слишком часто посылал его вместо себя на работу. Большая общественная нагрузка, знаете ли. Он был отличным малым. Да-а… – Сесиль Трот задумался, принюхиваясь к запаху жарящихся нетопырей. – Я очень любил чай с лимоном. У вас нет лимона? Ах, да… Так вот, я решил, что клоны, раз они принимают участие в работах на подстанции, тоже могут являться членами профсоюза. Это могло бы увеличить взносы. Но однажды ко мне приехали представители ВБС и сказали, что клон не может возглавлять профсоюз. Я, конечно, сказал, что я не клон. Но доказать этого не смог. У меня нет татуировки Изначальных, как у аристократов. Они сканировали мой мозг, тестировали меня, а потом объявили, что мой клон это я, а я – это мой клон. Тоже они проделали и с другими активистами. Я бежал, но меня поймали и отправили в Карфаген. Здесь я и живу почти сорок лет. Так, значит, у вас нет лимона? Может быть кусочек цедры? Нет? Жаль… Единственное, что у меня осталось – это мои организаторские способности. Я ведь был профсоюзным боссом. А ведь мне было всего двадцать пять. Теперь я руковожу этими дебилами. Среди них нет ни одного нормального человека. Смог, Дамп и вот этот организм, – он указал на олигофрена, – по-видимому, результат каких-то экспериментов ВБС. Смог и Дамп более или менее удачны, а организм понимает лишь простейшие команды. Зато эти трое очень сильны. И если вы попытаетесь…

Самарин поднялся и размял затекшие ноги.

– Куда вы собрались, молодой человек?

– В туалет.

– Прямо и направо. Будьте осторожны, я с моими мальчиками соорудил здесь несколько ловушек. Это от Трехглазых, – доверительно объяснил Трот Трэшу и Харперу.

– Трехглазых? – Переспросил Харпер, вонзая зубы в обугленное тельце летучей мыши.

– Тс-с-с! – прижал кривой палец к губам Сесиль Трот. – Они могут нас увидеть.

– В каком смысле? – удивился Трэш. – Вы хотите сказать, что у них есть аппаратура слежения?

– В Карфагене нет никакой аппаратуры. Они просто все видят.

– Бред, – констатировал Трэш.