Без единого выстрела[сборник] (СИ)

— Можно прямо сейчас получить, — предлагаю.

— Хозяина грабить не будем, бесполезно, сдохнет, а казну не отдаст, — Кость насторожился.

— Нет, дело чисто торговое.

— Тогда я в доле, — сталкер соглашается.

Чинарик давно согласно кивает, весь в дыму табачном, Чапе не до нас, он на кухне вторую свиную голову догрызает. Мы сразу за три рассчитались.

— Уважаемый, — говорю хозяину, — нам бы с Бизоном без лишних глаз пообщаться.

Нас сразу в отдельную комнату проводили. Через минуту трое входят. Тесно стало.

— Кто тут Бизона ищет? — громила один спросил.

Сам Бизон в это время у него за левым плечом стоял.

— Денег полтора миллиона несите, и будет вам щастье, — предлагаю. — Сразу в город поедете, в казино пойдете, на ночь девок снимите. Тут–то вам тоска, поди?

— За что такая сумма? — громила интересуется.

Я Бизону в руки рюкзак даю аккуратно. Он внутрь посмотрел.

— Полный контейнер? — спрашивает.

— Открой, погляди, это бесплатно, — отвечаю.

— У меня только один миллион двести тысяч с собой. Могу на триста тысяч чек выписать, — предлагает.

— Договорились, — соглашаюсь.

За полчаса управились. Они первые с места снялись, и мы следом. Кость с Чинариком в Киев отправились, деньги в банк класть. Карточка — она меньше места занимает. Сунул в паспорт и все. Обменялись на прощание телефонами и адресами и разошлись в разные стороны. Парни на катер, а мне дорога на грузовой терминал. Ампулы в рюкзаке лежат, Чапа, наконец, наелся, животное ненасытное, хвостом радостно по полу стучит. Пошли, поиграем. Откусим кому–нибудь голову.

И вот я снова сижу на берегу озера. Поход мой за изотопами не к чему оказался. Вернулся, а дома пусто. Ушли и бродяги, и Сеня Алкоголик. Ни записки, ни следа. Вещи все брошены, неделю буду в одиночку прибираться. Чапе хорошо, он на пограничников охотится. Они уже со двора заставы и не выходят. Сидят у себя за забором и дрожат от страха. А он им песенки поет. На ночь. Мы им тут филиал Зоны устроили. Разруха и безлюдье здесь и раньше были, а теперь еще и мы с Чапой появились.

По–моему, кто–то должен ответить за это.

Горе тебе Вавилон, город хлебный, блудница на семи холмах разлегшаяся. Москва тоже на центр праведности не тянет. И ампулы у меня есть. С нашей властью можно говорить только стоя на коленях или поставив на них ее. Попробовать что ли?

Тут Чапа прибежал. Гости к нам едут. На большой черной машине.

Пойдем, встретим.

Станислав ЛАБУНСКИЙ

Нити норн

Ползу по минному полю и радуюсь. Темно, туман, на мне накидка защитная, в инфракрасный прицел не заметят, значит — из пулемета стрелять не будут. А больше мне ничего и не надо.

Вот еще одна мина–лягушка, полторы тысячи композитных шариков, сработает — скоруюпомощь не тревожь, хоронить нечего будет. Хорошо–то как, храни меня свет Темной Звезды и Маленький Принц.

Давно я в Зоне не был. Два месяца и одиннадцать дней. Выбрался ненадолго в Киев текущие дела в банке утрясти и прямо на Владимирской попал в засаду. Вылетела из–за угла банда с рекламными листовками и затащила меня в свой офис. А там девушка красавица, не дав мне рта раскрыть, отправила меня на две недели прямиком на остров Корфу. Ты там не был, брат сталкер? Значит, тебе повезло, а мне вот — нет.

Если есть на земле филиал ада — это Корфу. Сорок градусов в тени, да и той нет нигде. Камни под ногами, идешь в резиновых тапочках, защитная обувь от игл морских ежей, гидрокостюм к телу прикипает, а в воде тебя уже ядовитые медузы ждут. А только солнце сядет и наступит ночь, на пляже включают музыку. Ритмичную такую, на второй день ты начинаешь дергаться в этом ритме сам, и так до утра. И потные костлявые англичанки и потные австрийские свинки. На четвертый день я решил в побег сорваться. Мне был нужен снег и тишина. Сел на катер до аэропорта и на мокром трапе при сходе навернулся. Перелом лодыжки в типичном месте, такие дела. Хорошо, что хоть в палате кондиционер был новый и бесшумный. С

больницей мне повезло больше, чем с отелем.

Поэтому, сразу после выписки, я домой направился. У меня до конца года над баром «Сто рентген» комната оплачена, дойду — и спать дня на три залягу. А потом буду еще неделю только в общий зал за едой выходить. Отдышусь от этого опасного внешнего мира и тогда начну планы строить.

Выполз я на безопасное место, огляделся внимательно, и вижу — прямо в кустах что–то чернеет, словно кусочек тьмы в клубок свернулся. Надеваю защитные перчатки, встаю на четвереньки и начинаю потихоньку в заросли заползать. И тут меня нога ломаная опять подвела, прошило мне ее, как гвоздем раскаленным. Дернулся я произвольно, и темноту рукой задел. И не стало их — ни темноты, ни руки моей. Опять надо мной солнце светит, словно на проклятом Черным Сталкером острове Корфу, а вместо руки кость зеленая, чисто схема из томографа, нагляделся на них в больнице! Откинул я артефакт влево, а сам вправо метнулся. Такие резкие движения в Зоне могут дорого обойтись, только деваться мне было некуда, смерть — старая подружка всех сталкеров опять игриво взяла меня прямо за яйца.

Куда ночь делась?

Слышал я о таких вещах. Прикоснешься, для тебя секунда прошла, а на самом деле сутки прочь. Как меня не сожрали мутанты, не понятно. Наверное, их артефакт отпугивал. Вон он, на траве лежит, на зеленой. НА ЗЕЛЕНОЙ!

Спокойно, сталкер, говорю сам себе. Или у тебя галлюцинация, или ты не в Зоне.

Артефакт первым делом контейнером накрыл, крышку захлопнул. Буду продавать только за очень большие деньги, твердо решил. На счетчик Гейгера посмотрел, выматерился вполголоса. Ничего из оборудования не работало. Общий канал накрылся вместе со всей связью, детектор аномалий, вообще — вся электроника отказала. Приплыл парнишка.

Тем временем рука опять нормальной стала. Пальцами пошевелил, гнутся нормально, шестой не вырос. Будем считать, проехали. Мелкие недоразумения — дело обычное. А тут и выстрел раздался.

Я не люблю лишние движения делать. Спрятался между камней, накидочкой прикрылся, и стал развития событий спокойно ждать. Минут через пять на дороге люди появились. Осторожно шли, по сторонам оглядывались, это правильно, Зона дерзких дурачков быстро успокаивает. Навсегда.

Тут у них что–то не так пошло. Засуетились охранники, и одному из группы прикладом винтовки прямо в голову засветили. Так, да ведь это не сопровождение туристов–экстремалов, это бандиты захваченную добычу в лагерь гонят. Интересненько.

Опять выстрел раздался. Добили, однако. Серьезно у них тут, по–взрослому. Пятеро с винтовками, восемь под конвоем идут. В балахонах каких–то. Тут один капюшон свалился, и копна рыжих волос рассыпалась по плечам. Девка!

Дальше я уже на рефлексах начал двигаться. То, что их пятеро, меня не смущало. С Меченым рейтингом меряться не буду, но банду Дергунчика в Темной Долине я успокоил, а было их четырнадцать стволов при двух пулеметах. Трое кучно сбоку стояли, с них пришлось и начинать. Срезал одной очередью, замыкающему конвоиру пулю в лоб всадил, и остался с последним бандитом один на один. Ему надо на меня ствол винтовки наставить, только я же на месте не стою. Шаг влево и вперед, два вправо и опять вперед. Перестал он меня выцеливать, перехватил винтовку, ждет, подпускает на штыковой выпад. Вот он, вот он, смотрит на меня в упор, и глаза покрываются мутной блевотой, словно хочет сказать, что я жулик и вор, так легко и бесстыдно сейчас обокравший кого–то. Но я в своей жизни делал вещи и похуже. И шагов с четырех всадил ему в живот три пули. Хватило бы и одной, но так получилось. Сложился он пополам, одна фигура в балахоне винтовку у него из рук выдрала и стала его с хеканьем штыком долбить.

— Эй, — пришлось сказать, — успокойся, береги силы, это еще не победа.

Тут они опять в кучку сбились, шушукаются. Опять пришлось вмешаться.