Ностальгия

Настроение преотвратное. Сон, что ли виноват? Черт знает что в голову лезет.

— Капрал Трак! — представляется мне мой заместитель.

— Как дела? — интересуюсь я.

— Двое в наряде, двое — отдыхающая смена. Остальные — в увольнении. Без происшествий, сэр! — докладывает капрал.

— Без чинов, Трак. Что слышно?

— Разное говорят, садж. Но одно точно — последние деньки гуляем. Вчера морские транспорты подошли. Чего уж теперь неясного.

— Да уж, понятно… Ладно, тащи службу. Послезавтра сменю тебя. Отбой.

— Счастливо, Ив.

Прячу коммуникатор в карман. Вроде и без толку звонил, а все полегче, как будто домой заглянул. Транспорты, значит. Теперь понятно, высадка с моря. Опять пару суток блевать от качки в десантных отсеках. Весело. Но хоть какая-то определенность. Морской десант — это серьезно. Морской десант — это настоящая война. Настоящая война — это трупы, необязательно от огня противника, просто когда копится критическая масса сложноорганизованных войск, смерти идут потоком — то автодоктор с ума сойдет и наширяет какого-нибудь бедолагу до смерти, то самопроизвольное срабатывание ракеты на подвеске, или у кого-нибудь граната в режиме растяжки из рук выскользнет, или летуны с целью ошибутся. Про всякие переломанные люками-аппарелями конечности и говорить не стоит. А уж когда в ответ стрелять начнут — только держись. Галечный пляж у номерной деревушки на Форварде — как голофото отличного качества — насмерть отпечатан в моих мозгах.

С наслаждением подставляю тело водному массажеру. Душ у Сары оборудован — закачаешься. Остатки тревожного сна исчезают в решетчатом полу, вместе с потоками теплой воды. Тело мое играет мышцами. Война — лекарство от старости. Средство от морщин. Война — удел вечно молодых. Способ открыть личный счет. Приобщиться к великому таинству смерти, и все это — за чужой счет, в режиме бесплатного ознакомления. Приезжай сам, приезжай с друзьями, пошли снимок своей девушке, стань первым по-настоящему крутым парнем в своем городке. Поток вербовочного бреда топит меня не хуже океанского прибоя во время высадки в пешем строю.

— А вот и я, — объявляю я Саре, спускаясь вниз, в уютную гостиную.

— Будете обедать, Ивен?

— Не откажусь, Сара, спасибо.

Потом мы чинно сидим за столом и Сара хлопочет надо мной, щебечет что-то, стараясь меня расшевелить. Я ем, не чувствуя вкуса. Механически благодарю хозяйку.

— Очень вкусно, Сара, спасибо, — говорю я.

Женщина вспыхивает довольным румянцем, словно я сказал невесть что, улыбается просто, открыто. То ли работает недавно и не привыкла еще, то ли наоборот — опытная тигрица, умеет скрывать чувства и настраивать себя на отзывчивость.

— Хотите, я вам поставлю новый фильм? — интересуется она, — Нам недавно доставили, “Сага о витязе”, очень хороший звук, стопроцентное ощущение присутствия, уровень интерактивности — 60 процентов. Всем нравится.

— Может позже, Сара, спасибо. — я наливаю кофе, на этот раз настоящего, не суррогатного, добавляю сливок, откидываюсь на спинку стула. — Все хорошо, не беспокойтесь. Я посижу так, хорошо?

— Конечно, Ивен, как скажете. Я приготовлю сауну, если будет желание, можете пройти процедуры. Я сама помогала проектировать. Там очень здорово.

— Спасибо, дорогая. Попозже.

Она улыбается слегка виновато и оставляет меня одного. Специалисты по психологической разгрузке — чуткие ребята, понимают, когда надо жать, а когда просто дать клиенту отстояться. Попиваю кофе, не понимая, что меня гложет. Что-то внутри засело и никак рассасываться не хочет. Может, ощущение чего-то, что я вот-вот упущу? Желание успеть насладиться жизнью, как последним глотком воздуха? О’Хара пробудила меня, отклеила от какого-то слепого следования вдоль русла. Внутри проснулось что-то живое, казалось, давно истлевшее в пепел. Решаюсь внезапно.

— Слушаю. Ивен? — О’Хара узнает меня, улыбается немного растерянно.

— Это я. Шармила. Ничего, что беспокою вас?

— Ну что вы, Ивен. Я спала, как в детстве. Сто лет так здорово не высыпалась. Что-то легкое снилось. А вам?

— И мне, — принудительно улыбаюсь я.

Собираю волю в кулак. Сглатываю немного нервно.

— Шармила, не обижайтесь на мою прямоту…

— Да говорите уже, Ивен, — взгляд ее становится немного тревожным.

— Шар, я… в общем, я очень хочу вас увидеть. Прямо сейчас. Где угодно. Вы ничего не должны придумывать. Если считаете, что это лишнее — просто скажите нет, я вас не побеспокою больше.

— Ивен, вы уже знаете про транспорты? — спрашивает она.

— Знаю. Все про них знают. Шар, у меня сейчас крышу сорвет, говорите же.

— Ивен, милый, приезжайте. Прямо сейчас. Я никуда не хочу идти. Ничего, если я встречу вас у себя?

— Шармила, вы меня просто к жизни возродили. Я буду так быстро, как могу, — мне становится так легко, словно чугунная плита с груди упала, — Шар… спасибо вам.

Она только улыбается застенчиво, топит меня в своих голубых озерах. Меня сейчас от пола оторвет и унесет сквозняком в открытое окно.

— Уже уходите, Ивен? — спрашивает Сара. На лице ее сожаление. Я не заметил, как она появилась в комнате.

— Да, Сара. Спасибо вам. Простите, что не могу погостить у вас подольше. Мне очень надо идти. Очень…

Она подает мне вычищенный и отглаженный комбинезон.

— Вам у меня не понравилось? — я, наконец, понимаю источник ее тревоги. Она до ужаса боится потерять квалификацию, а с ней очередной балл в тарифной ведомости. Специалист, от которого клиенты сбегают через пяток часов, вызывает подозрения. Армия не любит непрофессионалов.

— Сара, вы выше похвал. Вы — чудесная хозяйка и просто очаровательная женщина. Мне действительно нужно уйти и с вами это не связано. Если вы позволите, я оплачу полные сутки. С удовольствием зайду к вам еще, если будет время.

Ее отпускает. Она расслабляется на глазах. Я отстукиваю дополнительную премию на считывателе, вытаскиваю карточку и прикасаюсь губами к подставленной щеке.

— Вы хороший человек, Ивен, — неожиданно говорит Сара. Я даже приостанавливаюсь на пороге от удивления. Улыбаюсь на прощанье и выхожу вон.