Титаникус

— Сорок восемь махин, — произнес Кейто, слегка подрагивая глазами в такт чтению данных, внезапно побежавших по сетчатке.

— Сорок девять, брат Кейто, — поправил Крузий, — если «Владыку войны» «Доминатус Виктрикс» удастся привести в боевую готовность. Ему тоже не терпится пойти.

— Заводы Антиума готовы принять его, — вступил другой магос. — Фабрикаторы пробуждены и полностью простимулированы. Учитывая ваши сводки о повреждениях «Доминатус Виктрикс», фабрикаторы рассчитывают успеть за восемь дней.

— Риза управилась бы за шесть, брат Толемей, — сказал Крузий, улыбаясь.

Адепт сеньорус пренебрежительно махнул одним из выполненных на заказ стальных манипуляторов:

— Риза есть Риза. Они все делают на день раньше, чем требуется. Ресурсы этой Кузницы более ограничены. Восемь дней.

— Восемь дней вполне удовлетворительно, — ответил Крузий.

— Инвикта сражалась с эльдарами? — спросил Иган. — Я вижу это в выгрузке. Восемь лет в скоплении Бельтран?

— На самом деле семь лет сражений, брат, — поправил Крузий. — Последний год потратили на перевозку. Бельтранская кампания была нелегким выходом. Эльдары производят искусные и быстрые махины. Мы потеряли восемь единиц.

— Я бы с большим удовольствием загрузил себе данные о пережитом вами в той войне, — произнес другой магос, по имени Талин. — И любая дополнительная информация будет очень кстати.

— Они ваши, — ответил Крузий. — Я выгружу все, что у меня есть, на ваши графты. Когда легион высадится, я отдам указания принцепсам передать все данные с орудийных камер в ваше архивное хранилище.

— Я целиком и полностью удовлетворен, — сказал Талин.

— Полагаю, что мы пришли к заключению, — констатировал Крузий. — Благодарю лордов за терпение. — Он снова поклонился. — Легио Инвикта в распоряжении Ореста.

>

— Но мы нарушаем приказ, — брюзжал фамулюс Зонне, семеня вслед за Крузием.

Они шли под открытым небом по длинной дорожке для процессий, соединяющей аудиториум с посадочным выступом. Ряды вычурно подстриженных кустов частично затеняли дорожку. Ниже уходили вдаль величественные постройки Ореста Принципал.

— Это ты к чему?

— Макарот будет кипятком писать, так ведь?

Крузий остановился и повернулся к фамулюсу:

— Конечно будет. Дополнение: где ты научился таким выражениям?

Зонне пожал плечами:

— Не знаю…

— Кипятком писать… Очень по-земному. Очень по-имперски. Каково наше правило?

Зонне вздохнул:

— Мы, Механикус, предпочитаем совокупность художественных приемов на канте и системном коде, а не в биологических выражениях.

— И?..

— У Макарота будет сильный выброс ошибочного шунта.

— Уже лучше.

Зонне фыркнул:

— Я думал, подготовка экзекутора предполагает, что мы должны усваивать и применять биочерты немодифицированных, чтобы лучше понимать имперцев, с которыми ведем дела.

— Так и есть, — подтвердил Крузий, затем нахмурился. — Напоминает кусок из какой-то лекции.

— Одной из ваших. Шесть месяцев назад. Я сархивировал конспекты.

— Молодец.

Они пошли дальше.

— К тому же, — сказал Зонне, — выражение «писать кипятком» имеет определенную экспрессивность.

— Тут ты прав, — признал Крузий. Он взглянул на ученика: Зонне шел шестнадцатый год, и у него практически не было никаких разъемов. — Нелегко, должно быть, отказываться от стандартных усовершенствований?

— Я хочу стать экзекутором-фециалом, — ответил Зонне. — И знаю, чего это требует. На следующий год мне назначена установка амниотики, тонкой гаптики и рецепторов ноосферы.

Крузий улыбнулся:

— Уже? Рудиментарность: как будто только вчера тебя прислали ко мне для специализации, еще немодифицированного мальчишку.

— Я разочаровал вас, сэр? — спросил Зонне.

— Господи, нет, — ответил Крузий. — Продолжай в том же духе еще лет шестьдесят-семьдесят — и я порекомендую тебя на полную биовязку на звание экзекутора.

Зонне выпучил глаза:

— Шестьдесят-семьдесят?..

— Что, — подмигнул Крузий, — уж и пошутить нельзя? Бинарный юмор так приелся.

Зонне рассмеялся.

— Итак, возвращаясь к нашему разговору: да, Макарот будет писать кипятком. Тут мы ничего не можем поделать.

— Потому что Орест — колония Механикус?

— Потому что Орест — колония Механикус и на нее напали. Так что магистру войны придется смириться с этим.

— За шесть тысяч лет, — сказал Зонне, — легио редко ослушивался эдиктов Империума.

— Перечисли мне даты и обстоятельства.

— Декантация: война на Лохрисе, 412.М35. Магистр войны Галливан отправил Легио Инвикта на Шакропал, чтобы остановить роение летидов. Геархарт отказался, мотивируя это напрасной порчей махин. Через год звезда Шакропала взорвалась, и летидов выжгло без нашего вмешательства. Это последний случай.

Зонне выглядел весьма довольным собой.

— Хорошо, — сказал Крузий. — Но в действительности тридцать восемь лет назад Геархарт отменил приказ магистра войны Хенгиса на Тальфусе-Семь.

— Что, правда? Правда?

— Хенгис был абсолютным безумцем. Нас вынудили в конце концов его уничтожить.

— Я об этом не знал, — сказал Зонне.

— Мы об этом не распространяемся. В архивах эта информация секвестирована. Зонне, что ты делаешь?

— Я инкантирую данные себе в буфер памяти.

— Не надо. Возражающий тон: это секвестировано. Разве я не сказал тебе только что, что это секвестировано? Очисти немедленно свой буфер и декантируй мне запись об очистке памяти.

— Извините.

Крузий моргнул, получив запись в свое ноопространство.

— Так-то лучше. Кстати, когда ты говоришь о нем, можешь хотя бы называть его «лорд Геархарт».

— Извините, — повторил Зонне.

— Ничего. Зонне, наш легио функционирует почти двенадцать тысяч лет. Время от времени мы встречаемся с задачей, которая не оставляет нам выбора.

— Кроме как, например, заставить магистра войны Макарота «писать кипятком»? — спросил Зонне.

— Именно кроме как, например, заставить магистра войны Макарота «писать кипятком», — согласился Крузий.

>

Адепт Файст глотнул из прикрепленной к левому запястью трубки, идущей от пакета с питательной жидкостью, вздохнул и вернулся к работе. Пальцы его заплясали в теплом воздухе — тонкая гаптика, пронизывающая эпидермис, запускала и распределяла потоки данных в мире ноосферы у него перед глазами. Файст закрывал изображения, открывал другие, сканировал и складывал, увеличивал, сжимал и улучшал. Работа шла медленно: источники данных были сырыми, если не сказать сильнее.

<Сдвиг на двести восемьдесят, — шептал он ноосфере. — Стоп. Повернуть. Стоп. Увеличить до четырехсот. Стоп. Детализировать. Еще. Стоп. Улучшить квадрат восемнадцать. Наложить распознавание символов. Запрос совпадений>.

«Совпадений в архивах Ореста не найдено», — ответила ноосфера мягким зеленым свечением бинарного шрифта.

Файст снова вздохнул. Откинулся на спинку кресла и потер глаза. Аналитика опять работала на полную: девятьсот адептов и логисов трудились за своими когитаторами, словно колония общественных насекомых. Днем и ночью на протяжении месяца, с тех пор как началась война, посменные группы просматривали и обрабатывали всевозможные данные, полученные из районов боевых действий, какого бы то ни было качества, охотясь за любым намеком, за любым тактическим преимуществом. Воздух пах холодным металлом, нагретыми катушками и п о том — человеческим п о том и чудн о й секрецией адептов, прошедших модификацию жидкостных систем.

В этот вечер их отделом руководил магос Иган. Он бродил между занятыми делом адептами, проверяя каждую находку и странность. Иган поставил их двадцатерых на работу по строчному разложению всех сохранившихся снимков махин Архиврага — в основном съемок с орудийных камер и данных ауспиков целеуказания. Материал был низкого качества, по большей части нечеткий и порой обрывался в самый неподходящий момент.