Дитя Плазмы. (Сборник)

Не сговариваясь, пригнулись. Реактивный снаряд угодил в горбатый утес и разнес его вдребезги. Мотнув головой, Гуль указал направление, Володя, кажется, понял.

До ближайшего входа в штольню добрались минуты за три. Земля продолжала раскачиваться, ноги подкашивались от напряжения. Чудовище наконец-то рухнуло, и Гулю показалось, что оно упало не в вечную мерзлоту, а в воду.

Их подбросило спружинившим настом, ударило о гудящую твердь. Никакое землетрясение не способно было выкинуть подобный трюк. Тем скорее следовало добраться до входа в шахту.

На короткое мгновение Гуль засомневался: „Ведь завалит, елки зеленые!..“ Но поблизости вновь сверкнуло пламенем, по камням зачиркали осколки.

Корректировка первых залпов завершалась, с секунды на секунду беглецов могло накрыть огненным шквалом.

Разбросав реечное ограждение, они влетели под каменный свод и по скользкому, покрытому наледью тоннелю понеслись в кромешную тьму.

Кое-где по стенам вились перекрученные заиндевевшие кабели, через каждые десять-пятнадцать шагов красовались собачьи намордники испорченных светильников. Шахта была старой и заброшенной. Освещая фонарем дорогу, Володя пробирался чуть впереди, а попутно успевал рассказывать:

— Полгода назад при ядерных испытаниях американцы первыми сподобились увидеть эту мерзость. Вот так же выползла, как у нас, помяла земельку и снова исчезла. А потом она появлялась у них еще трижды — и всякий раз тотчас после атомного взрыва. Они ведь тоже под землей рвут… Ну и вот.

При втором и третьем эксперименте кто-то из военнослужащих погиб, многих вообще не нашли. И все же кое-какую информацию они успели наскрести.

Выяснилось, например, что каракатица эта довольно-таки шустро перемещается под землей. Видел, что она со скалами вытворяет? Должно быть, и на глубине она так же шустрит. В общем, любой крот по сравнению с нею — тьфу… А еще установили, что тварь эта явно тяготеет к местам инициирования атомных зарядов. Черт его знает почему… — Капитан на мгновение задержался, изучая обвалившуюся стену.

— Ну а кто она такая и откуда взялась, выяснили?

— Разумеется, нет. Как тут выяснишь?.. — Володя взглянул на него, но, наверное, не увидел — Гуль стоял в темноте. — В анналах мировой зоологии ничего подобного не встречалось. Сам же видел! Никакой сколь-нибудь определенной формы! Не то — шар, не то — гусеница. Знаешь, есть такая штука — трепанг называется. Тоже меняется как угодно. Вот и тут… Словом, бедные янки переполошились не на шутку. И тут же прекратили все испытания. Сначала связались с командованием НАТО, а потом уже и с нами. Кто-то из тамошних аналитиков просчитал возможный маршрут этой каракатицы и предсказал ее появление у нас.

— Не понял… — Гуль остановился.

— Что ты не понял?

— С какой же скоростью это она движется? Где Америка и где мы!

— То-то и оно! Я же говорю, животинка из шустрых! — Капитан с усмешкой махнул рукой. — Тому полканчику, что мне поведал про все эти секреты, называли какую-то скорость, но, честно сказать, я и прислушиваться не стал.

Какие-то уж совсем сумасшедшие цифры… Кто ж поверит, что под землей можно шпарить со скоростью легковушки? Да и не один я посмеивался… Полковник гоготал, другие, кто слушал… Вот и догоготались. Приползла самолично и погрозила пальчиком.

— А почему „каракатица“? Капитан пожал плечами.

— Бог его знает… Может, движется задом наперед, а может, еще что.

Наверное, надо было как-то назвать, вот и назвали.

— Понятно…

— Что — тебе понятно? — Рассказчик фыркнул. — Ничего, дружок, не понятно. Ни тебе, ни мне… Я, если признаться, и по сию пору удивляюсь, как это наши неверы-стратеги прислушались к голосу америкашек. А ведь прислушались! И поверили. Вон сколько людей согнали! А техники!.. Одних мин сотен шесть поставили. Не знаю, правда, зачем. Ее же ничто не берет! Ни радиация, ни тротил. Наоборот, ту же самую радиацию она вроде как жрет. Тоже, правда, фантастика, ну а что здесь не фантастика?

Стены шахты содрогнулись. Воздух наполнился звоном. Серию беззвучных толчков они ощутили уже ногами.

— Началось, — шепнул капитан. — Долгонько же они прицеливались.

— Может, нам не забираться дальше? — Гуль коснулся рукой царапины на щеке, но кровь больше не бежала. — А то завалит, и поминай как звали.

— Да, веселого мало…

Свет от фонаря выхватил из тьмы черные, срубленные из шпал крепи, скользнул по просевшему своду и обрывкам проводки. Шахта отслужила свое. Остро пахло сыростью и чем-то застоявшимся, терпким.

— Не ударься. — Володя кивнул на свисающую балку, сам неловко пригнулся. — Не хватало нам шишек.

— Хорошо хоть фонарь есть.

— Всегда с собой. Саперу с миной на ощупь нельзя…

Вздрогнув, они остановились. От мощного сотрясения заскрипела крепь, с сиплым вздохом осела земля. Песочные струйки посыпались там и тут. Капитан нервно засмеялся:

— Это она! Определенно!.. Может, в самом деле повернуть назад? Сгинем, как мамонты в Берелехском яре… Ты, часом, клаустрофобией не страдаешь?

— Это что? Боязнью тесноты? Вроде нет.

— А у меня есть немного. — Капитан вздрогнул. — Ого! Это еще что?

Оба напряженно прислушались: странный шелест. Капрон о капрон, шелковая косынка, соскальзывающая с шиньона. Звук шел по нарастающей, словно приближался шепелявый крутобокий снаряд. Зажав уши, Гуль метнулся в сторону, но тут же опомнился. Луч света нагнал его, а следом, морщась, как от зубной боли, подошел капитан.

— Мерзкое ощущение. — Он сплюнул.

— Что это?

К шелесту добавилось еще что-то — неопределенное, оглушающее пульсацией, отдающееся в темени. У Гуля болезненно стиснуло виски, что-то начинало твориться со зрением Подобное он ощутил лишь раз в жизни во время заболевания тяжелой формой гриппа. Зримое расплывалось и каким-то неведомым образом увязывалось со звуком. Чем тоньше звенели ноты, тем более зыбкими становились образы. Стены из стекла, плывущие над землей люди-привидения…

Опять содрогнулась почва, и крепь, на которую светил капитан, переломилась, расщепив хищный смеющийся зев.

— Черт!.. — Гуль не договорил. Затрещало над самой головой, градом посыпались мерзлые комья…

Он так и не понял, каким образом они выскочили из-под обвала. Но спасение, как говаривал ротный хохмач, имело место быть, и, защищаясь руками от камней, они бросились бежать по скользкому грунту, слыша, как рушатся за спиной породы и трещит плоть полусгнивших опор. Желтое пятно света прыгало впереди, указывая путь, но в тоннелях дорогу не выбирают. Бегут оттуда, откуда гонит смерть. Потоки воды, ядовитого газа, обвалы… Жизнь крысы — вечной обитательницы подполий, лишена красок. Вечная мгла и путаные норы катакомб способны навевать одно-единственное полноценное чувство — страх.

Эффект и остроту этого эмоционального состояния способен подтвердить всякий. Так или иначе, в эти критические минуты они успели преисполниться страхом по самую макушку и вновь очиститься, сумев взять себя в руки.

— Гуль! Хватит, остановись! — Володя задыхался. — Вроде вырвались.

Действительно, грохот остался позади. Тем не менее Гуля не покидало чувство, что их по-прежнему окружает отвратительный шелест. Странный звук словно скользнул за грань слышимого, но не покинул.

Какое-то время они стояли на месте, светя фонарем во все стороны и продолжая прислушиваться.

— Странно. Мне начинает чудиться… Словом, в голове какой-то сумбур.

Ничего не соображаю. — Капитан приложил ладонь ко лбу.

Гулю было понятно его состояние. Он и сам чувствовал себя так, словно пять минут назад залпом опустошил стакан водки. Голову кружило, в ушах стоял все тот же отвратительный шелест.

— Сумбур-каламбур… — Володя прислонился спиной к стене и медленно сполз вниз, в конце концов уткнувшись острыми коленями в грудь.

Гуль тоже опустился на корточки. Растерев немеющее лицо, без особой уверенности заявил:

— Просто нам надо немного отдохнуть. Посидим немножечко, и все пройдет.