Таркин

Нить, которая начала разматываться на Сторожевой базе, могла закончиться только в одном месте.

«Гиблый Шип» вывалился из гиперпространства в десяти парсеках от Нуаны. Корвет пребывал в столь плачевном состоянии, что поврежденный навигационный компьютер долго не мог определить, где вообще находится корабль. Проще было перечислить все еще работающие приборы, чем те, что уже не подлежали ремонту.

— У нас остались два передних лазерных орудия и одна батарея по правому борту, — сообщил Кала остальным в главной рубке корвета, где Артоз обрабатывал раны на лице Саликка. — От щитов-отражателей больше никакого толку, и от космической пыли нас защищает лишь броня на корпусе. Гипердвигатель работает на пределе, но, возможно, его еще хватит на один, может, два прыжка...

— Одного вполне достаточно, — сказал Теллер. Корабль стонал, словно раненый зверь, в воздухе плавали клочья шерсти Саликка.

— Не знаю, будут ли работать системы маскировки и досветовые двигатели, — продолжал куривар. — То же самое — со связью и Голосетью.

— Не слишком-то хорошо мы смотримся на имперских видео о стычке возле Нуаны, — горестно покачала ушастой головой Хаск.

— Похоже, наш рейтинг падает, — заметил Артоз.

Хмуро посмотрев на него, Анора бросила раздраженный взгляд на Теллера:

— Вот и доверяй после этого союзникам.

— Я говорил, что доверял ему лишь до определенной степени, — огрызнулся Теллер. — Если бы я полностью на него полагался, мы сейчас даже не разговаривали бы.

Он вовсе не преувеличивал. Если бы «Гиблый Шип» появился в системе Нуана в предполагаемой точке, он был бы тотчас же уничтожен имперским огнем. Но вместо этого Теллер приказал Саликку вывести корабль из гиперпространства в глубине системы, как можно дальше от военных кораблей. Тем не менее им пришлось бежать, не сделав ни единого выстрела по находившейся в системе имперской базе. Загнанные в угол и обстреливаемые со всех сторон, они прыгнули в гиперпространство, совершив маневр, который сам по себе можно было назвать подвигом.

— Кроме того, — продолжал Теллер, — он должен был сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему.

— Все не просто выглядело по-настоящему, Теллер, — горько усмехнулась Анора. — Смирись с фактом — нас предали.

— Вероятно, — столь же горько усмехнулся Теллер. — Но в конечном счете это не имеет значения. — Он посмотрел на Саликка, потом на Артоза: — Как он там, док?

— Жить буду, — буркнул Саликк. — По крайней мере, достаточно долго, чтобы покончить с этим.

— Автопилот тоже уцелел, — сообщил Кала.

— Что ж, в таком случае — вперед, — облегченно вздохнув, кивнул Теллер. — К тому же нам обещали чистое небо.

— До тех пор, пока он убежден, что мы летим к цели, — заметила Анора.

— «Гиблый Шип» прибудет по расписанию, — кивнул Теллер.

— Ты же понимаешь — Империя не успокоится, пока нас не найдут и не прикончат, — сказал Артоз.

Хаск огляделась по сторонам:

— Если кто-то вообще догадался, кто мы.

— Я бы не стал недооценивать Таркина и Вейдера, учитывая, что у них в руках команда «Скрытного». — Теллер плотно сжал губы. — В любом случае рано или поздно кто-то нас все равно выдаст.

— К счастью, — ухмыльнулся Кала, — мы давно привыкли оглядываться назад.

20. ГИБЛЫЙ ШИП

СТОЯ НА КОМАНДНОМ МОСТИКЕ «Исполнительницы», Таркин ждал, когда Вейдер завершит личный сеанс связи с Императором.

— Вице-адмирал Рансит убежден, что мятежники намерены атаковать имперскую академию на Кариде, погибнув при этом мученической смертью, — сообщил Вейдер, появившись из одной из кабин. — Вице-адмирал получил разрешение перебросить столько кораблей, сколько он сочтет нужным, и сам будет командовать всеми подразделениями ударной группы.

— Последний рубеж мятежников? — усмехнулся Таркин.

— В любом случае — чей-то последний рубеж. Император тщательно обдумал ваше предположение, что его бывшие союзники стали теперь его врагами.

— Рад слышать, владыка Вейдер. Значит, мы все трое пришли к согласию?

— Да, — кивнул Вейдер.

Таркин удовлетворенно улыбнулся:

— Вас уже ждет челнок, чтобы доставить на фрегат.

Снова кивнув, Вейдер направился к выходу, но тут же остановился и повернулся к Таркину.

— Скажите, губернатор Таркин, почему вы решили назвать свой корвет «Гиблый Шип»?

Таркин не стал скрывать удивление.

— Корабль назван в честь уникальной географической особенности Эриаду, владыка Вейдер. — Поняв, что Вейдер ждет более содержательного объяснения, он добавил: — Позвольте мне проводить вас до челнока.

Идя рядом с Вейдером, Таркин начал рассказывать ему о своих ежегодных визитах в подростковом возрасте на Гиблое плато, об испытаниях, которые ему пришлось там пережить, об обучении, которое он прошел под руководством своих имевших немалый опыт выживания в дикой местности старших родственников и проводников. Вейдер внимательно его слушал, несколько раз прерывая ради уточнений или дополнительных подробностей, и каждый раз Таркин испытывал странное чувство от того, что по-настоящему общается с темным владыкой. Прежде их разговоры ограничивались несколькими фразами, нося, как правило, односторонний характер. Отчасти виной тому была маска Вейдера, осложнявшая процесс общения, но взгляд, который он то и дело бросал сейчас на Таркина, свидетельствовал, что он действительно его слушает, и Таркин продолжал говорить, рассказывая о пережитом им на плато, пока они шли по широкому центральному коридору «Исполнительницы» к ожидавшему челноку.

— К тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, я знал плато даже лучше, чем окрестности дома моих родителей в столице Эриаду, — говорил Таркин. — Однако одной его части мы все же избегали — широкой полосы саванны, перемежавшейся зарослями густого леса. Нельзя сказать, что она считалась запретной зоной — неоднократно мой дед уводил нас в сторону, только чтобы я мог взглянуть на те места. Каждый раз при этом он объяснял, что мы не единственные господствующие хищники на плато. И хотя никто не сомневался, что наши бластеры способны уничтожить любых конкурентов, подобные действия явно противоречили бы стремлению сохранить девственность плато. Одна из целей обучения заключалась в том, чтобы помочь мне понять, как занять место на вершине пищевой цепочки не силой, но страхом и каким образом там удержаться. Территория, которую мы всегда избегали, предназначалась для того, чтобы преподать мне еще один урок, ибо ею правили наши главные конкуренты на плато — стая из сотни особенно свирепых хищников. — Он посмотрел на Вейдера. — Знаете, кто такие вирмоки?

— Приходилось иметь с ними дело, губернатор, — кивнул Вейдер.

Таркин ждал продолжения, но Вейдер молчал.

— Что ж, в таком случае вам известно, насколько свирепы они могут быть поодиночке, не говоря уже о группе. Сомневаюсь, что кому-то удастся перехитрить их или победить в схватке, если они поставили целью сделать его своей добычей. Но вряд ли вы знакомы с той разновидностью вирмоков, что обитает на Эриаду. Ростом они всего в метр, но кожа у них гладкая, а не покрытая шерстью, они социальны, а не одиночки и готовы любой ценой защищать свою территорию. Они приспособились к жизни на засушливом плато, предпочитая его болотам и влажным лесам. Как и у обычных представителей этого вида, у них острые как бритва когти, столь же острые зубы, собачьи морды и сила десяти человек. Их мощные передние лапы и верхняя часть туловища выглядят так, будто они созданы для лазанья, но вирмоки Эриаду — в основном не древесные создания. Однако, как их собратья, они ловкие и прожорливые хищники. В центре территории, которую контролировала стая, — продолжал Таркин, — возвышается стометровый холм, напоминающий скорее каменную крепость. Его венчает четырехугольный шпиль из черного вулканического стекла высотой метров в двадцать, с плоской вершиной. Вероятно, это изъеденный временем столб быстро остывшей магмы, из которой состоят и поддерживающие его валуны.