Далекие острова. Трилогия (СИ)

   Прямо под нами стояла смена, охраняющие ворота.

   Птица не умолкала. Я прислушался. Птица ли? Может быть это сигнал о том, что корабль ушел? Я выглянул наружу.

  -- Почему со стороны океана не горят костры? - быстро спросил я.

  -- Не знаю, - ответил Бад, он тоже поднялся и теперь стоял рядом, вглядываясь в темноту, - дрова мы приготовили.

  -- Охрана, - я свесился вниз, - немедленно разжечь костер за стеной.

   Часовой внизу заметался, зажег факел и сунулся за ворота. Палка, обмотанная просмоленной тряпкой, горела плохо, плевалась искрами и света почти не давала. Моряк нырнул в темноту словно в воду. Второй часовой щелкнул затвором. Напряжение росло. Я вглядывался в огненную точку, пока сложенные снаружи дрова не загорелись. Когда, наконец, слева и справа заполыхали костры и осветили тонкие сосны и пустой берег, странная птица смолкла.

  -- Ну вот, - Бад улыбнулся, - напугал часовых.

  -- Костры снаружи, - сказал я, убирая револьвер, - должны гореть каждую ночь. Мы сюда не на пикник приехали.

   Ночь прошла спокойно. Утром, перед тем, как пойти спать, я вызвал к себе моринер-лейтенанта Тара. Он был свободен от вахты, хорошо выспался и выглядел отдохнувшим.

   С Таром я познакомился во время войны. Прямо с гауптвахты меня отправили обратно, на освобожденный от вардов остров Мо. Сопроводительные документы и оружие я получил прямо в камере. Выглядел я ужасно, но видимо патрулям к такому было не привыкать, потому что на меня никто не обращал внимания. На катере мне удалось раздобыть кусок мыла и помыться на пляже, пока команда готовилась к отплытию. Местные мальчишки смеялись и показывали на меня пальцем, но за последние месяцы я потерял способность стесняться, поэтому смело снял галифе и полез в воду в одних подштанниках. Капитан, узнав о том, что я только что из-под ареста, напоил меня кофе и накормил завтраком. К острову Мо мы подошли вечером. Набережную уже успели расчистить от заграждений и колючей проволоки. Прифронтовая полоса сильно отличалась от тыла. Редкие прохожие прижимались к стенам и смотрели на меня с испугом. Через час начинал действовать комендантский час. Город опустел. Большинство жителей разбежались или попрятались по подвалам. Меня несколько раз останавливали и проверяли документы.

   Десантники разместились в брошенной гвардейской казарме. Здание пострадало не сильно, в отличие от причалов и крепостной стены. Кое-где были выбиты стекла, входная дверь сорвана с петель, но по сравнению с другими разрушениями, которые мне приходилось видеть, это были сущие пустяки. Нашу морину решено было не расформировывать и я встретился со своими однополчанами. Мы заняли большую комнату на тридцать человек, не делая различия на рядовых и офицеров. Со дня на день ждали пополнение. Сол еще долечивался в госпитале. Первым делом, я постирал грязную и пропахшую потом форму, поэтому, когда в казарму с докладом явился Тар, я сидел на табурете в нижнем белье и фуражке, и курил вонючую армейскую сигару. Кормили нас хорошо, даже выдали сухой паек, но жалование еще не выплатили, поэтому купить нормальное курево и выпивку было не на что.

   - Моринер-лейтенант Тар, прибыл для дальнейшего прохождения службы! - отрапортовал он и отдал честь, сидящему рядом со мной Баду. Тар был подтянут, свеж и бледен, в новенькой форме, и мы подумали, что он выпускник офицерских курсов, потому что люди из окопов выглядят по-другому. У всех нас были обветренные загорелые лица, а про обмундирование вообще говорить не приходится.

   - Очень рад, - сказал Бад и вместо приветствия, просто пожал ему руку, - мне рапортовать не надо, мы с Вами в одном звании. Вот ему рапортуйте, - Бад указал на меня, - он у нас целый лейтенант.

   - Располагайтесь, - добавил я, - мы тут все взводные, отцов командиров у нас еще нет, так что чувствуйте себя, как дома.

   Мы ошиблись дважды. Во-первых, командир у нас уже был, только он еще об этом не знал, а во-вторых Тар не только закончил офицерские курсы и отучился в академии два года, но уже успел повоевать, получил ранение при обороне крепости Тог и к нам был направлен из госпиталя.

   Люм уже успел убрать со стола, растопить печку, сварить кофе и согреть воду для чая и умывания. В кают-компании было пусто, душно и накурено. Кровать Бада стояла аккуратно заправленная. Я сел за стол, стянул портупею и бросил на лавку. Сил не было. Раньше ночные вахты меня так не выматывали.

   - Открой дверь, - сказал я денщику, - дышать нечем.

   Люм распахнул дверь и подпер ведром с водой.

   - Кофе, господин супер-лейтенант? - денщик застыл с кофейником в руках.

   - Нет. Мне нет. Тар, хотите?

   Лейтенант сел рядом на лавку.

   - Не откажусь.

   - Налей кофе лейтенанту, а мне банку тунца, галеты и чай.

   Я достал из планшетки карту, расстелил ее на столе.

   - Видите, вот здесь деревня, - я ткнул вилкой в значок поселения, - мне нужно знать, что там происходит.

   Тар несколько секунд молча разглядывал карту, потом потер кончик носа.

   - Разведка боем?

   - Ни в коем случае. Мне надо, чтобы Вы скрытно подошли к деревне, осмотрелись и так же скрытно, без единого выстрела, вернулись в форт. Никакого шума, никакой стрельбы.

   Лейтенант задумался.

   - Трудно.

   Я вздохнул и отложил вилку.

   - Трудно не то слово. Кроме Вас с этим заданием не справится никто.

   Я специально льстил лейтенанту. Задание не простое, но мне все равно кого посылать. Да, у Тара больше шансов. Он опытный и удачливый офицер, смелый и находчивый. Разведка его стихия. Ему нравится рисковать. Я мог бы просто приказать, но почему-то сегодня мне хотелось, чтобы Тар сам принял решение. Всегда трудно отправлять человека на смерть.

   Тар достал папиросу и закурил. Он еще ничего мне не сказал, но я видел, как у него загорелись глаза. Лейтенант прекрасно понимал, что с этого задания можно не вернуться, но такой увлекательной игры у него еще не было, загадочные незнакомые леса, тайные ловушки, дикари.

   Люм принес консервы и чай. Я молча принялся за еду. Пусть думает. Мне спешить некуда. Если он откажется, я пошлю Жена. Только в этом случае никаких просьб не будет. Прикажу - пойдет.

   От духоты и недосыпания меня мутило. Я расстегнул френч. Очень хотелось снять сапоги и опустить босые ноги на холодный деревянный пол.

   - Не думаю, что нужно брать большой отряд, - наконец сказал Тар, - возьму троих и побольше гранат.

   Я вздохнул. Мы думали одинаково, значит все получится. Маленькая группа сможет пройти незамеченной.

   - Хорошо.

   Тар залпом допил кофе, встал и надел фуражку.

   - Когда выходить?

   Я достал карманные часы и открыл крышку.

   - Сейчас.

   Тар ушел. Через открытую дверь, я видел, как он прошел по двору и скрылся в казарме.

   Я съел пол банки консервов и выпил чай. Есть больше не хотелось.

   - Налей воду в таз и поставь у кровати.

   Люм бегом исполнил приказание. Часть воды пролилась на пол.

   Я пересел на кровать, снял френч и бросил на лавку, стянул сапоги и с наслаждением опустил ноги в воду.

   - Вы бы поспали, господин супер-лейтенант.

   - Да. Ступай. Я буду отдыхать. Дверь закрой.

   Я облокотился о стену и закрыл глаза.

   Всю неделю, что я провел на гауптвахте, адмирал Крол занимался своими обычными делами. Он проводил ежедневные совещания, выезжал на позиции, устраивал проверки и разносы, отдавал приказы, снимал с должностей или награждал орденами. Вечером он пил сердечные капли и свой любимый травяной чай, и подолгу сидел за столом, обдумывая дальнейшие действия эскадры. Все это время у него на столе лежало мое личное дело. Несколько раз он начинал его просматривать, но потом останавливался и откладывал тонкую папку в самый дальний угол. Дело в том, что я ужасно раздражал адмирала. Потом, когда мы сблизились, он сам рассказал мне об этом. Кролу больше нравились офицеры вроде покойного супер-лейтенанта Баса, надежные, не задающие лишних вопросов и смело идущие на смерть. Во мне адмирал чувствовал вызов и тихий внутренний саботаж. К папке был приколот листок со списком награжденных за бои на линии Мо. Напротив моей фамилии стоял жирный знак вопроса. Привычку записывать свои мысли, я перенял у адмирала, иногда это помогает сосредоточиться и сфокусироваться на самом важном.