Тюрьма для Господа Бога

– Кхарр-ра! Кхарр-ра! Кхарр-ра! – прорычали консидории боевой клич Боссона, и Гор, сам не зная почему, с энтузиазмом присоединился к ним.

– К смерти и победе готов! – вскричал Трэйт и консидории, все как один, громогласно повторили его клич.

Затем бойцы обнажили мечи. Каждый по очереди поцеловал свое оружие, прошептав перед ним три клятвы верности – священному ремеслу консидория и присяге, которую он принес при получении епанчи; своему господину, достойнейшему из лордов, и, наконец, своему клинку, который завтра напьется болью от резаных ран и самоvй, пропахшей трудом и мукой, человеческой смертью.

Вслед за прозвучавшими клятвами, торжественно, с поклоном своему дациону, бойцы по очереди вложили благородное оружие в ножны!

Гордиан последним посмотрел на рапиру, только что сорванную им с пояса. Лезвие необычного для этого мира оружия блистало тусклыми холодными переливами. И хотя падший технобог, лишенный мистических предрассудков, относился к своему техничному, узкому и злому клинку лишь как к бездушному инструменту, созданному безумным человеческим гением для убийства себе подобных, трепет и благоговение, с которыми остальные лавзейцы прикладывались к своим обильно умытым кровью клинкам, заставили и его посмотреть на эту отточенную металлическую полоску совсем другими глазами.

«Мой меч, – сказал он себе, – моя жизнь и смерть моих врагов. Не подведи!»

Он дотронулся до него губами. Сталь вздрогнула в его руках как живая, ответив на поцелуй леденящим сердце трепетом.

Взяв рапиру за рукоять, Гор одним движением, не глядя, со стуком вложил ее в ножны. Кхарр-ра! Да! Победа или смерть!

Немного приведя себя в порядок, лавзейцы вышли из отеля Брегорта и организованным отрядом при оружии направились в сторону площади Ристалищ.

– Система авеналий проста, – объяснял Гордиану по дороге старший дацион. – В соревнованиях участвуют двадцать восемь дуэльных школ, команды которых прибыли со всего Боссона. Кроме этого, к соревнованиям по желанию может присоединиться любая другая школа, не расположенная в пределах Боссона, но своевременно подавшая заявку и, разумеется, имеющая бойцов соответствующей квалификации. Поединки последуют в трех классах – в тяжелом, среднем и, как ты можешь догадаться, в легком весе.

– И каковы границы веса для каждого разряда?

Трэйт внимательно посмотрел на Гора и потер подбородок.

– Вообще-то у нас тут не кулачный бой и не борьба, сынок. А ты что-то медленно соображаешь для воспитанника Лавзеи. Речь идет не о массе тела бойца, а о тяжести его вооружения!

Боец тяжелого класса – это тяжеловооруженный пехотинец. Главным состязанием для тяжеловесов являются не авеналии, а большие королевские игры, что проводятся раз в год на празднике Солнцезатмения. Обычно в таких «играх» участвуют не отдельные бойцы, а целые сборные команды от разных школ по пятьдесят—сто человек. Когда тяжеловесы дерутся, проверяется не только их личная подготовка, но и умение работать в команде. Выигрывает, естественно, победитель в командном зачете, даже если из группы после боя остался один человек. Кстати, боссонские школы, и в том числе Лавзея, одни из лучших на играх. Мы поставляем Его величеству королю Бориносу отменных бойцов и отменные зрелища.

Трэйт даже гордо покивал сам себе.

– Здесь, на провинциальных авеналиях, тяжеловесы, можно сказать, просто дурачатся, – продолжил он. – Реальная смерть им, по большому счету, не грозит, хотя травмы, конечно, возможны. Дерутся «один на один», но побеждает тот, кто свалится от удара на землю или сдастся, а вовсе не тот, кто умрет. От нас будут выступать Дакер и Сардан Сато. Дакер – первый меч, Сардан Сато – замена на случай его ранения. Кстати, Дакер – один из призеров прошлых авеналий в тяжелом весе. Надеюсь, в ближайшие дни он нас не подведет. Ну а затем следует средний вес. Здесь от Лавзеи будут выступать Римо и Карум. Карум – первый меч, Римо – замена.

Гор был удивлен.

– Извините, мастер Трэйт, – поинтересовался он, – но каким образом это возможно? Даже по моим примерным и не точным прикидкам Римо весит почти двести килограммов! И он – средний вес?! Не лучше ли ему нацепить доспехи и долбить своим фламбергом закованных в железо тяжеловесов?

– Ни в коем разе! – возразил Трэйт. – Римо только кажется тупым недоумком. На самом деле он достаточно быстр, чтобы избегать лихих и резких ударов своих более легких противников. При этом он невообразимо вынослив – он может махать своим чудовищным мечом сутки напролет. А мы, как ты сам понимаешь, выпускаем его после Карума, когда вражеские бойцы уже несколько подустали. Кроме того, его фламберг значительно длиннее любого другого оружия, а вращает им Римо так же быстро и мощно, как ты своей шпилькой. Так что Римо – это боец именно в среднем весе, хотя признаю, что он хорош и в тяжелом.

– Получается, он боец двух классов?

– Как и Бранд. Тот вообще боец мультикласса. А ты что, не знал? Ха! Твой новоиспеченный друг, которого ты недавно так банально извалял в песке и собственном дерьме, не зря считается гордостью Лавзеи. Он является полным консидорием в тяжелом, среднем и легком весе. Если бы было по-другому, я бы не выпустил его без доспехов против такого легкого, молодого, а значит, верткого противника как ты.

– Круто! Значит, Дакер и Сато – это бой в доспехах, Римо и Карум – это бой без доспеха, но со щитом и в шлеме, а в легком… А в легком только я?

Трэйт крякнул.

– Ну, – протянул он, – Лавзея вообще никогда особо не специализировалась на боях без защитного вооружения. Тяжеловесы и полутяжеловесы – это наш конек, а бездоспешные бои – так, аутсайдеры. Как повезет, в общем.

Тут уж крякнул Гор.

– Поэтому я один в этом классе? Все выступают попарно, а мне даже нет замены? Вот новость!

– Да успокойся, сынок. В легком весе у нас всегда выступал один только Бранд и ничего. В прошлом году, если ты в курсе, он взял здесь первое место. Если бы ты не пронзил его, у вас была бы пара, а так… Короче, не обессудь.

Трэйт сделал паузу, давая Гору свыкнуться с мыслью о его спортивном одиночестве.

– Хочешь знать, почему в поединках выступает только пара бойцов? – продолжил дацион. – Потому что по правилам в ходе авеналий возможна только одна замена. В принципе, до финала может дойти и боец, представлявший школу в первом бою, однако обычно мы производим замену, поскольку в процессе дуэльных схваток первый рубака сильно изматывается, получает уже какие-то ранения или вообще погибает.

– И часто такое случается?

Трэйт пожал плечами: старый дацион, он в прошлом сам был бравым консидорием, а потому к смерти относился философски.

– Бывает, – сказал он бодро. – В тяжелом весе редко, почти нет. В среднем чаще, а бой прекращается когда сломаны щиты или повреждено оружие. В легком же весе серьезная кровь льется почти всегда. Щитов здесь нет, ломать нечего. Доспехов также нет, и любой хороший удар разит незащищенную плоть. Ты должен быть готов и к такому исходу. Не дрейфишь, боец?

Гор сглотнул. В процессе поездки он весело беседовал с Брандом, другими участниками команды и немного проникся тем духом бесстрашия и куража, которым жили и дышали консидории Лавзеи. В течение двух недель путешествия смерть казалась ему чем-то, существующим отдельно от него, но сейчас, после беседы с дационом, он понял, что предстоит именно ему уже буквально завтра.

Страх вышиб испарину на его не тронутом морщинами юношеском лбу, предательским холодком пробежал по спине, колени чуть дрогнули. Гор потеребил ставший внезапно тесным электронный ошейник, крепче сжал эфес рапиры.

Видя человеческий страх, причем, как видно, не в первый раз в своей жизни, Трэйт хлопнул Гора по спине – по-свойски, с чувством отеческого понимания.

– Не бойся, парень. Отвага – это то, чем живет консидорий, – сказал он твердо. – Ты выиграешь завтра. Просто верь!